"Салют" Гришкина стал штаб-квартирой забастовки. Никто из забастовщиков не брился, а Стойко к тому же подцепил какую-то кожную инфекцию, которая пятнами расползалась по его рукам. Среди развешанных по стенам сенсационных снимков, переснятых с американского телевидения, они напоминали трио каких-нибудь порнографов-дегенератов. Освещение было слабым: "Космоград" работал на половинном напряжении.

- Когда остальные уйдут, - сказал Стойко, - это только укрепит наше дело.

Гришкин застонал. Из его ноздрей фестонами торчали белые тампоны хирургической ваты. Он был уверен, что Ефремов попытается сломить забастовщиков бета-карболинными аэрозолями. Ватные фильтры были просто показателем общего уровня напряжения и паранойи. Пока с Байконура не пришел приказ об эвакуации, один из техников с оглушительной громкостью часами проигрывал "Увертюру 1812 года" Чайковского. И Глушко гонялся вверх-вниз по всему "Космограду" за своей голой, вопящей, избитой в кровь женой.

Стойко вошел в файлы кагэбэшника и психиатрические записи Бычкова; метры желтой распечатки спиралями клубились по коридорам, колыхаясь в токах воздуха от вентиляторов.

- Подумайте только, что их показания сделают с нами на Земле, пробормотал Гришкин. - На суд и надеяться нечего. Прямо в психушку.Зловещее прозвище политических госпиталей, казалось, гальванизировало парнишку ужасом. Королев апатично ковырял клейкий хлорелловый пудинг.

Схватив проплывавший мимо рулон распечатки, Стойко зачитал вслух:

- Паранойя со склонностью к навязчивым идеям! Ревизионистские фантазии, враждебные общественному строю! - Он скомкал бумагу. - Если бы нам удалось захватить коммуникационный модуль, мы могли бы подключиться к американскому комсату и вывалить им это все на колени. Может, это показало бы Москве, какие из нас враги!

Королев выковырял из своего пудинга дохлую муху. Две дополнительные пары крыльев и поросшая шерсткой грудная клетка насекомого наглядно свидетельствовали об уровне радиации на "Космограде". Насекомые сбежали с какого-то давно всеми позабытого эксперимента, и десятилетиями их поколения наводняли станцию.

- Американцам нет до нас никакого дела, - сказал Королев. - И Москву больше не смутишь подобными откровениями.

- За исключением того, что на носу поставки зерна, - возразил Гришкин.

- Америке так же отчаянно требуется продавать, как нам покупать. Королев мрачно забросил в рот еще несколько ложек хлореллы и, механически прожевав, проглотил. - Да и американцы не смогли бы выйти на нас, даже если бы захотели. Мыс Канаверал в развалинах.

- У нас кончается топливо, - сказал Стойко.

- Можем забрать с оставшихся кораблей, - ответил Королев.

- Тогда как, черт побери, мы вернемся на Землю? - Сжатые в кулаки руки Гришкина дрожали. - Даже в Сибири - там деревья. Деревья! Небо! К черту все это! Пусть все разваливается на части! Пусть рухнет, пусть сгорит!

Пудинг Королева размазался по переборке.

- О господи, - сказал Гришкин, - простите, полковник. Я знаю, что вы не можете вернуться.

У себя в музее Королев застал пилота Татьяну. Девушка висела перед той самой отвратительной картиной с изображением высадки на Марс, щеки ее блестели от слез.

- Вы знаете, полковник, что на Байконуре стоит ваш бюст? Бронзовый. Я обычно проходила мимо него, когда шла на занятия.

- Там полно бюстов. Академики их обожают. - Улыбнувшись, старик взял ее за руку.

- Как это все происходило? Тогда? - Она все еще не отводила глаз от картины.

- Я едва помню. Я так часто смотрел видеозаписи, что теперь помню только их. У меня такие же воспоминания о Марсе, как и у любого школьника. - Он снова улыбнулся ей. - Но все было совсем не так, как на этой дурацкой картине. В чем-чем, а в этом я уверен.

- Почему все так вышло, полковник? Почему теперь все кончается? Когда я была маленькой, я смотрела телевизор... наше космическое будущее казалось таким светлым...

