Если бы! Только что Хитоси опростоволосился с верандой. Он до сих пор не знал, зачем его вызвала эта госпожа. Но эти сомнения беспокоили лишь его одного. Товарищ, чтобы подбодрить его, ткнул Хитоси в бок.

– Покажи, на что ты способен. Перечисли императоров.

Хитоси хорошо помнил день, когда он впервые удивил класс и учителя способностями своей памяти. Не понимая толком, нужно ли это, он послушно пробубнил список из ста двадцати трех императоров с датами рождения, правления и смерти.

– Впечатляет, – согласилась мамаша Ивасаки. – Родители некоторых ваших одноклассников, не буду называть имен, обращались ко мне с просьбой удалить тебя из школы. Но я их и слушать не стала. И я только рада, что наш сын дружит с тобой. Думаю, ты сможешь поладить с нашей малышкой.

– Как? – чуть не подпрыгнул Хитоси, ничего не поняв.

– Наша дочь нуждается в репетиторе. Она вовсе не дурочка, но очень рассеянная и избалованная.

– Кукл… Кх-кх… младшая сестр…

– Вот-вот, младшая сестренка нашего сына. Одна-единственная. Ты его друг, ты блестящий ученик и смог бы ей помочь. Что скажешь? – спросила она и добавила: – Мы можем и заплатить за твои усилия.

Хитоси подумал, что требовать плату было бы наглостью, отказаться – то же. И вот он уже господин учитель. Не пользующийся, впрочем, авторитетом у своей ученицы.

– С чего ты взял, что ты настоящий Сога? Больше тысячи лет прошло. И вообще, они все умерли. – Она подняла взгляд от постылой книги и вызывающе уставилась на Хитоси.

– Это передавалось из поколения в поколение. Кроме того, сам император подтвердил документально.

– Ой, нашел за кого прятаться! Император сам выскочка, из незаконной ветви.

– Думай, что говоришь. Если бы не этот выскочка, не купаться бы вам в золоте.

– Сам думай, что говоришь. Ты должен со мной уроки готовить, а не хвастаться своим происхождением.

– Но ведь ты сама заговорила о моем происхождении. Почему ты всегда такая… ершистая?

– У тебя научилась.

– Полезно было бы тебе надавать колотушек по бокам.

– Смотри, как бы тебе не надавали.

Дважды в неделю Хитоси занимался с дочерью Ивасаки, перемежая уроки с перепалками. Мамаша Сога только обрадовалась такому повороту событий. Стать своим в доме Ивасаки – это в жизни пригодится.

– Что, не сахар моя сестренка? – сочувственно улыбался младший Ивасаки.

– Да уж, честно говоря, видал я девиц поспокойнее.

– Ха-ха-ха! Да ты не расстраивайся, не такая уж она и какашка. Больше прикидывается. Но иногда становится совершенно невыносимой.

– Это я вполне могу себе представить.

– Ничего, два часа в неделю – не море выпить. И родителям легче.

– Понимаю. Ладно, не съест она меня.

Хитоси продолжал заниматься с сестренкой Ивасаки, ее колкости постепенно теряли остроту, они привыкли друг к другу. Когда родители с ужасом заметили, что отношения их переросли в нечто иное, нежели простая дружба, было уже поздно.

Ни желанием, ни возможностями избавиться от этого дебила Умаядо не был обделен великий министр Умако. А принц тем временем осыпал свет все новыми глупостями. Вот он учредил двенадцать придворных рангов по китайскому образцу. А вот новая причуда: хочу большую статую Будды для храма в Асука.

– Хочу-хочу-хочу! Большую, громадную, как в Китае!

– Принц, посмотрите на планы храма, – уговаривал Умако. – Если здесь поставить статую такого размера, то в главный павильон невозможно будет попасть. Размеры…

– Ничего не хочу слышать! Хочу статую больше, чем на континенте!

