Глава 8

Наступил День Дивиденда, и весь мир Игры погрузился в праздник. Торжества начались сразу же после захода солнца. Улицы сверкали разноцветными огнями, музыканты, невзирая на холод, играли для танцующих пар. Горели костры, на которых жарились туши животных. Из фонтанов лилось вино, подогреваемое электрическими приборами. Разноцветные костюмы, причудливые маски, смех и любовь - участники праздновали пополнение своего богатства. Это был большой дивиденд, и они могли позволить себе быть щедрыми. Через некоторое время улицы должны были опустеть, так как мороз крепчал, но в домах веселье будет продолжаться до утра. Во дворец Хозяина Игры были приглашены избранные гости. Они сидели в специально отведенном месте, рабы сновали среди них, подавая засахаренные фрукты и вино, освежая распылителями воздух. Неподвижно стояли охранники, похожие в мерцающем огне ароматических факелов на статуи. В воздухе звучали трубы, барабаны и тарелки, усиленные электроникой. Каждой гостье вручался подарок. Девушки вскрикивали, когда открывали подаренные им шкатулки, наполненные бриллиантами. Неожиданно одна из них завизжала, увидев ползущее по ее коленке насекомое размером с ладонь. Другая осторожно ощупывала свой подарок и встретилась глазами с Грошеном. Она сжала губы и разорвала подаренный ей мешочек. На руки ей вытекла зловонная жидкость - но на дне мешочка красовался алмаз. - Вина! - Хозяин Игры остался доволен своей шуткой. - Тост, - выкрикнул он. - За мир Игры! Все гости подняли бокалы. - Еще один! - Он подождал, пока рабы вновь наполнят кубки. - За рекордный дивиденд! Они вновь осушили бокалы. - Еще один тост! - Он оглядел гостей смеющимися глазами. - За меня. За Хозяина Игры! Бокалы поднялись в третий раз. Это будет хорошим началом, подумал он, для успеха вечера. Куара отличалась способностью хорошо переносить алкоголь. Все, что ему надо будет сделать, - это хорошенько ее напоить, разозлить, а все остальное произойдет само собой. Грубые слова, которыми они обменивались тысячу раз во время семейных ссор. Но сегодня она будет разговаривать не со своим братом, а с Хозяином Игры. Он повернулся и посмотрел в ту сторону, где в мерцающем свете факелов сидела Куара в алом платье. Зачем нужен киборг, когда он может использовать собственное коварство? Когда он получит от Крила все, что ему нужно, он отправит его собирать чемоданы. Пока же пусть киборг сидит и ждет, надеясь заманить в свои сети очередную рыбку. Но этой рыбкой не будет мир Игры. Он наклонился к Куаре. - Еще немного вина, сестра? Давай, пришла пора развлекаться. - Он посмотрел ей за спину, где сидел Леон. - Выпейте, участник. Разве вам нечего отпраздновать? Леон неохотно позволил рабу налить ему вина. Он поднял бокал, пригубил, неотрывно глядя в глаза Грошену. - Я пью, - сказал он, - за смерть друзей и попрание привилегий. Он почувствовал, как девушка, сидевшая рядом с ним, застыла в напряжении. Свет отражался от лица Хозяина Игры, его зубов, наполняя его рот и морщины цветом крови. - Вы храбрец, участник Херл. Или глупец. - Я просто человек, - тихо заметил Леон. Он опустил левую руку. Только Куара была вооружена, у нее на поясе висел неизменный кинжал - больше украшение, нежели оружие, и все же им можно убить. Выхватить его и по рукоятку всадить Грошену в горло, убить его, пока есть шанс. В конце концов, что он потеряет? Но Грошен отклонился назад, достать его уже было нельзя, момент был упущен. Музыка стала громче, и на сцену высыпали танцоры. Их голые тела блестели, намазанные маслом. Мужчины и женщины изображали старинный ритуал, сливаясь воедино, расходясь, вновь сближались в безумном, но четком ритме. Леон почувствовал на своем бедре руку Куары. - Ты хотел убить его, - прошептала она. - Я прочла это по твоему лицу. Он кивнул. - Ты бы погиб. У него