— Мы не в кино, — сказал он медленно. — Да причем тут кино?! — завопил Такэда и, боясь, что ему не дадут говорить, принялся объяснять сбивчиво и торопливо: — Это все реально… я читал отчет Денниса Аллена из бостонского «Биофарма». Колдуны вуду умеют изготавливать так называемую «пудру смерти»… главный компонент там — яд рыбы пузана, который содержит тетродотоксин… человек от этой пудры впадает в летаргию, которую практически невозможно отличить от смерти… особенно в какой-нибудь провинциальной клинике, где нет современного оборудования. Человека хоронят, потом тайно откапывают… Если с ним больше ничего не делать, то постепенно человек возвращается к нормальной жизни, но, конечно, в зомби его не для этого превращают… Обычно таких отвозят на дальние плантации, а там с помощью какого-то специального пойла, изготавливаемого из множества трав, поддерживают в промежуточном состоянии между жизнью и смертью — у человека полностью подавлена воля, начисто отсутствует память, он не знает, кто он такой, но работать может, команды и приказания понимает и выполняет… идеальный раб… и зарплату платить не надо. Известны случаи, когда такие рабы, которым по какой-то причине переставали давать это травяное пойло, приходили постепенно в нормальное состояние, убегали с плантаций и возвращались в родные деревни. Вот радость для земляков, которые его лет пять назад собственноручно похоронили!..

Такэда замолчал, обвел ФБРовцев глазами. ФБРовцы переваривали услышанное. Молчание нарушил сержант Уиллис:

— Я вот что скажу, джентльмены — сдается мне, что так оно и есть. Землей от этих гадов разит и костюмчики на них… видите — у многих уже швы разошлись? — это же специальная одежка для похорон… — И дорого обходится создание одного зомби? — поинтересовался у Такэды полковник Элгертон. — Недешево, наверное. Компоненты в эту пудру входят редкие и дорогие. Да ведь медельинский картель — не бедная организация, может себе такие траты позволить. А для их плантаций коки это идеальные работники. Ну и для других целей тоже… — Ладно, — задумчиво произнес полковник, — зомби так зомби… Но что нам это дает? Можем мы как-то это знание использовать?

Он требовательно посмотрел на этнографа, Такэда поначалу растерялся, но потом ему в голову пришло одно соображение, которым он и поделился.

— Все зависит от того, какой приказ они получили. Если, скажем, им велено не выпускать нас из круга и больше ничего, и если кто-нибудь из нас все-таки из круга вырвется, то преследовать они не будут — своей инициативы у них нет. — Уже кое-что, — буркнул полковник, все так же не спуская глаз с Такэды, — жаль только, что нам не известно, какой приказ был им отдан. Кто-нибудь знает язык, на каком к ним Пончиа обращался..

Языка никто не знал.

— Ну, уж точно можно сказать, — заговорил доселе молчавший капитан Пентекост, — что инструкций рубить канат им не давали, Иначе как бандиты сами сюда завтра попадут?.. И если бы кому-нибудь удалось вырваться из круга, то можно было бы по канату на ту сторону перебраться. — А дальше что? — спросил полковник.

Ответил ему не капитан, а сержант Уиллис.

— Разрешите, сэр?.. На той стороне главное до джипа добраться. — И? — Понимаете, сэр, я там под днищем скотчем примотал маячок, настроенный на нашу «тревожную» частоту — заначку такую вот сделал на всякий случай. Похоже, ни партизаны, ни бандиты его не заметили, когда нас шмонали. Если бы удалось до него добраться… только кнопку нажать и через час тут будут вертолеты с нашими ребятами.

ФБРовцы переглянулись. Такэда отметил, что их лица обрели некое определенное выражение. Появилась конкретика, с которой можно было работать, тут они были в своей стихии.

— Что ж, — медленно проговорил полковник, — если, конечно, бандиты не уехали на нашем джипе в соседнее село к девочкам, то это шанс. Теперь вопрос: полностью Пончиа своим зомби доверяет или все же оставил где-нибудь там в кустах, — полковник махнул рукой в сторону гребня, — парочку наблюдателей. Я бы оставил — В любом случае, — задумчиво произнес капитан, — прорываться надо будет ночью.

