По торжествующему тону и виду оперуполномоченного угрозыска Чикуров понял, что капитан оставил самое важное напоследок.

— В течение последних трех месяцев Баулин послал из Сафронова много денежных переводов и посылок, — сказал Латынис. — Кому, куда, что и сколько я выписал.

— И вы молчали! — волнуясь, погрозил ему пальцем следователь.

— Гридасову Валентину Петровичу, — стал невозмутимо читать капитан. — Куйбышев, отослано две с половиной тысячи рублей… Финогенову Николаю Сидоровичу, город Тольятти — пятьсот… Хвостовой Марии Филаретовне, город Тамбов — тысячу двести… Клементу Антону Григорьевичу, город Душанбе — семьсот пятьдесят рублей…

Список был длинный, на сорок три человека.

— Погодите, погодите, — о чем-то смутно догадываясь, сказал Чикуров. — В сейфе Баулина были истории болезней именно Финогенова, Хвостовой и Клемента!.. В этом же списке и Бульба!.. Значит, это…

— Да, Игорь Андреевич, — торжествующе посмотрел на него Латынис. — Это люди, которые давали взятки, чтобы лечь в клинику.

— Точно, — кивнул Чикуров. — Скорее всего так оно и есть. — Он достал из портфеля бумагу, которая давно не давала ему покоя: список, найденный в доме профессора при первом осмотре. Он сверил его с перечнем лиц, кому Баулин отослал деньги. — Теперь все ясно, — заключил он. — Тоже сорок три человека… Первые три заглавные буквы — фамилия, имя, отчество. Цифры — сумма взятки… Ян Арнольдович, вам придется выехать, побеседовать с некоторыми людьми, кому профессор выслал деньги.

— Господи! — вырвалось у Латыниса. — Куйбышев, Тамбов, Душанбе, Иркутск, Новосибирск… За год не объедешь!

— Кто поближе. Остальных по нашей просьбе допросят местные товарищи, — успокоил капитана следователь. — Пошлем отдельные требования.

— Ну это еще куда ни шло…

— А теперь займемся Орловой. — Игорь Андреевич взялся за телефон. — Надо съездить в райпрокуратуру, встретиться с Харитоновым насчет санкции на арест.

Но не успел он набрать номер, как в коридоре послышались быстрые шаги и в комнату буквально влетел Манукянц. Он был крайне возбужден.

— Ростовцева нашли мертвым! — выпалил участковый инспектор.

— Что?! Где?! Когда?! — Чикуров хотел положить трубку на рычаг, но она выскользнула из руки и со стуком упала на столешницу.

— Сегодня нашли! Только что! — взволнованно продолжал Манукянц. — У него дома!

— Кто нашел? Кто сообщил? — все еще не мог прийти в себя от этого известия Чикуров.

— Шофер Ростовцева! Он сам только что звонил сюда, дежурному! А дежурный сейчас связывается с районным начальством…

Машина районного прокурора подъехала к особняку Ростовцева почти одновременно с милицейской из березкинского отделения, на которой прибыл и Чикуров. Там уже собралась толпа. Люди стояли группами, негромко обсуждая случившееся, поглядывали на солидный дом генерального директора «Интеграла», крытый красной черепицей. Из «газика» прокурора вышли Харитонов, судмедэксперт Грушин и эксперт-криминалист Хрусталев. Тут же, у ограды, стояла «скорая помощь» и как-то неуместно выделявшаяся своей ухоженностью «Волга» Мелковского. Во дворе по дорожке, ведущей к коттеджу, прохаживался совсем молоденький милиционер, следящий за тем, чтобы никто не заходил на участок.

Московский журналист, увидев направляющегося к воротам районного прокурора и следователя, бросился к Чикурову.

— Игорь Андреевич, я только что приехал и хотел выразить свое сочувствие супруге Аркадия Павловича, но меня не пускают! — проговорил он возмущенно.

— Потом, дорогой товарищ, потом, — ответил за следователя Харитонов.

— Да, Рэм Николаевич, вы уж, пожалуйста… — начал было Игорь Андреевич.

— Понял! Понял вас! — прикладывая руки к груди, попятился Мелковский. — Извините…

Чикуров пропустил вперед районного прокурора, а уж потом вошел во двор сам.

— С чего начнем? — спросил он у Харитонова. — Допросим свидетелей или приступим к осмотру места происшествия?