хорошая реакция, Леон. Он натренирован. Не давай ему повода расправиться с тобой. - Какое это имеет значение! И пока я еще жив. - Леон. У нас еще есть надежды. Надежды, мрачно подумал он. Надежды на что? На чудо? Он посмотрел на увлеченные лица гостей, на каменных охранников, стоявших за ними. Ловушка, неожиданно понял он. Я в ловушке. Куара была права. Пришло время быть осторожным. Танцоры закончили выступление, поклонились, сгребая брошенные к их ногам монеты. Грянула торжественная музыка. На сцене появился Течон. - Мой господин! - Он поклонился Хозяину Игры. - Господа. Специально для вас небольшое представление. Развлечение, которое, я уверен, вам обязательно понравится. Он снова поклонился и отошел от края сцены. На нее вышли обнаженные мужчины. Кожа их блестела от масла, мышцы играли, когда они вступили в схватку друг с другом. Прелюдия, подумал Леон, к более крутым событиям. Грошен обратился к своей сестре. - Как насчет пари, сестра? Десять единиц акций на того, с белой кожей. - Он сделал паузу. - Нет? Тогда, может быть, вы, участник Херл? Согласны ли вы на мои условия? Леон утвердительно кивнул головой, не желая спорить. Он вновь почувствовал, как ладонь Куары легла на его бедро. - Будь осторожен, Леон, - зашептала Куара. Она наклонилась вперед, изображая интересе, отвернув лицо от Грошена. - Не спорь на большие суммы. И, - быстро прибавила она, - не говори мне, что сейчас это не имеет никакого значения. У Грошена наверняка есть какой-то план, я уверена. Я слишком хорошо знаю его, чтобы сомневаться этом. Грошен вышел победителем в этом пари. Другие также стали делать ставки. Одна пара борцов сражалась шипованными перчатками. Другая огромными булавами. Мужчина с мечом сражался против другого с двухметровой дубиной. Силы бойцов были не равны. Боец с дубиной не оставил своему противнику никаких шансов, поэтому второе пари выиграл Леон. - Еще вина! - потребовал Грошен, когда представление закончилось. - Тост за вашу победу, участник Херл. - Он дал знак рабу, показывая на пустой бокал своей сестры. - Давай, Куара. Ты не можешь отказаться выпить за своего старинного друга. Нашего старинного друга, - подчеркнул он. - Он знал нашу мать... возможно, слишком хорошо. Леон посмотрел вниз. Его рука крепко сжимала бокал. Он сдержал желание бросить его в лицо Грошену, вино пролилось. Так говорить об Эстар! - За тебя, Леон, - Куара торопливо выпила вино, решив предотвратить ссору между мужчинами. Она гневно посмотрела на своего брата. - Не надо так говорить о нашей матери. Разве у тебя нет гордости? Грошен улыбнулся и протянул руку за угощением. Копченая рыба в остром соусе таяла на языке. Он начал медленно жевать, наслаждаясь вкусом. Что теперь? Еще немного усилий, и Куара взорвется. Он слишком хорошо знал ее натуру. Сейчас? Барабаны возвестили о начале следующих боев. Грошен положил себе еще немного угощения. Куара могла подождать.

Все ему было знакомо: люди, запах масла и пота, короткие вскрики, кашель, шум, злобный скрежет металла. Все это Дюмарест слышал уже давно. Только ошейника у него раньше не было, и выступал он в другом качестве. Никогда раньше он не дрался, будучи рабом. За деньги, да. Ради опасного спорта с наградой, поставленной на карту и деньгами, которые получает тот, кто первым поразит противника. Но это отличалось от нынешнего кровопролития специально спланированного, для увеселения пресыщенной толпы. Рыбак пытался улыбаться, глядя на Дюмареста. - Это слепой жребий, Эрл. Это мог быть кто угодно другой. Но это ты. Дюмарест ничего не сказал. За дверью слышались приветствия и смех тех, кто наблюдал за тем, как люди убивали друг друга. - У тебя хорошая реакция, - сказал рыбак. - Слишком хорошая. Может быть, придумаем что-нибудь? - Он понизил голос. - Я имею в виду, рану в одном каком-нибудь