– У него большой опыт. Будет лучше, если он поедет. Не хотелось бы, чтобы в ездке, связанной с Джерико Ричем, что-нибудь снова произошло. Уж Фил точно никого не подберет по дороге, ни живого, ни мертвого.

Харв вздрогнул, потом улыбнулся, соглашаясь. Вернувшись в контору, я попросил Изабель поторопить агентов с оформлением документов. Мы пользовались для этой цели услугами специалистов, которые все понимали, работали быстро и редко ошибались.

– “Быстро и на высоком уровне”, – сказала она жизнерадостно. – Главный лозунг компании Крофта.

– Гм... сойдет и “быстро и неплохо”.

Я прихватил с собой в офис свежие газеты и мельком проглядел их. По понедельникам в газетах редко бывало что-то существенное о скачках. О Джоггере ни слова. Главной новостью в одной из газет было сообщение о конском гриппе, разразившемся в нескольких конюшнях и, похоже, выведшем их из строя на несколько месяцев. Высказывалось опасение, что вирус может распространиться и на Ньюмаркет. Тренеры, писал автор статьи, отказываются возить своих лошадей в одном фургоне с чужими, боясь инфекции.

Вот и прекрасно. Я тоже всей душой за отдельные поездки. Разумеется, если зараза не дойдет до Пиксхилла. Будет с нас и того, что водители сидят по домам. Конский грипп затянется надолго и сильно сократит число рысаков, нуждающихся в моих услугах. Как писала газета, конский грипп является заболеванием верхних дыхательных путей и раньше был известен как “кашель”. Лекарства не помогали, нужно только время. Ну и что еще нового?

Я взял другую газету. Здесь все еще в мрачных тонах описывалась прошлогодняя летняя эпидемия лихорадки и поноса, поразившая лошадей в Европе. Никто так и не узнал причину возникновения эпидемии, и тренеры как огня боялись ее повторения.

Можно ожидать нового повышения цен на горючее, прочитал я дальше. Я ненавидел эти истории насчет того, что “можно ожидать”. Так же противно, как и “врачи предупреждают”. Только людей нервируют, паникеры несчастные. Врачам стоит предупреждать пациентов, чтобы не читали “врачи предупреждают”.

Все это утро проходило под девизом “можно ожидать”. Можно было ожидать, что Санни Дрифтер не будет на следующий день участвовать в скачках с препятствиями. Можно было ожидать, что вследствие этого ставки возрастут. Можно было ожидать, что Майкл Уотермид выставит своего великолепного Иркаба Алхаву.

Я с удивлением прочитал, что Мэриголд Инглиш заявила, что ее переезд в Пиксхилл прошел успешно. “Благодаря прекрасной работе лично Фредди Крофта переезд прошел без сучка без задоринки во всех отношениях”. Вот ведь старая перечница, подумал я, и тут же позвонил, чтобы поблагодарить.

– Ты хорошо поработал, – сказала довольная Мэриголд.

К половине десятого телефон звонил практически беспрерывно. Так всегда бывало по понедельникам – тренеры заказывали транспорт на неделю вперед На все звонки отвечала Изабель. Только однажды она вошла ко мне.

– Там парень звонит, просится на место Бретта. Вроде может подойти. Что мне ему сказать?

– Пусть придет сегодня утром поговорить Она ушла и, вернувшись, сообщила, что он приедет. Через десять минут позвонил еще один претендент, потом другой. Если так пойдет дело, во дворе фермы выстроится очередь.

Я начал разбираться с претендентами в десять утра. Четыре человека уже ждали, а пятый подъехал через час. У всех были необходимые права, и все утверждали, что и раньше имели дело со скачками. Пятый заявил, что он еще и механик.

Все водители до известной степени были механиками. Но этот представил рекомендацию из мерседесовского гаража в Лондоне.

Звали его Азиз Нейдер, двадцать восемь лет. У него были черные вьющиеся волосы, смуглая кожа и блестящие черные глаза. Держался он уверенно и спокойно. Ему нужна была работа, но унижаться он из-за этого не собирался. Говорил он с канадским акцентом, что несколько не соответствовало его внешности.

– Вы откуда родом? – как бы между прочим спросил я.

– Из Ливана. – Он помолчал, потом добавил:

– Мои родители ливанцы, но, когда начались беспорядки, они перебрались в Канаду. Я вырос в Квебеке и все еще канадский гражданин, но уже восемь лет как в Англии. У меня есть разрешение работать, если вас это беспокоит.

Я внимательно посмотрел на него.

– На каком языке вы разговариваете со своими родителями?

– На арабском.

– И... гм... как насчет французского?

Он улыбнулся, показав ослепительно белые зубы, и что-то быстро сказал по-французски. Тот французский, который знал я, касался только бегов и скачек. Речь Азиза была слишком быстра для меня.

Летом я перевозил много лошадей клиентам-арабам, большинство служащих которых либо очень плохо, либо совсем не говорили по-английски. Водитель, умеющий с ними объясниться, да к тому же чувствующий себя во Франции как дома, был просто находкой.

– С лошадьми умеете обращаться? – спросил я. Он заколебался.

– Я думал, вам нужен водитель-механик. Что ж, ничто в мире не идеально.

– Удобнее, если водитель фургона умеет обращаться с лошадьми.

– Я... это... могу научиться.

Научиться было сложнее, чем он думал, но отказывать ему только из-за этого не стоило.

– Я сказал всем, что сделаю с каждым пробную ездку, прежде чем решить, кого взять, – проговорил я. – Вы приехали последним, так что придется подождать, сможете?

– Хоть весь день, – ответил он.

Пробные ездки были очень важны, так как груз должен был оставаться на ногах. Двое из претендентов слишком резко давили на газ и на тормоз, еще один ездил чересчур медленно, а четвертого я бы взял, если бы не было еще одного претендента.

Когда я забрался в кабину вместе с Азизом, я осознал, что подсознательно уже отдал предпочтение ему только за его знание языка и квалификацию механика, так что его опыт вождения не имел решающего значения. И хотя он ничем меня не поразил, ездил ровно и осторожно, решение я принял задолго до того, как мы вернулись на ферму.

– Когда сможете приступить? – спросил я его после того, как он припарковал машину.

– Завтра. – Он еще раз широко улыбнулся, сверкнув глазами и зубами, и сказал, что будет стараться.