— Прежде всего, — продолжал тем временем Рэндон, — позвольте мне заверить вас, что «Карильон», в отличие от других корпораций, не практикует замены состава директората и сотрудников во вновь создаваемой компании…

Возможно, они и ожидали, что эта хитроумная ложь неминуемо рухнет, может быть, просто были осторожны, но какая бы причина не лежала в её основе, для меня подготовлен еще один сюрприз, еще один объект, отвлекший моё внимание, и, как выяснилось, оказавшийся куда более эффективным, нежели первый: в виде одного из охранников компании «Эйч-ти-ай» или, если выразиться поточнее, человека в форме охранника и весьма странного, примостившегося у стены как раз в центре моего сектора обзора. Его лицо дергалось от тика и находилось в таком переменчивом эмоциональном состоянии, которое мне доселе не доводилось видеть.

«…Наша политика состоит в том, чтобы по возможности поддерживать непрерывность существующих и существовавших дружеских связей, в особенности тогда, если эти связи уже проявили себя ранее, как исключительно плодотворные…»

Безумцем он не выглядел, во всяком случае, в том проявлении, в каком я привык иметь с ними дело. В один момент он — напряженный и нервный, минуту спустя — обуреваемый страхом, затем — неоправданно довольный собой, и вдруг — подавленный, апатичный и скрытный.

«…Чего мы действительно требуем, так это способности. В „Группе Карильон“ нет места некомпетентности. Любой работник обязан делать все от него зависящее…»

Любой начальник охраны любой корпорации не потерпел бы у себя настолько эмоционально неуравновешенного субъекта. Глядя на него, можно было подумать, что «Эйч-ти-ай» открыла у себя филиал сумасшедшего дома или пичкает своих охранников какой-то наркотической дрянью, вызывавшей эти болезненные проявления. Но эти доводы, конечно, не раскрывали сути: если бы я сделал над собой определенное усилие, то сюрприза бы больше не существовало, но само по себе умственное напряжение грозило стать отвлекающим фактором.

«…В течение двух последующих месяцев, вероятно, можно ожидать появления ряда докладных записок и проектов реорганизации, скорее всего, это произойдет тогда, когда мы в достаточной степени подробно сумеем изучить все материалы… Но сказанное здесь мною дает самое приблизительное представление о том, в чем состоят наши планы. Есть какие-нибудь вопросы?»

Теперь у подозрительного охранника дергалось не только лицо: судороги сотрясали уже область плеч, колени, руки, причем, и ту, которая повисла вдоль приклада игломета, вложенного в кобуру.

Я облизнул пересохшие губы: опасности нет — сработала первая моя мысль, родившаяся где-то в глубине сознания, но в данных обстоятельствах это вряд ли было убедительным для мириад невнятных сигналов из подсознания: этот вооруженный шизоид за две секунды способен превратить всех присутствующих в зале заседаний буквально в месиво; с другой стороны, ни один из охранников «Эйч-ти-ай» не проявлял ни малейшей обеспокоенности поведением этого типа. Неужели они не осознавали нависшей над всеми опасности? Может быть, но мои чувства подсказывали, что это не так.

— Полагаю, я выскажу общее мнение, — заговорил Чан Ли, — что мы сделаем всё возможное для блага нас самих и группы «Карильон».

Лежавший в моем кармане телефон издал тихий сигнал. С усилием оторвав взор от перекошенного типа, я вынул аппарат из кожаного футляра, переключив его на режим визуального отображения речи, и нажал кнопку: раздался тихий, не очень разборчивый голос — он принадлежал Куцко, — а на узком экранчике поплыли слова:

Каландра просит передать вам, что его игломет не заряжен. Вы поняли?

Чувство непонятного страха холодком прошлось по моему затылку. В очередной раз она меня разгадала. Прочла все в моей голове с потрясающей лёгкостью… Причём, на этот раз она даже не видела мое лицо.

Она была права, конечно, права. Снова взглянув на охранника, — в этот момент его переполняло почти детское лукавство, — я понял, что его оружие и не заряжено, поскольку заряженный игломет выступает из кобуры гораздо сильнее. Это обстоятельство и его поза, в которой не было злобных намерений — все это говорило о том, что опасности здесь действительно нет. Жаль вот только, что я не прислушался к ним раньше, зато Каландра своим ощущениям поверила.