месте, чтобы было много крови. - Он сплюнул. - Вот чего они хотят от нас. Моря крови. - Мы можем отказаться сражаться, - предложил Дюмарест. - Можем, - согласился рыбак. - Но что тогда с нами сделает Течон? - Он потрогал свой ошейник. - Мы здесь обеспечиваем представление. Я уже видел, что может произойти, если мы откажемся. Я знаю, что будет. Он скрестил руки на голых коленях. Либо боится, подумал Дюмарест, либо набивает себе цену. Он выжидательно молчал. - Послушай, - вдруг резко сказал рыбак, - давай поступим хитро. Некоторое время мы можем повалять дурака, удары ногами, лязг оружия - ты знаешь, как это делается. Выглядит это красиво. Затем я уйду вниз, собираясь нанести удар вверх. Ты поставишь блок и порежешь мне мочку уха. Это пустяковая травма, зато от нее много крови. - Он выглядел озабоченным. - Ты понял? Дюмарест кивнул. - И что дальше? - Будем продолжать в том же духе. Например, ты дашь мне возможность ударить тебя в плечо, например, или в бок. Ничего страшного, но выглядит красиво. Потом ты снова меня ударишь. Через некоторое время я упаду. Течону это не понравится, ну и что с того? Зато мы оба останемся живы. Дюмарест колебался. Такая задумка может привести к тому, что он станет легкой добычей для рыбака, если тот решит убить его. Он сделает именно так. Было бы глупо поступить иначе. Течон в спешке подбежал к ним. Лицо его было покрыто потом, было видно, что он очень волновался. - Итак, ты, - бросил он рыбаку. - Ты дерешься следующим. На ножах. И сделай это как следует. - Его рука опустилась Дюмаресту на плечо, когда тот собрался встать. - Нет. Тебя приберегли для чего-то особенного! - Например? Течон сел на место рыбака. - Я не люблю это, - начал он. - Я честный человек, и мне нравятся честные поединки. Но что я могу сделать против Хозяина Игры? Тебе удалось убежать с поля боя. Ты сражался на его стороне, и он проиграл. По его мнению, ты должен был умереть вместе со всеми. Дюмарест ничего не ответил, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. Оттуда доносились взрывы хохота и аплодисменты. - Это не будет продолжаться долго, - сказал он наконец. - Послушай, большинство людей впадает в панику, они обливаются холодным потом от страха. Это замедляет их, вплоть до того, что они не могут двигаться. Они осознают все, что происходит, но ничего не могут поделать. Поэтому не паникуй, ничего не бойся, - он поднялся. - Давай, пошли. - Вы пытались мне что-то сказать, - заметил Дюмарест. - Что именно? - Увидишь. А теперь вставай, и пошли! - Течон положил правую руку на левое запястье Дюмареста. - Не заставляй меня делать это сейчас. Потом. Дюмарест поднялся и вместе с Течоном подошел к двери, ведущей к гостям. Дверь открылась, и Течон вытолкнул его наружу. Дюмарест сделал три шага вперед и, остановившись, стал смотреть на то, что ждало его впереди. Это была проволочная клетка, площадью двенадцать футов и высотой десять. По обеим сторонам клетки находились вращающиеся двери. К одной из дверей было привязано обнаженное тело Легрейна, его лицо с орлиным носом выражало ужас. Он посмотрел на Дюмареста. - Они схватили меня, - сказал он. - Охранники поймали меня на закате. Похоже на то, что мы встретим свою смерть все-таки вместе. Дюмарест посмотрел в клетку. Там в ожидании ползало с десяток пауков, горевших желанием утолить голод. Чьи-то руки схватили Дюмареста и подтащили его к возвышению, на котором восседал Хозяин Игры. Грошен отхлебнул вина. - Ты воевал за меня и проиграл, - сказал он. - Поэтому ты заслуживаешь смерти. Но ты не один такой. - Он указал рукой на Легрейна. - Сейчас ты снова будешь драться, но теперь не за меня, а за себя самого. За себя и своего друга, - поправился он. - От твоей силы зависит судьба вас обоих. - Он сделал паузу, потягивая вино и устремив взгляд на край кубка. Это