Я снова устремила взгляд на языки пламени, сосредоточившись на костре. Притворяясь, что все это было не со мной.

― Он, э-э, перевернул меня на живот. Разрезал на полоски ножницами штору и привязал ими мои руки и ноги к спинкам кровати. Потом я почувствовала в себе его пальцы. Вроде как... ну, все пальцы сразу. Он не был нежен. А потом вставил в меня свой член, приставив к горлу ножницы. Сказал, если издам хоть один звук, он...

Я закрыла глаза рукой. Неважно, как настойчиво Рив давил на меня, я не могла произнести вслух то, чем Бридж угрожал мне. Но каждая его фраза заканчивалась словом «убью», и это было самое безобидное из всего, что он грозился претворить в жизнь.

― Поэтому я вела себя тихо, ― наконец, сказала я, подытоживая. ― А я очень хорошо умела подчиняться.

Опять дурацкие извращенные наклонности подвергли мою жизнь риску. Я подчинилась своему насильнику. Не боролась. Возможно, где-то очень-очень глубоко в душе, я этого хотела?

Я подняла взгляд на Рива, который теперь расхаживал туда-сюда перед костром. Он, наверное, уже подумал об этом. Поэтому могла сказать это за него.

― Я должна была бороться отчаяннее.

Он резко остановился и повернулся ко мне.

― Не надо, Эмили. Не вини себя.

― Да ладно. ― Я ведь не могла так просто перестать себя винить, даже несмотря на приказной голос Рива.

Может, я не так уж и хорошо умела подчиняться, как думала.

― Я не шучу, Эмили.

Я взглянула на Рива.

Но была не в настроении спорить, поэтому просто продолжила:

― Потом ему это наскучило, и он переключился на... ― Мне пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание, мой голос задрожал. ― На мою попу. ― Мысленно я все еще продолжала рассказ холодным, равнодушным тоном, но на деле голос дрожал и срывался. ― Он не использовал смазку, и я ничего не могла сделать. Я кричала. Он сказал, что за это меня нужно наказать. И использовал ножницы. Во мне.

― В попе? ― судя по голосу, Рив уже и так знал ответ.

Я отрицательно покачала головой.

Рив разразился ругательствами, а потом со всей силы пнул ногой ближайшую бутылку так, что та отлетела.

Такая реакция была мне чужда. Совсем не такие чувства я испытывала после того, как Бридж навредил мне. Была зла, но не полна ярости. И, честно говоря, я злилась только на себя.

Было так завораживающе наблюдать за тем, как сорвался Рив, за бешеной яростью, которая была направлена не на меня. Это казалось таким освобождением ― испытывать настолько сильные эмоции и иметь возможность с легкостью выплескивать их на чем-нибудь. Я же все время держала боль в себе. Злость лишь разрушала меня.

У Рива, однако, была возможность причинять боль другим. Я это уже знала. А сейчас видела.

Как-то странно, ненормально, но это вдохновляло меня.

Рив снова начал вышагивать перед костром.

― Что было дальше? ― спросил он, жестом руки велев мне продолжать. ― Расскажи мне, что было дальше.

Я устало потерла пальцами переносицу. Все это, должно быть, звучало ужасно, но самое страшное было еще впереди. В надежде, что так будет чуть менее больно, я просто протараторила оставшуюся часть рассказа.

― К тому моменту, как он закончил, я истекала кровью. Была вся в синяках. Каждое движение отзывалось спазмами внутренних мышц и сильной болью. Бридж вырубился, и я знала, что мне срочно нужен врач, но все еще была связана. Именно тогда в комнату вошла Эмбер.

Боже. Ее выражение лица. Оно во многом было похоже на эмоции Рива, только зла она была не на Бриджа.

— Ты, чертова сука», ― сказала она. ― Ты же знала, что я любила его, чертова тварь.

Я должна была чувствовать себя так, будто меня предали, потому что она автоматически предположила худшее обо мне и лучшее о нем. Но самое дерьмовое во всей этой ситуации было то, что я понимала ее точку зрения. Понимала и могла даже заступиться за нее, если бы понадобилось.

― Она обвинила меня, ― сказала я Риву.

Тот вновь резко остановился.

― Она обвинила тебя? Как, черт возьми, она могла ― да кто угодно ― обвинить в случившемся тебя?

― Эмбер подумала, что я этого хотела, но... ― Я жестом попросила его помолчать, предупреждая следующие слова Рива. ― Прежде чем разозлишься на нее, вспомни, что она видела меня в подобных ситуациях уже не раз. И никогда до этого не обвиняла. Всегда помогала мне выкрутиться. И так я ей отплатила? В ее глазах, я увела у нее мужчину, когда она была добра ко мне.

Рив пораженно качал головой, усмехаясь.

А я продолжала защищать ее.

― Она отвезла меня в больницу. Даже несмотря на то, что думала, будто я попросила об этом ― все равно помогла мне.

― Да она прям гребаная святая, ― сказал Рив голосом, полным сарказма.

― Ну, не святая. Но она заботилась обо мне. Несмотря ни на что. ― Я взглянула на него. Он казался потрясенным. Его губы были плотно сжаты, а кулаки то сжимались, то разжимались.

Неважно. Я знала Эмбер. И Рив не мог изменить моего мнения.

