Падение авторитета И.В.Сталина во мнениях населения имело место под давлением мощнейшей пропагандистской кампании второй половины 1980-х гг., но по мере того, как “демократические” реформы показывали свою антинародную суть [69] , авторитет И.В.Сталина снова начал расти (этому способствовало и то обстоятельство, что антисталинская пропагандистская кампания носила во многом характер лживый и шизофреничный [70] ).

О либерализме. При этом время реформ в 1990-х гг. развеялись надежды большинства на то, что идеи либерализма и корпоративно-нидивидуалистической демократии, на основе которых живёт Запад, могут качественно улучшить жизнь большинства россиян: главные выразители этих идей — “Союз правых сил” и “Яблоко” — на выборах в Государственную Думу 2003 г. при колоссальных финансовых вливаниях в их избирательную кампанию даже не смогли преодолеть 5 %-ный барьер.

Об идейном «мраксизме». Однако наряду с этим марксизм во всех его модификациях и «мраксистские» партии теряют своих приверженцев за счёт ухода из жизни старших поколений и неприятия «мраксизма» молодёжью. В обозримой перспективе у марксизма перспектив нет, поскольку он утратил в обществе свои позиции в условиях, когда «научный коммунизм» был обязательной учебной дисциплиной чуть ли ни с детского сада по аспирантуру и докторантуру включительно. Надеяться на то, что в нынешних условиях снова удастся надеть на молодёжь «мраксистские» шоры, — идейным марксистам не следует.

От иллюзий в отношении марксизма к настоящему времени освободились как думающие приверженцы коммунистических идеалов, так и эксплуататоры невежества толпы и коммунистических идеалов. Разница между этими двумя группами освободившихся от иллюзий в отношении «мраксизма» только в том, что:

· приверженцы коммунистических идеалов (осуществления Царствия Божиего на Земле) освободились от иллюзий в отношении дееспособности марксизма безвозвратно,

· а эксплуататоры невежества и идеалов идейно всеядны, и если бы исторические условия снова позволили им пасти и стричь толпу под лозунгами «мраксизма», то они бы с удовольствием стали бы истинными марксистами снова, уверяя других, что в годы капиталистической диктатуры, навязанной народу его врагами, тоже были истинными марксистами, но работали в подполье, прикидываясь новыми русскими и олигархами для того, чтобы приблизить «торжество коммунизма».

Об экстремизме. Что касается всевозможных течений революционно-принуждающего к чему-либо толка (так называемых «экстремистов»), то им всё равно, какими идеями прикрываться: для их закулисных заправил всё равно под лозунгами, каких идей пасти толпу; а у их массовки нравственно-психологическая подоплёка в общем-то одинаковая вне зависимости от лозунгов и идей.

Более того, на протяжении всей истории с идейной основой деятельности у массовки принуждающих к “благодетельности” революционеров всегда было туго: их представителям накачивать мощь мускулов, упражняться в интриганстве и политиканстве с целью управления людьми — проще, нежели развивать собственный интеллект, осваивать и развивать большие Идеи и потенциал своего личностного развития. Миссию вырабатывать и осваивать идеи — они предпочитают возлагать на своих вождей, которые исторически реально большей частью представляют собой зомби и демонов, в свою очередь управляемых «мировой закулисой».

Однако обычную для толпо-“элитарного” общества подростковую преступность и политический экстремизм [71] (обусловленные инстинктивно [72] ) некоторые политики и публицисты пытаются представить в качестве фашизма — идейно вызревшего политического экстремизма, якобы укоренившегося и набирающего силы в молодёжной среде.

В действительности, хотя такое в истории и бывало, но для того, чтобы из этой инстинктивно обусловленной подростковой преступности вырастить массовое фашистское движение, — необходим глубокий социальный кризис. В условиях кризиса, тем более затяжного, чреватого «революционной ситуацией», такие субъекты активизируются как вурдалаки при запахе крове, что в общем-то соответствует организации психики «вождей экстремистских течений». Если же кризиса нет, то хотя в кругах одуревшей от утончённого “элитаризма” интеллигенции некоторые вожди воспринимаются в качестве высоких интеллектуалов и духовно продвинутых людей, но в народе к ним и их взрослой малочисленной массовке относятся как психически ненормальным. Пример тому — Э.Лимонов и подопечные ему “нацболы”.

Самая высокая готовность оказать поддержку впавшим в экстремизм и политиканство «вождям» — претендентам на должность «Пиночета всея Руси» — была в обществе в середине 1990-х гг., но в среде революционеров — политических экстремистов — тогда не нашлось никого, кто сумел бы организовать заговор, сохранить его в тайне [73] и успешно довести его до госпереворота.

О надеждах на «ренессанс» традиционных верований. За годы реформ 1990-х гг. выросла доля тех, кто возлагает свои надежды на то, что жизнь всех россиян может стать лучше на основе возврата к традиционным верованиями (православию, исламу, буддизму, иудаизму, разноликим язычеству и шаманизму), которые были свойственны народам Российской империи. Оценка ВП СССР перспектив осуществимости такого рода надежд состоит в том, что они если не тщетны, то не гарантированы, вследствие того, что вероучения и ритуальная дисциплина исторически сложившихся традиционных культов направлены на то, чтобы население было концептуально безвластно [74] . Поэтому, как Россия на основе традиционных для неё верований была приведена к катастрофе 1917 г., так она и ныне на основе тех же самых верований может быть приведена к новой катастрофе теми же глобально-политически активными силами.

Главное же в том, что:

· в бытность СССР Концепции общественной безопасности, включая и теорию концептуальной власти в обществе, по сути не было: были только её зачатки [75] и предпосылки к её детальному развёртыванию [76] .