— Но… — последнее, что он помнил, это как убил родителей.

Они стояли спиной к нему, на коленях. Отец спокойным голосом произнёс:

— Так ты переметнулся на их сторону? Ясно.

— Отец… Мама… Я… — попытался оправдаться Итачи. Несмотря ни на что, на все обещания, угрозы, неприятие политики отца, его сердце разрывалось от боли. Как бы то ни было, он готовил себя к этому моменту. Понимал, что так и будет.

— Знаю, Итачи, — только и сказала женщина, которая подарила ему жизнь. Учиха Микото была дзёнином и принимала свою смерть достойно.

— Итачи, ты только пообещай… — от отца исходило странное тепло. — Позаботься о Саске.

— Обещаю, — сквозь слёзы прошептал он. Катана в руках дрожала.

— Ничего не бойся, — словно почувствовав его неуверенность, негромко сказал отец. — Это — твой выбор. По сравнению с тобой, наша боль будет длиться лишь миг. Даже если наши жизненные позиции разнятся, я всё равно горжусь тобой, сын. В твоём сердце живёт настоящая доброта…

— Я люблю тебя, Итачи, — прошептала мама.

Он убил их одним взмахом. Обоих. Поднял голову, отрывая взгляд от двух распростёртых тел в разливающейся чёрной луже, и увидел лицо Саске, а потом…

Темнота.

— Саске!.. Ты спас Саске?! — вспомнив про брата, спохватился Итачи. Тут же в памяти всплыли его договорённости с Данзо и тем типом в маске, и он устыдился. — Прости, я… Они… Твою сестру… Я…

— Итачи, — встряхнул его за плечо Шисуи, заставляя посмотреть в глаза. — Успокойся. Дети спаслись. Мы… Спасли невинных.

— Скольких? — выдохнул Итачи, всё ещё не в состоянии поверить в реальность происходящего.

— Девятерых Учиха и ещё одного. Друга Саске. Узумаки Наруто. Мальчик сам решил пойти вместе с нами.

— Наруто?! — воскликнул Итачи. — Но он же… джинчуурики…

— Знаю, — ухмыльнулся брат. — Но мне показалось это справедливым. Учиха обвинили в том, что наш клан выпустил и контролировал девятихвостого восемь лет назад. Сейчас предмета спора, так сказать, нет. И с шаринганами Данзо обломался.

— Данзо… Чёрт… — воспоминание о последнем разговоре со старейшиной и главой «тёмных АНБУ» обожгло Итачи новой порцией стыда. Во время этого последнего разговора он понял, что его целенаправленно загоняли в ловушку, как какого-то зверя. А он мнил себя таким умным и гениальным. — Шаринганами?! — Итачи чуть не треснул себя по голове. И как он не догадался, что пронырливому калеке нужны клановые додзюцу!

— Он заодно с Хокаге, — сжались губы Шисуи. — Но, надеюсь, хотя бы на время нам удалось оторваться и замести следы.

— Кстати об этом, — Итачи прекратил самобичевание и посмотрел на своего лучшего друга. — Как?! Как ты это сделал?!

Шисуи сел рядом с ним.

— Я был наивен. Признаю это. И глуп. Я верил, что смогу спасти наш клан, что всё образуется, что мы — молодое поколение, которое верит в Коноху и Волю Огня… самые умные и проницательные. Это сейчас я понимаю, что всё это — сказка для идеалистов, какими были я… и ты… И этой кучей доверчивых последователей управляют два паука, дёргая за нужные ниточки. Один из этих пауков прячется во тьме, поджидая добычу, а второй… Знаешь, такие, которые сидят в центре красивых цветов? — Итачи кивнул. — Эти пауки почти прозрачные, красиво обсыпаны цветочной пыльцой, и привлечённые сладким нектаром насекомые не замечают ловушки.

Шисуи многозначительно помолчал, пристально вглядываясь в глаза Итачи, а затем прикрыл глаза и продолжил.

— Несколько месяцев назад я опрометчиво рассказал Хокаге о «Кото Амацуками». Особом даре моего Мангекё шарингана. Знаешь, что нужно находиться довольно близко к человеку, чтобы его использовать? До пяти метров. С тех пор я не должен был приближаться к Хокаге ближе шести… А потом… Можно сказать, что боги послали мне видение…

— Видение? — перебил Итачи. — Какое-то новое свойство шарингана?

— Может быть, — неуверенно пробормотал Шисуи. — Говорят же, что шаринган способен вызывать чувство, что твой противник видит будущее. И я… увидел своё будущее. Я же, правда, должен был умереть. Но, кажется, смог обмануть Шинигами. Я умер, но совсем ненадолго.

