Гости не замедлили явиться. На этот раз в тупик, после особо яростной серии взрывов, воплей и пальбы, забежали двое. Оба в светлых гражданских костюмах, не скрывавших, однако, армейской выправки. Тот что помоложе — бритоголовый негр с чеканным римским профилем, стал у самого выхода, держа револьвер обеими руками и стволом вверх. Время от времени он высовывался за угол, делал выстрел-другой и тут же укрывался в тупике. Второй, постарше, светлокожий, с ежиком коротко стриженных седых волос, стоял спиной к Такэде, он тоже был вооружен, но ствол его револьвера смотрел в землю.

Этих двоих Перегрин не видел среди «торговцев» фруктами, поэтому заключил, что они из другого лагеря. Во всей этой заварушке Такэда был фигурой приблудной, но в силу обстоятельств приходилось определяться — на чьей он стороне. Эти двое казались гораздо симпатичнее «торговцев». Такэда уже принялся обдумывать, как ему поделикатнее выдать свое присутствие, да так, чтобы его при этом не пристрелили, но тут какой-то бесшумный отблеск, скользнувший по тупику, заставил его поднять глаза. Он увидел как медленно, осторожно открывается единственное окно в стене напротив и из него выглядывает некто с еще более отталкивающим лицом, чем у всех «торговцев» вместе взятых. Вслед за лицом из оконного проема высунулся ствол автомата Калашникова. Незнакомец, изогнувшись и опершись локтем на подоконник, с жестокой улыбкой на ярко накрашенных губах целился в спины двоим, стоявшим у выхода из тупика.

У Такэды были доли секунды для принятия решения, перевернувшего всю его жизнь, и он его принял. Оп поднял свой пистолет и нажал на спусковой крючок…

… у проклятой штуковины оказалась сильнейшая отдача, подбросившая руку Такэды вверх, так что большая часть пуль ушла в небо, а грохот выстрелов просто оглушил его. Но две или три пули цели достигли.

От шока Такэда впал в состояние, которое уже приключалось с ним несколько раз в жизни — все в критических ситуациях — и которое он называл «объемным зрением». Он схватывал всю картинку как бы со стороны и сверху, и события в охватываемом таким зрением объеме развивались в замедленном темпе.

Вот он сам стоит, отчаянно пытаясь удержать в руке дергающееся оружие… вот медленно переваливается через подоконник тело убийцы с «Калашниковым»… вот оборачиваются на грохот выстрелов двое, стоящие у выхода из тупика и стволы их револьверов поворачиваются в сторону Такэда и, возможно, пальцы уже начали давить на спусковые крючки…

Выпавшее из окна тело с глухим стуком ударилось о землю рядом с трупом негра. Объемное зрение пропало и время помчалось с обычной скоростью. Реакция у тех двоих оказалась хорошей — они мгновенно оценили ситуацию и придержали пальцы на спусковых крючках. Но Такэду это не утешило, ибо обнаружился еще один свидетель, которого этнограф меньше всего хотел бы здесь видеть. В оконном проеме, из которого выпал тип с помадой на губах и с «Калашниковым» в руках, на секунду возник персонаж из ночного кошмара Перегрина — мулат с яхты. Мулат цепким взором белых глаз зафиксировал общее положение дел и сгинул во мраке проема, прежде чем Такэда принялся по нему палить. На этот раз этнограф держал свою пушку обеими руками и пули пошли более кучно, хотя и бесполезно — у мулата реакция тоже была хорошей. Такэда, однако, жал на курок, пока не закончились патроны.

— Ну хватит, хватит, успокойтесь, дружище!

Этнограф, продолжая целить в окно, резко повернул голову на голос.

К нему обращался тот, что постарше, неслышно подошедший близко к Такэде. Негр остался удерживать позицию у выхода из тупика.

— Хорошее у вас оружие, — сказал подошедший, внимательно разглядывая пистолет в руках Такэды.

Такэда опустил руки, так что ствол глядел в землю.

— Это не мое, это вот его… — он ткнул стволом в труп негра. — А что — действительно хорошее? — М1О, «Ингрем», — пояснил незнакомец. — Серьезная машина. Запрещена к продаже частным лицам. Но, разрешите представиться — полковник Хиткот Элгертон, отдел по борьбе с наркотиками, ФБР.

Полковник слегка наклонился и даже, кажется, каблуками прищелкнул.

