Когда мы живем в таком духе, нам не нужно говорить другим, что мы сохраним их тайну. Они будут знать, что мы никогда не обманем их доверия. Нам об этом даже не надо им говорить. У нас и соблазна не будет предать их, потому что мы знаем, какая святая печаль подвигла их на этот трудный шаг.

Живя под Крестом, мы свободны от опасности духовного превосходства. Мы уже были там, где сейчас находится наш брат, и поэтому у нас исчезает всякое желание использовать его исповедь против него. У нас также не возникает желания контролировать его и выправлять. Все, что мы чувствуем в отношении его, – это понимание и принятие.

Во время подготовки к этому священному служению мы проявим мудрость, если будем регулярно молиться, чтобы свет Христов в нас увеличился и осиял бы тех, с кем мы находимся. Мы хотим научиться жить так, чтобы само наше присутствие говорило о любви и прощающей благодати Божией. А также нужно молиться об увеличении в нас способности различения. Это особенно важно для нашей молитвы после исповеди. Нам надо иметь способность понять, что именно нуждается в исцелении в глубинах духа.

Важно, чтобы тогда, когда другие открывают нам свои скорби, мы бы оставались в покое. Мы будем испытывать огромный соблазн – облегчить напряжение ситуации каким-нибудь бесцеремонным комментарием. Это отвлекает от исповеди и даже может оказаться разрушительным для святости этого момента. А также не надо стараться выпытать больше подробностей, чем это необходимо. Если мы чувствуем, что из страха или смущения они о чем-то умалчивают, лучше всего ожидать в молчании и молитве.

Однажды душа исповедовала передо мной и Господом свою печаль. Когда она закончила, я почувствовал потребность помолчать, ожидая. И тогда она начала говорить о своем глубоком внутреннем грехе, о котором она никогда не могла никому рассказать. Позднее она мне сказала, что, когда я молча ожидал, она посмотрела на меня и „увидела" в моих глазах глаза Другого, Который излучал такую любовь и готовность принять ее, что она смогла облегчить свое сердце. Я сам ничего подобного не чувствовал и не „видел", но не могу сомневаться в ее переживании, потому что ей было дано чудесное внутреннее исцеление.

Эта история говорит и еще об одном важном моменте принятия исповеди. Часто бывает полезно поставить между собой и кающимся Крест. Это делается через молитву и воображение. Это защищает их от того, чтобы принять от вас просто человеческое чувство, и защищает вас от опасных влияний их исповеди. Все проходит через свет Креста. Ваше человеческое сострадание оживляется и возвышается Божественной любовью. Вы молитесь за них силой Креста.

Едва ли нужно говорить о том, что, когда они исповедуются, вы молитесь за них. Внутренне, незаметно (не показывая внешне свою молитву, это не было бы добром с вашей стороны) вы изливаете в них молитвы любви и прощения. А также вы молитесь о том, чтобы они поделились своим „ключом", открывающим ту внутреннюю область, которая нуждается в целительном прикосновении Христа.

Наконец, чрезвычайно важно, чтобы вы молились за человека, а не просто давали ему совет. До или во время молитвы мы должны объявить им, что прощение Иисуса Христа теперь реально и действительно для них. Мы можем сказать это словами и тоном подлинного авторитета, потому что все силы небесные стоят за этим разрешением от грехов (Ин. 20:22-23).*

Молитва идет на исцеление внутренних ран, причиненных грехом. Лучше всего сопровождать ее возложением рук, что является одним из начальных учений Библии и средством передачи Божией жизнедающей силы (Евр. 6:2). Пригласите Бога войти в глубокий внутренний разум и исцелить скорби прошлого. Воображайте при этом исцеление. Благодарите Его за него. Об этом молитвенном служении один из богословов пишет: „Этот вид молитвы очень глубок. Вы чувствуете чувства того человека, за которого вы молитесь; тем более, что часто из самой глубины нашего существа льются слезы сострадания. И, однако, это слезы не свои, а сострадающего нам Христа, Духом Своим носящегося над этой потерянной овцой, и радость Христа, что наконец-то Ему был дан допуск в сердце, и Он может достигнуть того, кого Он любит"[12].

Дисциплина исповеди кончает со всякими нашими претензиями быть не тем, что мы есть. Бог вызывает к существованию такую Церковь, которая может открыто признать свою хрупкую человечность и знает прощающую милость Бога, предназначившего нам Свою силу. Честность ведет к исповеди, а исповедь – к изменению. Да даст Господь церкви милость снова обрести дисциплину исповеди.

Поклоняться Богу – это значит переживать реальность, прикасаться к жизни. Это означает знать, чувствовать, испытывать присутствие воскресшего Христа среди собравшейся ради Него общины. Это означает – прорваться в сияющую славу Божию, а еще лучше сказать – быть его наполнением.**

Бог активно ищет Себе поклонников. Иисус заявил: „Истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе" (Ин. 4:23). Это именно Бог ищет, влечет, убеждает. Поклонение – это человеческий ответ на Божественную инициативу. В Библии Бог ходил в саду, ища Адама и Еву. В распятии Иисус привлек мужчин и женщин к Себе (Ин. 12:32). Писание полно примеров Божественных усилий проявить инициативу, восстановить и поддержать общение со Своими детьми. Бог похож на отца блудного сына, который издалека увидел своего сына и побежал ему навстречу, чтобы приветствовать его возвращение домой.

Поклонение есть наш ответ на откровение любви из сердца Отца. Реальность этого поклонения находится „в духе и истине". Оно загорается в нашем сердце только тогда, когда Дух Божий касается нашего человеческого духа. Формы и обряды не создают поклонения, а так же точно не создает его отказ от таковых. У нас может быть самая замечательная литургия, мы можем использовать самые правильные формы богослужения, но мы не поклоняемся Господу, пока Дух не коснется духа. Слова хора „Освободи мой дух, чтобы я мог поклониться Тебе" обнажают основу поклонения. Пока Бог не коснется и не освободит наш дух, мы не можем войти в эту реальность. Пение, молитва, славословие могут вести к поклонению, но оно само больше, чем все они. Наш дух должен быть зажжен Божественным огнем.

В результате мы равнодушны к вопросу о правильной форме богослужения. Вопрос о высшей и низшей литургии, о той или иной форме – это вопрос скорее второстепенный, а не главный. В этом равнодушии нас ободряет тот факт, что нигде в Новом Завете не предписана определенная форма богослужения. Фактически, что мы там находим, так это свобода, невероятная для народа с такими глубокими корнями в синагогальной литургической системе. У них была реальность богослужения. Когда Дух коснулся духа, формы перестали что-либо значить.