“Право, не знаю…” произнесла хозяйка с расстановкою: “никогда еще не продавала я мертвых душ”.

“Эка беда, не продавали. Ну, а теперь продайте. Ведь вам они никуды уж не годятся”.

“Это правда. Да ведь меня то и затрудняет, что они уж мертвые…”[Да ведь всё как-то мне того… что того, что уж он мертвый]

“Что ж тут затрудняться?[Вместо “Что ~ затрудняться?”: Чего ж чудно] Ведь вам с них не доход собирать”.

“Вестимо. [Вместо “Вестимо”: Какой с них доход, ] Что уж за доход с мертвого человека”.

] Перед этим было: Ну, видите. ] “И подушное за него вы платите, как за живого”.

“Ох, отец мой, и не говори об этом”, сказала старуха. “Прошлого года внесла более полутораста, да заседателя подмаслила”.

“Ну, видите, матушка, а теперь подумайте только хорошенько, теперь вы вдруг избавитесь от всех расходов. Заседателя вам подмасливать нечего, ибо я за всё отвечаю, [Вместо “Заседателя ~ отвечаю”: Я уж теперь за всё отвечаю] крепость совершу на свой счет, убытки все, подушное и прочее… словом, всё уж я плачу”.

Старуха несколько призадумалась. [Здесь старуха опять задумалась. ] Она видела точно, [видела очень] что дело выгодное для нее, но, с другой стороны, опасалась, чтобы как-нибудь не обманул этот покупщик.

“Так что ж, матушка, по рукам, что ли?” говорил Чичиков.

“Право, отец мой, никогда еще не случалось мне продавать покойников. [продавать мертвых] Живых-то я продала вот и третьего года протопопу, двух девок по сту рублей каждую”.

“Ну, тогда продавали живых, а теперь продайте мертвых”.

“Право, я боюсь на первых-то порах, чтобы как не в убыточиться. Может быть, ты как-нибудь, отец мой, меня обманываешь: они больше стоят?”

“Что ж они стоят: они ничего не стоят! Ведь я вам даю за них деньги: пятнадцать рублей ассигнациями. Вы взгляните оком благоразумного человека, — это почти по рублю за человека. Что ни говори[те], а пятнадцать рублей вещь не пустая. На дороге вы их не сыщете. [На дороге вы не сыщете пятнадцати рублей] Ну, признайтесь, почем вы продали мед?”

“По двенадцати рублей пуд”.

“Хватили немножко грешка на душу, матушка! По двенадцати не продали”.

“Ей богу продала”.

“Ну, видите: так зато ж это мед. Вы собирали его, может быть, около года. А мертвые души дело не от мира сего. Вы здесь не прилагали с своей стороны, так сказать, никакого труда. [Вместо “А мертвые души ~ труда”: А мертвых душ вам бог сам послал. Его была на то божья воля. Вы ничуть не трудились для них. ] [Его] На то была божья воля, чтобы они оставили мир сей, нанеся ущерб вашему хозяйству. Там вы получили за труд, за старание двенадцать рублей, а тут вы берете ни за что, даром, да и не двенадцать, а пятнадцать; да и не серебром, а всё синими ассигнациями”.

“Право”, отвечала старуха: “мое такое вдовье, неопытное дело. Лучше ж я маленько повременю, не наедут ли купцы, применюсь немного к ценам”.

“Помилуйте, матушка, что это вы говорите. Кто же станет покупать их? Неужто вы думаете, что найдется такой дурак. Вы уж много продали всякой всячины; ну, скажите по совести, спрашивал ли у вас их кто-нибудь?”

“Нет, батюшка, никто не спрашивал, ты впервой затеял…”

“Это вам самое и говорит, что они решительно[и говорит довольно ясно, что уж они решительно] никому не годятся”.

“А может как-нибудь в хозяйстве под случай”,[под случай принадобятся] возразила старуха, да и сама спохватилась, вспомнивши, что в самом деле проку с них мало.

“Мертвый в хозяйстве! Что это вы?” сказал Чичиков. “На что ж он?[Вместо “да и сама ~ На что ж он”: не прибравшая другими словами [прикрыть cв] дать изъяснение своей нерешительности.

“Что с вами, матушка! Что это вы? Вы, верно, чего-нибудь покушали. На что ж он принадобится?] Разве по ночам будет пугать воробьев в вашем огороде”.

“С нами крестная сила! Какие ты страсти говоришь, отец мой!”

“На что же другое они годятся? Впрочем, я их ведь и не беру с собою. Бог с ними! Пусть они вам остаются с костями и со всем. Весь перевод ведь будет значиться только по бумаге. Так что ж, матушка?”

Старуха задумалась.

“О чем же, Настасия Петровна, вы думаете, или вновь затрудняетесь? Неужто в самом деле”.[Вместо “Так что ж, матушка? ~ в самом деле”: Желал бы я знать, какую пользу в хозяйстве хотели вы получить от них Далее было: а. Да уж, конечно, какая с них польза”, отвечала старуха.

“Так что ж? жаль вам их, что ли?”

“Да чего ж жалеть, ведь они уж мертвые.

“Так из чего ж вы стоите за них?”

“Да я ж и не стою [за них] ни мало. Чего ж стоять за них”.

“Ну так отдавайте!”

“Как же отдать! Я, право, не знаю. Дело-то такое…”

“Да что же за дело? Дело обыкновенное”.

“Всё мне, право, сдается… А что ж вы переворотили чашку. Ведь это сквозник по 10 рублей фунт. Выкушайте, батюшка, чашечку. Я нарочно приготовила покрепче”.

“Покорнейше благодарю. Я больше одной чашки не пью. Но мы, однако ж, отдалились от предмета. Помилуйте, матушка, рассудите хорошенько, к чему вам здесь напрасно только слова терять. В самом деле, как будто из чего-нибудь доброго бьемся. Это просто людям на смех об этакой дряни да столько толков”.

“Да на что ж они вам нужны?”

“Да к чему вам это знать. Ну, просто хочется, чтобы всякой народ был у меня. Впрочем, это совершенно не идущая сюда статья. Да и какое вам дело? На то покупщик, чтобы покупать вещь. Пришла такая минута, что захотелось. Больше из человеколюбия… Отдавайте, матушка, да и концы в воду! Пятнадцать рублей положите в сундучок, и преславное будет дело”.