― Это вся история, ― сказала я. ― На следующий день у меня случился выкидыш. Я выдвинула обвинения, но Бриджа даже не арестовали. Либо у меня была слишком «насыщенная» биография, либо у него было много денег. Не знаю точно. Когда меня выписали из больницы, я попыталась объясниться с Эмбер, но у него уже была история, которая, по ее мнению, тоже звучала правдоподобно.

Она не понимала, что десять тысяч, которые Бридж разрешил ей вручить мне, были не благотворительностью, а моральной компенсацией. Я не винила ее за то, что она встала на его сторону. И она сказала, что тоже не винит меня. Что нам, вероятно, просто стоило пересмотреть текущую ситуацию. И я согласилась. Захотела свободы. Захотела ни от кого не зависеть, быть самостоятельной, иметь свои деньги. Захотела, наконец, чувствовать себя в безопасности.

Я умоляла ее уйти со мной. Умоляла бросить Бриджа и начать все заново. Без наркотиков, без насилия.

— Мы всегда говорили друг другу, что найдем свое место в жизни, ― напомнила я ей.

— Мы нашли, ― ответила она. ― Уверена, однажды наступит день, когда мы станем счастливы. Но это необязательно произойдет с нами одновременно.

Я крепко обняла ее, когда мы прощались. Она плакала ― Эмбер всегда была очень эмоциональной. Грустно, что это стало моим последним воспоминанием о ней. Ее полное печали, заплаканное лицо. Когда бы я ни думала о ней, было сложно представлять ее не в слезах.

Интересно, а она тоже, вспоминая, представляла меня льнущей к ней? И было ли это правдой обо мне?

Риву я рассказала более краткую версию нашего расставания.

― Мы решили, что нам пора пойти разными дорогами. Я переехала в Лос-Анджелес и приложила все возможные усилия, чтобы начать жить по-настоящему. Поработала моделью. Потом актрисой. И вот я здесь.

― И все? Больше ты о ней ничего не слышала?

Пока она не попросила у меня помощи. Подумав немного, я ответила так, что получилась не такая уж и вопиющая ложь.

― Я ее больше не видела. Прошло почти семь лет.

― Какого хрена это звучит так, будто ты сделала что-то не так?

Я вскочила на ноги и взглянула в его глаза.

― Потому что так и есть! Я оставила ее с ним. Оставила ее с садистом. С больным на голову насильником. Я не спасла ее от Бриджа, не спасла от наркотиков. Каждый раз, когда я нуждалась в помощи, она спасала меня, а когда помощь понадобилась ей ― я уехала. ― За все время, что я говорила, сейчас во мне сильнее всего бурлили эмоции.

Рив шагнул ко мне.

― Ты терзаешь себя чувством вины за то, в чем никоим образом не виновата.

― Это моя вина, что она сделала такое предположение. ― Это казалось глупым. Но я не могла объяснить свои чувства, поэтому просто тяжело дышала. ― Ты не понимаешь, Рив.

Он поднял руки, сдаваясь.

― Ладно, я не понимаю.

Мы стояли молча, каждый задумавшись о своем и не глядя друг на друга. Я кусала губу, пытаясь решить, что мне теперь сказать или сделать. Чувствовала себя паршиво. И действительно мучилась сожалениями. Жалела, что поведала Риву эту историю, и теперь мы оба были расстроены.

Хотя я не совсем понимала, чем был так опечален Рив. Бриджем, наверное. Я так думала. Но еще, казалось, он был зол на меня.

Я промямлила, ковыряя ботинком землю:

― Теперь ты злишься на меня?

― Что? ― Прежде чем поняла, что произошло, Рив притянул меня к себе. ― Нет, нет, нет конечно. ― Он поцеловал меня в волосы, обняв крепче. ― Я зол на этот кусок дерьма за то, что он сделал с тобой. И зол на... на Эмбер. За то, что позволила этому случиться с тобой. Злюсь, потому что ты винишь себя в произошедшем. Но никак не на тебя.

Рив чуть отстранился, положив руки мне на плечи, и взглянул в мои глаза.

― Ты поняла меня?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и Рив вновь прижал меня к себе. Он держал меня так какое-то время, и мы оба молчали. Держал меня, успокаивая, хотя я и не плакала. Мне становилось легче. Нам обоим, полагаю.

Поэтому я тоже обняла его покрепче и наслаждалась этим чувством.

Наконец, Рив заговорил:

― Боже. Я не могу перестать думать о том, что он сделал...

― Мне не хотелось тебе рассказывать.

― А я хотел, чтобы ты мне рассказала. Ты это пережила. Самое малое, что я могу, это хотя бы знать. ― Рив глубоко вдохнул. И мне полегчало.

Он выдохнул и немного отошел.

― Уже холодно, ― сказал Рив, проводя ладонями по моим рукам. ― Нужно отвести тебя в дом. Устроим тебе горячий душ, и можешь... ― Он сделал паузу. ― Можешь смыть с себя запах костра.

― Только если ты ко мне присоединишься. ― Когда Рив неуверенно взглянул на меня, я начала паниковать. ― Черт, теперь ты будешь со мной осторожен?

Он рассмеялся и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.

― Нет. Ни в коем случае. Я все еще планирую жестко трахать тебя, потому что я не такой хороший мужчина. ― Рив вновь стал серьезен и встретил мой взгляд. ― Если хочешь, присоединюсь. Просто думал, что тебе захочется побыть одной.

В груди стало и тесно, и легко одновременно. Будто что-то, что было заперто внутри, вырвалось на свободу, и на место этим чувствам пришло новое. Сильное и всепоглощающее.