- Возможно, американцы были правы. Японцы, чтобы строить свои орбитальные фабрики, посылали в космос вместо людей машины. Роботов Лунные разработки потерпели крах, но мы надеялись, что хотя бы здесь останется постоянная исследовательская база. Думаю, все дело в тех, кто сидит за столом и принимает решения.

- Вот их окончательное решение относительно "Космограда". - Она протянула ему сложенный листок папиросной бумаги. - Я нашла его в распечатках приказов, полученных Ефремовым из Москвы. Они позволят станции сойти с орбиты в течение трех ближайших месяцев.

Королев понял, что теперь и он не может оторвать глаз от столь ненавистной ему картины.

- Едва ли это имеет теперь значение, - услышал он свой охрипший голос.

И тут девушка горько разрыдалась, припав лицом к его искалеченному плечу.

- У меня есть план, Татьяна, - сказал он, поглаживая ее по голове. Ты должна меня выслушать.

Полковник взглянул на свой старенький "Ролекс". Сейчас они над Восточной Сибирью. Он вспомнил, как швейцарский посол подарил ему эти часы в огромном сводчатом зале Большого Кремлевского дворца.

Пора начинать.

Отмахнувшись от ленты распечатки, норовившей обвиться вокруг головы, Королев выплыл из своего "Салюта" в стыковочную сферу.

Он еще способен быстро и эффективно действовать здоровой рукой. Старик усмехнулся, высвобождая из ремней настенного крепления баллон с кислородом. Опершись о поручень, он изо всех сил швырнул баллон через всю сферу. С резким лязгом баллон безрезультатно отскочил or стены. Королев нырнул за ним, поймал и снова кинул.Потом нажал на кнопку декомпрессионной тревоги.

Завыли сирены, и из динамиков полетела пыль. Включилась антиаварийная программа, стыковочные шлюзы под воздействием гидравлики со скрежетом закрылись. У Королева начало звенеть в ушах. Шмыгнув носом, он снова потянулся за баллоном.

Огни вспыхнули до максимальной яркости, потом погасли. Старик улыбнулся в темноте, на ощупь отыскивая пластмассовый баллон. Стойко спровоцировал аварию всех основных систем жизнеобеспечения. Это было несложно. Тем более что память системы и без того была до предела перегружена пиратским телевещанием.

- Вот вам ваши крутые фильмы! - пробормотал он, колотя баллоном о стену.

Огни слабо замигали - это подключились аварийные батареи.

У него начинало болеть плечо, но старик стоически продолжал колотить, вспоминая грохот, вызванный настоящей декомпрессией. Побольше шума. Он должен одурачить Ефремова и его солдат.

Со скрежетом завертелся ручной штурвал одного из люков. Наконец люк распахнулся, и, неуверенно улыбаясь, из него выглянула Татьяна.

- Освободили Сантехника? - спросил старик, отпуская баллон.

- Стойко и Уманский урезонивают охрану. - Она ударила кулаком в раскрытую ладонь. - Гришкин готовит спускаемые аппараты.

Они отправились в следующую стыковочную сферу - где Стойко как раз помогал Сантехнику выбраться через люк, ведущий из казарм. Никита был босиком, его лицо под колючей щетиной имело зеленоватый оттенок. За ними следовал метеоролог Уманский, таща за собой обмякшее тело конвоира.

- Как ты, Сантехник? - спросил Королев.

- Колотит. Они держали меня на "Страхе". Дозы хотя и небольшие, но все-таки... К тому же я решил, что это и впрямь декомпрессия!

Из ближайшего к Королеву "Союза" выскользнул Гришкин, за ним выплыла связка инструментов и развернувшийся моток нейлонового троса.

- Все, как один, проверены. В результате нашей аварии управление в кораблях переключилось на собственную автоматику. Ну и я прошелся гаечным ключом по дистанционному управлению, так что с Земли нас не перехватят. Как твои дела, друг Никита? - обратился он к Сантехнику. - Тебе выпала честь первым ступить на землю Центрального Китая.

Сантехник скривился, затем покачал головой:

- Я не говорю по-китайски.

Стойко протянул ему лист распечатки.

- Это - транскрибированный разговорный китайский. "Я ЖЕЛАЮ ДАТЬ ПОКАЗАНИЯ. ОТВЕДИТЕ МЕНЯ В БЛИЖАЙШЕЕ ЯПОНСКОЕ КОНСУЛЬСТВО".