Гордыня всегда предшествует разрушению, дух высокомерия предваряет падение… в конце концов, неважно, кто именно зарегистрировал данный факт, в конечном счете, мы оба оказались на высоте. Вздохнув, я отбросил последние остатки ревнивой зависти и обратил свой взор к Чану Ли.

— Наверное, вы пожелаете просмотреть наши записи? Вот они. — Из-под плаща он извлек валик. — Это все материалы за последние пять лет, — добавил он, положив продолговатый цилиндр перед собой и слегка подтолкнув его к нам. Цилиндрик покатился через стол, минуя холмики и впадины его поверхности — дань фантазии дизайнера — и замер перед сидевшим Рэндоном. — Все предыдущие записи будут отосланы на Портславу, где, вероятно, ваши коллеги займутся ими.

— Благодарю вас, — кивнул Рэндон, взяв валик и укладывая его в карман. — Если не ошибаюсь, у вас имеются и копии предыдущих записей?

Сознание Чана Ли подернулось зыбью лёгкой неуверенности, но он всё же сумел взять под контроль и мимику, и голос, и жестикуляцию.

— Если вам понадобятся копии, я смогу по почте отправить их на ваш корабль сегодня же после обеда.

— А почему бы нам не получить их прямо сейчас?

По поведению Блейка и Караш я заметил, что нервозность Чана Ли передалась и им. Именно Блейк ответил на вопрос Рэндона.

— Дело в том, что они разбросаны по всей системе, к тому же, в зашифрованном виде, так что прочесть их не так-то просто, — скованно произнес он. — Самое малое, потребуется час, чтобы привести их в надлежащий вид.

— О, это не проблема, — успокоил его Рэндон. Сказано это было с напускным равнодушием, но за ним чувствовалась настойчивость. — Шокк находится здесь, он у нас мастер на такие дела. Если его снабдят хорошим терминалом, то через десять минут он со всем этим справится.

Я увидел, как у Блейка заиграли желваки на скулах.

— Мне очень бы не хотелось вам перечить, мистер Келси-Рамос, но данные, действительно, находятся в ужасном беспорядке — они разбросаны по сотне файлов, и за несколько минут тут вряд ли управишься.

Я скорее почувствовал, чем увидел, как Рэндон улыбнулся.

— На наше счастье есть ещё чудеса современных технологий. Вам когда-нибудь приходилось слышать что-либо о декодере Темплекса?

Похоже, никто из присутствовавших не слышал об этом, к тому же и не стремился услышать.

— Боюсь, что нет, — осторожно признался Чан Ли. — Но мне кажется, он используется для расшифровки и перераспределения данных?

— А так же для того, чтобы преодолевать всякого рода программы, блокирующие доступ к информации, — дополнил Рэндон, тщательно подбирая слова. — Разорванные файлы, перепутанные данные — в общем, всё такое прочее.

А также для того, чтобы устранять искусственные барьеры, возводимые одними на пути других, — промелькнуло в голове у меня. Трое за столом сразу же поняли, что к чему, и игра их эмоций стала даже в каком-то смысле забавной: неуверенность сменилась колебанием, и в конце концов, слово взяла Караш.

— Хорошо, мистер Шокк, пройдите, пожалуйста, со мной…

Шокк, отодвинув кресло, поднялся с места, Чан Ли и Блейк молча смотрели на него.

— Ну а теперь, — заметно оживившись, сказал Рэндон, — мне хотелось бы услышать, какие проекты имеются у вас на сегодняшний день, мистер Блейк?

— Вам должно быть известно, что новая установка «Рокхаунд 606» — номер четыре — недавно начала работать на кольцах. Она снабжена рядом модификаций, которые позволяют ей дробить куски колец в поперечнике до ста метров…

— У меня сложилось впечатление, что именно обломки размером с кусок гравия содержат наиболее чистые руды? — холодно перебил его Рэндон.

Во взгляде Блейка промелькнула короткая, но достаточно заметная искорка ненависти, но он сумел подавить свои эмоции.