– Принц, надо исходить из реальности…

– Уй-й-й-й-й! Мамочка, этот грубиян Умако меня опять обижает!

Принц понесся нырять в волны юбок императрицы, а Умако, скрипя зубами, повернулся к советнику.

– Если я размозжу его череп дубиной, если я напихаю ему в ноздри скорпионов, если я разорву его дряблое брюхо зубами… Ведь все это противоречит закону Будды?

– Полагаю, что противоречит, великий министр.

И снова Умако потакает идиотским капризам Умаядо. Непропорционально большая статуя изготовлена после бурных дебатов между скульпторами и архитекторами, с превеликим трудом установлена на месте.

Еще не забылась морока со статуей, как прибыл полномочный посол при китайском дворе. Кроме поклажи, он привез на своей физиономии замороженное выражение; бережно сохраняя последнее, посол немедленно помчался к великому министру.

Беседа великого министра и полномочного посла продолжалась никак не долее десяти минут, после чего Умако выскочил из кабинета и понесся по дворцу, оглашая залы воплями:

– Умаядо!!! Где эта скотина? Сукин сын!!! Ублюдок! Где ты спрятался?

Привлеченная криками императрица устремилась за дядюшкой, пытаясь его успокоить.

– Дорогой дядя, эти выражения не красят вас! Они вас недостойны!

– Трудно сохранять хорошие манеры, дорогая племянница, когда стремишься вырвать голыми руками чьи-то глаза, вспороть мечом чье-то брюхо и вырезать паршивый, гнусный язык!

– Ужас, ужас, что вы такое говорите! Вам надо отдохнуть и успокоиться!

– Мне надо снять шкуру с этого ублюдка! Поссорить нас с Китаем! Ничего лучшего он не придумал!

– Дорогой дядюшка, вы всегда сердитесь по пустякам.

– По пустякам? По пустякам? Гляньте, что этот придурок написал китайскому монарху: «От императора Восходящего Солнца императору Заходящего Солнца».

– Ах! – всплеснула руками императрица.

– Катастрофа!!! Обращаться к китайскому императору как к равному! Приглашение обезглавить всех наших послов и разорвать торговые отношения!

– Дядюшка, вы все принимаете слишком близко к сердцу.

– И потом… Какой еще император? С каких пор этот слюнтяй стал императором?

– Он это заслужил. Столь одаренный ребенок…

– Заслужил он, чтобы с него шкуру спустили. Император! Да еще Восходящего Солнца! Надо же, идиот! Выдумал тоже: Восходящего Солнца…

– Мне кажется, не так уж плохо звучит. Очень поэтично. Восходящего Солнца!… Очень чуткий мальчик.

– Я вот его поймаю и проверю, какая у него задница чуткая, клянусь! Восходящщщщ… Чтоб я больше этой глупости не слышал!

– Дядюшка, он же не хотел ничего дурного.

– То-то и беда с этими дураками, что они не только дурного не желают, но всегда хотят как лучше, из себя стараются выпрыгнуть… Подарки, титулы, обжорство да задницы служанок… Император!… Остается надеяться, что китайцы примут наши разъяснения да извинения, а летописцы замнут этот ляп. Не хватает только, чтобы эта дурацкая кличка за нами закрепилась. Страна Восходящего Солнца, надо же придумать!

Видя, что дядюшка пылает желанием причинить беспокойство ее любимому принцу, императрица распорядилась устроить грандиозный прием. Придворные поглощали куропаток и голубей, рисовые шарики с мелко нарубленной говядиной, свежие фрукты, а императрица выпрямилась во весь рост и продекламировала прочувствованные строки, посвященные великому министру:

Все присутствующие бурно зааплодировали, даже тершиеся друг об друга парочки, внимание которых было поглощено иным. Умако ко всей этой помпе относился без всякого почтения, однако и он вскоре смягчился и позабыл свои разрушительные намерения. Желудок великого министра отягощали деликатесы и горячительные напитки, уши щекотала лесть из уст племянницы.