интересно, заставить человека драться не только за себя, но и за своего друга. - Хочешь ли ты что-нибудь сказать мне? - Да, - сказал Дюмарест, - можно ли мне будет пользоваться оружием? - У тебя есть оружие, - ответил Хозяин Игры. - Это ты сам. Твой опыт, твоя хитрость, твоя ненависть и жестокость по отношению к этим тварям. Дюмарест сжал кулаки. Это было безнадежно, но он должен был спросить. Он поднял глаза, оглядывая повернутые на него лица. Женщина, одетая в блестящее зеленое платье, с изумрудами в волосах пристально смотрела на него. Рядом с ней сидел мужчина старше ее. Руки его схватили бокал как будто он сжимал пальцы на шее врага. Позади них он увидел алую рясу киборга, горевшую каким-то угрожающим огнем. Грошен опустил свой бокал. - Начинайте! Дюмарест сбросил с себя руки охранников и направился к свободной двери. Он взобрался на сцену и оглядел жаждущих зрелища зрителей. Затем он резко развернулся на сто восемьдесят градусов. В дальнем конце клетки был привязан к двери Легрейн. Их разделяло двадцать шагов сплошного кошмара. Дюмарест бросился в бой. Хитин затрещал у него под ногами. Пауки щелкали своими мандибулами, когда Дюмарест хватал одного за лапы, поднимал и бросал в другого, убивая обоих. Он отпрыгивал назад, схватывая тоненькие лапки паука, вонзавшего свои когти ему в спину. Затем с проволочной крыши клетки что-то упало. Он схватил это и швырнул об стену. После этого Дюмарест помчался в сторону Легрейна, к которому стали подбираться два паука. Один из них упал, когда Дюмарест перебил ему ноги, другой поспешил ретироваться вверх по проволоке, но кулак Дюмареста настиг его. Дюмарест в отчаянии бросился разрывать веревки, связывающие Легрейна. - Эрл! У тебя нет времени! - Заткнись! Смотри за ними и предупреди, если они подберутся слишком близко. - Он заревел, освободил руки, повернулся и высоко подпрыгнул, чтобы приземлиться на хрупкие тела насекомых. Надо раздавить их, подумал он. Остановить их. Избежать воздействия их яда. И действовать быстро. Быстро! Он услышал крик Легрейна и вовремя успел прийти ему на помощь, присовокупив к груде бьющихся в судорогах насекомых еще одного паук. Дюмарест наклонился, разрывая путы, сковавшие ноги Легрейна. Затем он поднялся, схватил последнюю веревку и разорвал ее. Тело Легрейна упало ему на плечи. Дюмарест резко развернулся, чувствуя на своем теле вонзившиеся в него когти и ощущая волосатые брюшка насекомых. Он стал мотать головой из стороны в сторону, пытаясь освободиться от пауков, влезших в его волосы. Боль пронзила его левую лодыжку. Он с силой ударил себя по ноге, освобождаясь от очередного паука. От борьбы тело его стало липким, от него исходил тошнотворный запах. Один из пауков вонзил когти в Легрейна. Тот безумно закричал, колотя себя кулаками. Дюмарест поспешил на помощь другу и поразил очередную жертву. Мысли его были только об одном: необходимо убивать, давить, уничтожать еще и еще. И вдруг все кончилось. Не осталось ничего, кроме горы мертвых пауков, лиц зрителей и их неистового приветственного рева. Куара поднялась вместе со всеми, приветствуя победителя. Сердце ее сильно билось от восхищения. Она повернулась и схватила Леона за руку. "Ему удалось сделать это! Он победил Хозяина Игры! Он победитель!" - Да, - сказал Леон. Он почувствовал себя плохо, когда его нос уловил резкий тошнотворный запах пауков. Хотя он и знал, что все это было плодом его воображения. Запах пауков не мог проникнуть через аромат благовоний, наполнявших воздух. - Быстро, - сказала Куара, садясь обратно на свое место. - Как быстро. - Она пристально смотрела на клетку, на Дюмареста, прислонившегося к проволоке. Грудь его тяжело вздымалась, лицо искажено болью. Одна нога была приподнята. - Его ужалили, - сказала Куара. - Их обоих. - В этом нет ничего удивительного, - заметил