— Сквозь стены проходят, — подсказал Меркулов.

— Точно, — кивнул обер-полицмейстер. — Знаком?

— Ну что вы, Ваше превосходительство. Попросту наслышан.

— Да, фамилия известная. Вон Волжинов двое, этих не проткнет никто. Кожа у них после магии будто железная становится. Попробуй с такими на дуэль пойти, — хохотнул Александр Александрович, продолжая продвигаться вперед. — Дашковых ты знаешь, — кашлянул он, одновременно кивнув хмурому сухому старику с грозным видом. — Лубяновские, если эти рядом, тише говори. Хотя все равно услышат. И сейчас поди уши греют.

Судя по покрасневшему лицу молодого франта, так оно и было.

— Неверовичи, в ночи светятся как те светляки, но на этом все. Скудная у них магия. Усовы, они летают. Или попросту парят, не очень это отличаю. Тарбеевы сами свет производят, никаких свечей не надо. Руку протянул и все. Экономно, а? Приклонские все могут запомнить, что хоть раз увидят или услышат. Вместо книгохранителей у Государя Императора на службе. Галицкие, вот, в стороне двое, за версту, говорят, муху разглядят. Как понимаешь, на военной службе. А вот…

Шел Мих, слушал шепот обер-полицмейстера (не Лубяновский, конечно, но орчье чутье не самое последнее — иной раз и сородичам выжить помогает), да удивлялся. Нет, он знал про дворян, Ковчег, магию. Сказывал ему отец поверхностно. Те, кто с царем-батюшкой Иоанном Васильевичем (хотя трудно теперь было того юнца безусого, которого профессор показывал, так величать) за Ковчегом отправился и великую силу получили. В каждую семью по одной магической способности. Кому-то повезло, как вон Волжинам или Лазаревым, другим менее, а третьим вообще ветошь всякая досталась, в хозяйстве неполезная. Хотя вроде тоже, магия! Но одно дело слышать обо всем, и совсем другое воочию лицезреть. А перед Михом теперь все великие семьи, к Ковчегу восходящие.

Дальше еще больше. Они полностью прошли большую залу и оказались в игральной комнате. Все помещение находилось в сигаретном дыму, отчего у Миха защипало в глазах, и было полным полно мужчин, чувствующих себя более чем свободно. Об этом говорили расстегнутые воротники, раскрасневшиеся шеи и довольные лица. Посреди всей этой беззаботной вакханалии возвышался мрачного вида господин в мундире с различными орденами. Мих разглядел Св. Андрея Первозванного, Св. Георгия, Белого Орла и конечно же Анны. Так вот каков великий князь.

Лицом Его Высочество был не живописен: маленькие тусклые глаза, ввалившиеся щеки, крохотные губы, лишь нос прямой и красивый, императорский. Вот только на этом осунувшемся лице он смотрелся нечаянным гостем, стеснявшимся своего положения.

— О, Александр Александрович нас присутствием своим облагодетельствовал, — крикнул кто-то со стороны стола. И продолжил шутливо, — Ваше превосходительство, давайте к нам.

— В стуколку? — Прищурился обер-полицмейстер, разглядывая карты, на столе. — Нет, благодарю господа. Я давеча и так проигрался в пух и прах, повременю.

— Ваше Императорское Высочество, — поклонился Его превосходительство и все полицейские чины, с ним пришествовавшие сделали то же самое, Мих в том числе.

— Здравствуй, Александр Александрович. Гляжу, ты в прелюбопытной компании.

Лицо Его Высочества оставалось вялым, но вот взор приобрел неожиданную подвижность. Он пробежал сначала по орчуку, как не старался Мих ссутулиться, дабы сделаться меньше, данный прием не имел особенного успеха, а следом прошелся по новому приставу следственных дел.

— Так, значит, вы и есть та отчаянная голова, которая, несмотря на запрет моего брата о проведении дуэлей, вызвала Дашкова на поединок? — Голос Его Высочества был до невероятности холоден, но в глазах плясали веселые чертята.

— Меркулов Витольд Львович, Ваше Высочество, — смешался господин Миха. Разговор начался явно не так, как он ожидал. — Дело обстояло немного по-другому. Это Михаил Николаевич вызвал меня на дуэль.