— Вы уж командуйте сами, — ответил Никита Емельянович. — Вам виднее.

Чикуров попросил работников милиции подобрать понятых, пока он будет допрашивать шофера Ростовцева.

Носик сидел в беседке, скрытой от посторонних взоров диким виноградом, обвившим изящное строение из дерева до самой крыши. Огромный детина был перепуган как мальчишка. У него дрожали руки, на лбу выступили крупные капли пота.

— Как вы обнаружили Аркадия Павловича? — спросил следователь.

— Это… Утром мне сказала Эмма Капитоновна, ну, секретарша Аркадия Павловича, что Банипартову звонила из Теберды супруга Ростовцева. — Носик почему-то кивнул на дом. — А Банипартов велел передать, чтобы я встретил Инну Александровну в аэропорту… Я встретил. Спрашиваю еще: вы одна, без Павлика? Это сын ихний… Она говорит: Павлик остался отдыхать… Чемоданчик ее получил. Две штуки. Один легкий, с вещичками, другой потяжелее. Инна Александровна предупредила, что фрукты там, поаккуратней чтобы… Ну, это… По дороге она все спрашивала, почему не встретил Аркадий Павлович. Я успокаивал: наверное, в область уехал, к начальству, значит. — Носик судорожно вздохнул, вытер пот со лба. — Она просит: скорее, скорее… Видимо, чувствовала… Ехали с превышением… Вышли из машины. Она впереди, я сзади, с чемоданами… Инна Александровна открыла двери своим ключом… Зашли в переднюю. Она попросила оставить чемоданы там. Сама пошла в кабинет… Вдруг — крик! И что-то как грохнется… Я, значит, туда… Ой, товарищ следователь, никогда такого не видел! До сих пор очухаться не могу…

Носик замолчал, вытер о брюки потные ладони. Чувствовалось, что он сильно волновался.

— Так что вы увидели? — поторопил Чикуров.

— Аркадий Павлович вроде бы сидит за письменным столом, склонившаяся голова в крови. И наган валяется…

— А Инна Александровна? Что она?

— Сразу обморок с ней. Как грохнулась на ковер у порога, так и лежит. У меня самого ноги ватные… Кого звать, куда звонить? Ну, оттащил Инну Александровну в столовую, спрыснул лицо водой. Она глаза закатила, мычит что-то… Я за телефон… В милицию позвонил, значит, и в «Скорую». Потом выскочил на улицу. Вижу, какая-то женщина идет. Я к ней: помогите, мол, Инне Александровне плохо!.. Ну прибежали в дом. Она Инну Александровну по щекам, по щекам… Тут милиция подъехала и «скорая помощь»… Ну, Инну Александровну увезли…

Носик обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону.

— Вы в кабинете ничего не трогали? — спросил Чикуров.

— Что вы! — так и вскинулся Носик. — Вынес Инну Александровну и даже заглянуть боялся…

«Потом допрошу его подробнее, — подумал следователь. — Пусть немного придет в себя».

— Пойдемте в дом? — предложил он Харитонову, молча присутствовавшему на допросе шофера.

— Да, давайте приступим к осмотру, — поднялся с лавочки райпрокурор.

С ними в особняк отправились двое понятых, Хрусталев и судмедэксперт Грушин.

Миновали просторную веранду с плетеной мебелью, зашли в прихожую. Чемоданы, о которых говорил Носик, так и стояли у входа, исходя ароматом персиков, груш, яблок и пряной травы. Из коридора дверь выходила в гостиную, обставленную дорогой помпезной мебелью и увешанную коврами. Из гостиной вели две двери. Игорь Андреевич двинулся к той, что была открыта.

Это был кабинет. Сквозь легкие, шелковые занавески, задернутые наглухо, пробивался солнечный свет. Радостное золотистое освещение совершенно не вязалось с жуткой картиной, представившейся взорам вошедших.

За массивным письменным столом, уронив голову на стопку мелованной бумаги, сидел Ростовцев. Правая рука его покоилась на столешнице. Возле кисти лежал револьвер системы «наган» с барабаном, известный по многим фильмам о революции и первых годах Советской власти. Левая рука плетью висела вдоль тела.

На покойном был тонкий тренировочный костюм с фирменной эмблемой «Адидас».

Стол примыкал к подоконнику.

«Последнее, что видел Ростовцев, это золотистый узор занавесок», — почему-то подумал Игорь Андреевич.