Леон. - Пауки действуют очень быстро, когда чувствуют запах пищи. Они... - Он внезапно остановился. Прищурившись, он разглядел нескольких человек, подходящих к клетке. - Вогель! Что ты здесь делаешь? Заведующий отделом тканей повернулся и, увидев Леона, подошел к нему. - Это приказ Хозяина Игры, участник Херл. Он дал мне задание использовать пауков. Но они были не слишком хороши. Я выбрал только трудновоспитуемых, тех, которых нельзя ничему научить. Так что никаких потерь мы не понесли, участник Херл. - Почему мне не доложили? Вогель помрачнел. - Это был приказ Хозяина Игры, участник. Как я мог отказать? "Действительно, как?" - мрачно подумал Леон. Он посмотрел на Грошена. У того был хмурый вид, он явно был раздражен. Как быстро все происходит. У меня уже нет никаких прав? Он взглянул на Вогеля. - Что сейчас произойдет? - Мы вычистим клетку и запустим новых пауков, участник. У меня еще есть запас неиспользованных насекомых. - Ты имеешь в виду, что этим людям придется драться снова? - Куара наклонилась вперед, глаза ее сверкали. - Я не позволю! Немедленно окажите им медицинскую помощь, чтобы нейтрализовать яд. Немедленно! Вогель заколебался, глаза его бегали от лица Куары к лицу Леона, а затем Хозяина Игры. Вогель попал в ловушку, подумал Леон. Он не знает, кому подчиняться. Леон почувствовал, как гнев переполняет его. Надо дать ему понять, кому он должен подчиняться. - Ты слышал, что сказала участница Куара Грошен, - холодно сказал Леон. - Я приказываю тебе подчиниться ей. Немедленно! Вогель вновь посмотрел на Хозяина Игры. Грошен наклонился вперед и негромко спросил: - Какие-нибудь проблемы, участник Херл? Леон поймал его взгляд. - Нет, - ответил он. - Я просто отдаю приказания своему заведующему отделом тканей. - Ему уже отдали приказания. - Я этого не делал, - настаивал Леон. - Эти люди больше не будут драться. - Серьезно? - Грошен поднял бокал и отпил немного вина. - А если я скажу, что будут? Бунт, подумал Леон. Он хочет, чтобы я вызвал его на бой и, когда я это сделаю, он назовет это бунтом. Он отвел глаза от Грошена, оглядывая лица других. - Мы ваши гости, Хозяин Игры, - сказал он с притворной улыбкой. - Но давайте спросим у других. Должны ли эти люди драться снова? Раздался гул недовольства. Леон немного успокоился. Наследственные черты сделали свое дело, подумал он. Те, кто происходит из местных поселенцев, до сих пор восхищаются мужеством и храбростью. Перед ареной пролился денежный дождь, это была награда за хороший спектакль. Хозяин Игры хмуро кивнул: - Как угодно, - громко сказал он. - А теперь тост за храбреца. Они осушили бокалы. Слуги тем временем разобрали клетку и унесли ее. Вогель продезинфицировал раны Дюмаресту и Легрейну и нейтрализовал яд пауков. Другие слуги собрали деньги, расчистив место для следующих представлений. Грошен опустил пустой бокал. Алая тень остановилась около него и зашептала ему на ухо: - Мой господин, - сказал Крил. - У меня есть предложение. А что если провести поединок между этими двумя людьми? Грошен задумался. - Они друзья, - зашептал киборг. - Разве мне нужно к этому чтонибудь добавить? Крил вернулся на свое место. Лицо его в тени капюшона напоминало ярко-красное пятно, руки были глубоко спрятаны в широких рукавах. Грошен в раздумье потребовал себе еще вина, вытянув руку с бокалом. Киборг, конечно, не прав: поединок будет не из лучших, и, естественно, не заинтересует зрителей. Гостям он не понравится, и бойцы, возможно, даже откажутся драться. Хотя предложение все же заслуживает внимания. Он посмотрел поверх бокала на Куару, на Леона, сидящего рядом с ней. Уже дважды дело почти доходило до кульминации. Третий раз будет последним. Он наклонился вперед и обратился к сестре: - Когда людям платят за то, чтобы они или победили, или погибли, а они не