— А Дашковы твердят ровно об обратном, свидетелей приводят, требуют сатисфакции. Если бы не Александр Александрович, — кивнул он на обер-полицмейстера, — вам бы пришлось совсем худо. Очень плохую стратегию вы выработали для жизни в столице, — сказав это, Его Высочество улыбнулся. — Тем интереснее будет понаблюдать за вами. Тем более в компании такого здоровяка, — он кивнул на орчука. — Орчук с классным чином, изумительно… Ну ладно, Александр Александрович, потешил ты мое любопытство, теперь давай о делах поговорим. Твой подчиненный новый тоже ограблением занимается?

— Нет, он расследует смерть аховмедца в Захожей слободе, — не стал распространяться обер-полицмейстер о положении убиенного.

— В таком случае… — Его Высочество развел руками.

— Витольд Львович, ты погуляй пока, мы сейчас, — повернулся к Меркулову обер-полицмейстер.

Титулярный советник кивнул и отошел в сторону. Орчук потянулся за ним. Не успел Мих и рта раскрыть, как рядом с ними появилась фигура незнакомца. Орчук недовольно оглядел незваного гостя: немолод, но ухожен, красив, и что самое приметное — рыж. Мих сразу догадался, кто перед ним, что дворянин тут же подтвердил.

— Аристов Павел Мстиславович, к вашим услугам, — несколько развязно представился подошедший.

— Меркулов Витольд Львович, к вашим услугам, — к приветствию титулярный советник присовокупил небольшой поклон.

— Наслышан о ваших приключениях, наслышан, — кивнул Аристов, доставая крупный портсигар. — Сигару?

— Благодарю, не курю.

— А я с вашего позволения, — новый знакомец не сводя внимательных глаз с Меркулова поднес к сигаре палец и на его конце заплясал огонь. Пока Мих стоял с открытым от изумления ртом, дворянин прикурил. — Как я и говорил, наслышан о вас. Во всех салонах и домах аристократии только и разговоров: кто такой этот Меркулов?

Витольд Львович стал пунцового цвета, но промолчал. Аристов поднес сигару к губам, но задумавшись, отнял руку и продолжил.

— Хоть прошло и много лет, но фамилию Меркуловы помнят. Ровно как Галаховых и Стрельбицких. Было бы очень неразумно сейчас ворошить прошлое.

Он задымил сигарой, ожидая реакции, но Витольд Львович по-прежнему молчал.

— Не подумайте, я не тот ретроград, что плачет о былых временах, когда царская власть была жестче и справедливее. Я живу настоящим, и все нужные связи создаю именно исходя из этих соображений. Поэтому, если вы намереваетесь идти своим путем, не оглядываясь на дела отца, то можете многого достигнуть. В том числе, не без моей помощи. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Витольд Львович пожал протянутую ему руку. По всей видимости, Аристов удовлетворенный неразговорчивым и согласным собеседником, уже собрался уходить, когда высокие резные двери, ведущие в большой зал, с грохотом распахнулись. На пороге появился взъерошенный рыжий юноша, судя по дорогой одежде — из благородных (с другой стороны — каким бы образом он попал сюда?). Если не брать во внимание яркий, точно полыхающий в ночи костер, цвет волос и рассыпанные по лицу веснушки, а оценивать исключительно по физиогномической (как говорил Меркулов) схожести, то родство ворвавшегося паренька и замершего с сигарой Аристова было несомненным. Дворянский сын это сразу подтвердил, огласив игральную комнату тонким, ломающимся голосом.

— Отец! Я с утра ищу тебя! — Он быстро направился к Павлу Мстиславовичу. Теперь с каждым шагом можно было все лучше разглядеть его красивое, но надменное и вместе с тем капризное лицо. Такое бывает у молодых девиц богатого роду при виде попрошаек у церкви. — Мне нужны деньги!

Со стороны главной залы показались преследователи — трое рыжих молодых мужчин, старшему из которых было лет двадцать три, а младшему не больше девятнадцати. Они чуть ли не бегом устремились к брату, а тот взвился, в одно мгновение оказавшись рядом с отцом.

— Что ты себе позволяешь? — Побагровел Аристов-старший. Мих даже оробел, вдруг сам сейчас полыхнет.

— Мне нужны деньги. Срочно! Или я за себя не отвечаю.

В затихшей игральной комнате, где все господа прекратили партию и разговоры, прозвенела с пронзительностью удара кнута пощечина. Юношу, схватившегося за щеку, уже сгребли в объятия братья и против его воли утаскивали прочь. Лишь у самой двери тот пришел в себя и крикнул.