Он повернулся к этнографу.

— Скажите, Перегрин, в том отчете, о котором вы говорили, ничего не сказано — могут они в темноте видеть? — Нет, — наморщив лоб, ответил Такэда, — это ведь обычные люди, только у них блокированы определенные участки мозга. А зрительный аппарат у них такой же, как у нас. Вот боли они не чувствуют… — Ну а насчет этих металлических дисков над переносицей там что-нибудь говорилось? — Нет. Это что-то новое, я нигде про такое не читал и не слышал. — Ясно. Ну а насчет смысла этой церемонии «представления», которой мы все подверглись, есть какие-нибудь соображения? Такэда лишь развел руками. — Значит у нас тут два полностью неизвестных фактора. придется держать в голове — могут быть сюрпризы…

Капитан повернулся к полковнику с видом человека, ожидающего приказаний.

— Сэр?..

Спецназовцы и сержант Уиллис подтянулись и тоже глядели на полковника выжидательно.

Полковник Элгертон согнал с лица задумчивость и сформулировал задачу:

— С наступлением темноты предпримем попытку прорыва. До этого — непрерывная разведка боем. Будем постоянно провоцировать зомби — не доводя до крайнего — с целью получить максимальную информацию об их тактике и бойцовских качествах.

Этим и занимались до самой темноты.

Жутких стражников испытывали на вшивость самыми разными способами: то поодиночке или всем скопом медленно подходили к какому-нибудь из них, чтобы выяснить, на каком расстоянии он начинает реагировать и как именно, то кто-нибудь из спецназовцев стремительно подбегал к выбранному стражнику и столь же стремительно ретировался, то пленники по команде проделывали это одновременно во всех направлениях. Вскоре выяснилось, что внутри кольца зомби существует некий круг, в котором пленники могли делать все, что заблагорассудится, никакой реакции стражи это не вызывало. Но стоило кому-нибудь выйти за пределы этого круга, как кольцо ощетинивалось лезвиями мачете и начинало вести себя как единый живой организм — меняло форму, стягивалось к месту наибольшей концентрации людей, лезвия мачете превращались в сплошную сверкающую завесу и пленным приходилось спешно отступать во внутренний круг.

Двое спецназовцев — звали их, кстати, Джес Хантер и Гилрой Скотт, и были они парнями весьма неразговорчивыми и в чем-то неуловимо схожими — испытывали на стражниках всякие каратистские штучки, пытаясь вывести их из строя или хотя бы на время сбить с ног. Кто-нибудь из парней стремительно бросался на без всякой системы выбранного стража, наносил или пытался нанести удар и так же быстро кувырком или отскоком отходил назад. Такэда только диву давался, как Хантеру и Скотту удается без единой царапины ускользать от ударов свистящих лезвий. Но ни разу они не смогли сбить с ног ни одного из зомби.

— … не чувствуют они боли, сэр, это точно, — угрюмо говорил в очередной раз Джес или Гилрой, вернувшись из вылазки, — видели, сэр, какой я ему йоко-гери-кеаге по плексусу провел? Человек давно лежал бы, а эти…

Сержант Уиллис вместе с Хобартом и Такэдой попыталась было раскачать и вытащить хоть один из кольев, но забетонировано было надежно и они быстро бросили эти попытки.

Сержант Уиллис мрачно сплюнул.

— Не будет у нас оружия, с голыми руками идти придется, — он зыркнул глазом в сторону кольца зомби, — хоть бы ножик перочинный! Чисто нас прошмонали…

Наконец полковник приказал прекратить испытания и подвести итоги.

— Без потерь не обойдется, — . мрачно резюмировал сержант Уиллис. — Даже если они в темноте как и мы ни бельмеса не видят, все равно — обязательно кого-нибудь достанут даже просто наугад своими железками махая. Ну а если жестянки у них на лбах — это что-нибудь для ночного виденья, какие-нибудь инфракрасные детекторы, то и вообще никаких шансов — всех нас порубают…

Тут впервые подал голос парнишка-водитель.

— Разрешите, сэр, — сказал он, слегка запинаясь от волнения.