— Перегрин Такэда, этнограф. Я тоже американец…

Полковник произнес что-то дежурно-вежливое и склонился над трупами. Сначала осмотрел негра.

— Этого не знаю, — заметил он и перешел к лежащему ничком автоматчику. — Вы мне не поможете?

Вдвоем они перевернули застреленного Перегрином типа на спину. Все пули Такэды попали ему в грудь и живот, лицо оказалось нетронутым.

— «Голубой», что ли? — спросил Такэда, брезгливо разглядывая толстый слой пудры, ярко накрашенные губы, накладные ресницы, умело наложенные тени на веках и серьги в ушах.

Полковник не ответил, а только как-то странно посмотрел на Такэду и сам задал вопрос:

— В кого вы только что палили? Там еще кто-то был? — он махнул рукой в сторону окна.

Перегрин кратким, но исчерпывающим образом описал ему облик мулата.

Полковника как будто током ударило. Он, ни слова не говоря, метнулся к негру и бросил ему несколько фраз. Негр как бы даже с испугом оглянулся на Такэду и, козырнув, исчез за углом. Полковник занял его позицию и временами высовывался из за стены на площадь, но не стрелял. Пальба на площади к этому времени почти затихла. Издали донеслось завывание полицейской сирены.

— Наконец-то! — сказал полковник подошедшему к нему Такэде. В голосе его звучала ирония. — главная полиция Пуэрто-Манчо заподозрила, что в городе что-то не в порядке. — А далеко отсюда до полицейского управления? — Невероятно далеко, дружище, целых два квартала!

Негр вернулся через несколько минут и на немой вопрос полковника слегка развел руками:

— Никого, сэр, в мэрии только служащие — их всех в одну комнату согнали и заперли… А еще там торговцы — настоящие — да несколько случайных прохожих. Ясно, что бандитами на площади из здания мэрии руководили, но сейчас там никого. Ни главарей, ни рядовых, сэр. Я на всякий случай оставил там сержанта Уиллиса и пару ребят.

Полковник помрачнел и на минуту задумался.

— Ладно, — сказал он наконец, — ясно, что операция провалена, даже еще и не начавшись. И, судя по тому, что нас ждали, утечка произошла где-то на самом высоком уровне. Здесь нам теперь делать нечего, отходим на базу. — На побережье, сэр? — спросил негр. — Да. А Перегрин… кстати, познакомьтесь, джентльмены: капитан Джотам Пентекост, ФБР, — Перегрин Такэда, этнограф… Так вот, мистер Такэда, вы поедете с нами. — Но, сэр! — запротестовал этнограф. — У меня совсем другие планы! Отсюда я должен через несколько дней в экспедицию отправиться, мне только человека дождаться надо. — Боюсь, мистер Такэда, вы не понимаете всей серьезности положения и боюсь у меня для вас очень плохие новости. Вы слыхали про наркобарона Эскапильо?

Перегрин кивнул.

— Так вот, человек, которого вы подстрелили — это Альфонсо Бьой Контаридо, по кличке «Чикилла», любовник Эскапильо. А мулат, который знает, что это сделали вы, зовется Гектор Пончиа, по кличке «Эль Диабло», правая рука Эскапильо, специалист по самым грязным и кровавым делам. Вы и с нами не будете в безопасности, но если вы останетесь один в этом городишке, то за вашу жизнь я и цента не дам. Несколько минут назад, вы, Перегрин, самолично подписали себе смертный приговор. И если вы попадете в лапы Эскапильо, то с вашей стороны будет очень наивно рассчитывать на быструю и легкую смерть.

Полковник замолчал и стоял, со значением разглядывая этнографа. Этнограф с отвисшей челюстью переваривал услышанное и смотрел на полковника. Капитан Пентекост нетерпеливо переводил взгляд с полковника на Перегрина.

— Но… у меня там вещи в гостинице… и Виктора предупредить надо… — наконец выдавил из себя Такэда. — Мы не сразу уезжаем, — терпеливо пояснил полковник, — пока все формальности с полицией уладим, потери подсчитаем, состояние джипов проверим…. вы все успеете сделать. Идемте же.

Из пяти принадлежащих команде полковника джипов на ходу были три. В них и разместились все уцелевшие и легкораненые. Двоих убитых и одного тяжелораненого оставили в Пуэрто-Манчо под ответственность полиции и местных спецслужб.