— Так значит там, на излучине… — вцепился в руку брата Итачи, и тот кивнул:

— Да, иллюзия на тебе не сработала бы. Твой пробудившийся Мангекё увидел бы фальшь. Я остановил своё сердце и ток чакры и упал в воду. Течение вынесло меня примерно в пятидесяти километрах от Конохи.

— Но твой глаз?! Я видел!.. Чувствовал чакру…

— Да, это было самой сложной частью плана, — признал Шисуи. — Но, я же отвернулся, ловкость рук, и вот мои веки испачканы кровью, а в моей ладони самый настоящий шаринган, правда, он был не моим…

— А чьим?.. — Итачи почувствовал, как пересохло в горле.

— Нашего деда, Савады. У нас с ним схожая чакра. И он… добровольно согласился помочь мне. Отдал свои глаза, — Шисуи замолчал, закусив губу. — Знаешь, он сказал, что ему и старому поколению трудно измениться, как трудно измениться таким, как Данзо, но мы сможем возродить клан Учиха заново, словно призрачного феникса. А ещё, друг деда жил в Стране Водоворота и был мастером фуиндзюцу… Я сам планировал нечто подобное, хотел напитать тот шаринган ядом или что-то такое сделать. Данзо, как я выяснил, никого к себе не подпускал, проверял еду, никуда не выходил без надобности, его всегда охраняют куча АНБУ. В общем, совершить покушение на него было практически нереально. А тут он сам… Решил воспользоваться чужими додзюцу. Возможно, это будет хорошим уроком для тех, кто захочет охотиться на Учиха из-за наших глаз.

— Так что сделал Савада-сама? — спросил Итачи.

— После того, как я извлёк шаринган для передачи тебе, он активировал внутреннюю печать на обратной стороне сетчатки. После того, как этим шаринганом воспользуются, напитав чакрой, глаз взорвётся. «Последняя месть» называется.

Представив, как голова Шимуры Данзо взрывается, Итачи не смог удержаться от улыбки. Ему стало жаль, что приживлённым шаринганом не сразу можно воспользоваться, сначала должны срастись каналы чакры. Но, если Третий был с тем заодно, то смерть его правой руки не изменила бы планов относительно клана Учиха.

— Значит, через несколько дней глава «Корня» лишится своей головы? — уточнил он.

— Да. И я планирую, что в ближайшие годы Чистый мир почтят своим присутствием и остальные старейшины, отдавшие тебе приказ, — жёстко сказал Шисуи. — Я обещаю тебе: мы возродим наш клан. И обелим его репутацию.

— Как тебе удалось спасти всех… детей? — вернулся к расспросам брата Итачи.

— Когда я был на миссии, то связался с Бабушкой Кошкой. Попросил предоставить убежище и свести меня с твоим старым знакомым.

— Так вот откуда кошачьи следы на стенах в качестве узоров, — озвучил Итачи свою мысль. — Здесь нас точно никто не найдёт. Неужели ты смог подписать Договор?

— Эм… Да… — замялся Шисуи. — Типа того. Точнее, это что-то вроде временного соглашения. Ты же знаешь, они не особо жалуют «челоняков». Я воспользовался призывом и обратным призывом, чтобы забрать детей, а потом тебя, Саске и Наруто.

— Я убил своих родителей, и Саске это видел, — пробормотал Итачи. Отступившая было вина вновь заполнила его сердце. — Я хотел… Хотел, чтобы мой брат ненавидел меня и когда вырастет, убил за это злодеяние…

— Итачи, — Шисуи притянул его за шею к себе, упёршись лбом в лоб, — у тебя не было выбора. Сейчас не время об этом думать, ладно? Мы всё расскажем Саске и остальным. Но давай сразу договоримся, что не станем уподобляться Данзо и не будем просто дёргать за ниточки, вылепливая мстителей или персональное наказание. Сейчас мы займёмся более насущными проблемами, хорошо? А потом спокойно во всём разберёмся.

Итачи смутился: брат редко показывал свои чувства. Осторожно высвободившись, посмотрел на свои руки и спросил.

— Остальных убил тот тип в маске?

— Кстати о нём, — хмыкнул Шисуи. — Это — Учиха Обито. Тот, которого посчитали погибшим десять лет назад.

— Я понял, что он Учиха. Потому что только Учиха знают, где находится секретная каменная таблица. Он говорил, что ненавидит наш клан. Я договорился с ним, что он не тронет Коноху и Саске, а взамен выполнит свою месть…