делают ни того, ни другого, что тогда? А вы, участник Херл? - Грошен взглянул на Леона. - Что вы предложили бы в этой ситуации? Леон покачал головой. - Не знаю, участник. - Ответ труса, - язвительно заметил Грошен. - Я понимаю. Любой ответ погубил бы их обоих. - Я не согласен с вами, - сказал Леон. - Храбрый человек достоин уважения. - Возможно, - сказал Хозяин Игры. - Знаете, - небрежно заметил он, - я часто думал, почему моя мать отвергла вас. Может быть, потому, что она обнаружила, что вам недостает тех качеств, которые определяют степень уважения к человеку? Леон вздохнул с содроганием. - Вы хотите сказать?Є - Я хочу сказать, что вы трус, участник Херл. Я ясно выражаюсь? Вы - трус. Куара выбросила руку вперед и выбила у Леона бокал. Вино вылилось на стол вместо того, чтобы угодить в лицо Хозяина Игры. Вот чего на самом деле хочет Грошен, подумала она. Довести Леона до такого состояния, когда он потеряет самоконтроль, взорвется и немедленно погибнет от рук Грошена. Она гневно посмотрела на своего брата. - Ты, - сказала она. - Ты будешь рассуждать о трусости. Сколько охранников защищают тебя, мой дорогой брат? Сколько человек сражаются за тебя во время битв? Разве ты сможешь драться так, как этот человек? - Она указала рукой в сторону Дюмареста. - Хватит ли у тебя мужества вызвать на бой кого-нибудь сильнее, чем десятилетняя девочка? Грошен посмотрел прямо на Куару, глаза его горели. - Поосторожнее, сестра! - Почему? Потому, что ты боишься меня? Боишься, что я всем расскажу правду? Ты нравственно испорчен, Грошен. Ты душевнобольной. Ты опустился. Чем еще объяснить эти кровавые игрища? Эту мерзость? Грошен вскочил со своего места, возмущение переполняло его. - Хватит! - Хватит, - презрительно сказала она. - Ты даже не можешь стерпеть мои слова? Ты собираешься ударить меня, чтобы я замолчала? - Она поднялась, глядя ему прямо в глаза. Куара была прекрасна в своей ярости. - Так ударь меня! Ну же, ударь! Он улыбнулся. - Прекрасно, сестра. Я принимаю твой вызов. - Нет! - Леон вскочил на ноги. Ловушка, подумал он. Эта ловушка готовилась в течение всего вечера. Я догадался об этом, но не понял, для кого она предназначена. Не для меня, а для нее. - Вы не можете сделать этого, - бросил он Хозяину Игры. - Никакого вызова не было. - Мне кажется, что вызов был, - спокойно ответил Грошен. - Думаю, все присутствующие согласятся с этим. Меня вызывали на бой. Если это не вызов, тогда что это? - Он еще шире расплылся в улыбке. - И, - заметил он, - она вполне может бросить этот вызов. У нее есть необходимое число акций, которое оговорено в Основном Законе. Леон отрицательно покачал головой. - Нет, - в отчаянии повторил он. - Она... - Куара не дала ему договорить, осторожно положив руку на его губы. - Не надо его упрашивать, - сказала она. - Дело сделано. - Но ведь это была ловушка. Неужели вы этого не понимаете? Он спровоцировал вас. - Леон обратился к Хозяину Игры. - Вы не можете воевать с женщиной, тем более с собственной сестрой. - Желаете занять ее место? - Грошен пожал плечами. - Я не против того, чтобы она нашла себе замену. - Какое-то садистское веселье появилось в его взгляде, когда он посмотрел на Леона. - Можно даже двоих, если она пожелает. Куара схватила Леона за руку и приблизила свое лицо к его лицу. - Вы это имели в виду? - Конечно, - Хозяин Игры не скрывал своего презрения. - Однако вряд ли ты найдешь кого-нибудь, кроме Леона. Не каждый согласится расстаться со своей жизнью ради памяти красивого личика. Это верно, подумал Леон. Бороться с Хозяином Игры - смерти подобно. Он попал в ловушку, выстроенную для них обоих. Но нельзя позволить Куаре бороться с Грошеном, хотя будет ли какая-нибудь польза от того, что он займет ее место? Никакой, горько признался он сам себе. Он может умереть, и больше ничего.