Взяв фотографию в руки, Кристина рухнула в кресло, лишившись сил от невыносимой боли, которая последовала за яркой вспышкой в мозгу. Все это уже было! Было! Она уже смотрела на эту фотографию. Когда? И тут она вспомнила, словно это было вчера: утром Риккардо улетел в Милан, а вечером у нее состоялся разговор с Джизеллой, потом она нашла эту фотографию… И что было дальше? Пот стекал со лба или слезы из глаз? У нее не было сил смахнуть влажную пелену с глаз. Собрать вещи? Бежать из этого дома, из этого города… Кристина медленно поднялась, положила фотографию в ящик, задвинула его, невидящим взглядом посмотрела в окно. Снаружи шел холодный дождь, капли стучали по стеклу, выбивая тревожную дробь.

Нет, дождя не было, захотелось крикнуть ей, был чудесный вечер с легкими облаками, окрашенными в розовый цвет заходящим солнцем. Вода в каналах тоже окрасилась в розовый цвет. И было это все, в самом чудесном городе, в Венеции…

Кристина вспомнила, словно это было только вчера, то состояние, в которое привело ее случайное знакомство с высоким широкоплечим итальянцем, чьи сдержанные уверенные манеры невольно вызывали доверие и уважение. Она уже привыкла за время путешествия по городам Италии, что здесь ее внешность возбуждающе действует на представителей сильного пола. Иногда это раздражало, но чаще смешило. Риккардо Мольтени казался ей совсем другим. Не прошло и получаса, как он предложил ей показать свой любимый город. Она согласилась! Хотя понимала, что небезопасно находиться рядом с мужчиной, от одного взгляда которого у нее кружится голова и начинает колотиться сердце. Ее безудержно влекло к нему, и скрыть это было трудно. Никогда не отличалась скромница Кристина Эгинтон безумными желаниями, а тогда ей хотелось, чтобы этот счастливый день длился до скончания века.

Они проплывали в гондоле под ажурными каменными мостиками мимо домов семнадцатого века с колоннами. Кристина фотографировала, но не здания, а мелькавшие там и сям стаи разномастных кошек, выразительные лица стариков, стоявших на мостиках. Риккардо смеялся и говорил, что раньше не обращал внимания на кошек и стариков и что она не похожа на обычных туристов. Над головой с фисташкового неба только им сияло солнце, только для них звучала музыка и звенели струями фонтаны, и все вокруг улыбались при встрече с ними. А в душе Кристины распускался диковинный цветок, название которого тогда ей было ещё неведомо. В старинном кафе «Флориана» на площади Сан-Марко, куда Риккардо привел ее ужинать, Кристина слушала его рассказ о себе и вдруг поняла, что любит! Любит впервые в жизни.

На обратном пути в отель где-то на безлюдной улице Риккардо поцеловал ее и зажег в ней пожар, который не могли бы погасить все воды каналов и струи фонтанов старого города. Поэтому Кристина без малейших колебаний последовала с ним в его номер. Ее сердце, ее тело, ее душа были отданы ему…

Кристина улыбнулась в темноте, вспомнив то, о чем недавно рассказывал ей муж: свое беспокойство в тот вечер, что не сможет в постели оказаться достойной своего первого любовника. Невероятно, до чего же она была тогда наивной…

Все остальные дни, проведенные ими в Венеции, казались ей праздником, который омрачала только одна мысль о скорой разлуке. Ведь Риккардо сказал, что поездка в Венецию для него всего лишь короткая передышка. Да, он сказал в их первую ночь любви в отеле, что теперь она принадлежит ему и что скоро им предстоит пожениться… Формальная сторона их отношений нисколько не волновала Кристину, только бы не разлучаться. Но срок ее пребывания в Италии подходил к концу. Она, конечно, хотела бы еще побывать в Риме…

— Видишь ли, через неделю я должна вернуться домой в Нью-Йорк, — робко сказала Кристина. — Если ты живешь в Риме, то мы могли бы вместе поехать туда…

— Как ты не понимаешь, мы принадлежим друг другу! — горячо воскликнул Риккардо. — Ты не можешь отрицать силу наших чувств. Или твое сердце молчит?

Как могла она сказать такую глупость, стремясь быть рассудительной! Ведь она встретила единственного мужчину, который ей необходим, кому она подарила свое сердце и душу, и теперь ее дом там, где он.

Риккардо прочитал ответ в ее глазах и нежно поцеловал ее. С этого момента Кристина почувствовала себя надежно защищенной и положилась во всем на него. Впервые после гибели родителей она была окружена заботливой любовью и больше не испытывала тоскливого чувства одиночества. Риккардо привез ее в этот дом, познакомил с родными, сообщил им, что отныне хозяйкой в доме будет его жена, и сразу взялся улаживать формальности со свадьбой. Тогда впервые Кристина поняла, что женитьба на иностранке для итальянца совсем не простое дело и что его родные, судя по всему, не одобряют его выбор. Иначе чем объяснить смущение Карло в момент ее появления в доме и враждебные взгляды его жены Джизеллы? Только младшая сестра Лаура бросилась к ней с распростертыми объятиями.

— Риккардо сказал мне по телефону, что ты очень красивая. Но ты оказалась еще красивее, чем он описал, — возбужденно говорила девушка, в которой еще сохранялось много детского.

По-английски она говорила бойко, но с ошибками. Джизелла с каменным лицом произнесла несколько слов на итальянском языке, из которых Кристина поняла только два. Заметив, что Риккардо хмурится, она весело сказала, что с этого дня начинает всерьез заниматься итальянским.

— Если хочешь, — сказал Риккардо. — Но пока в этом доме с тобой будут разговаривать на твоем языке. — Он внимательно посмотрел на Карло и Джизеллу.

Поселившись в доме, где жили родственники Риккардо, Кристина быстро поняла, что семейная жизнь далеко не праздник, а трудовые будни. Кроме занятий итальянским языком у нее появилась масса обязанностей, с которыми она не сразу научилась справляться. Зато наградой ей были ночи с мужем.

— Я обожаю тебя всю, до кончиков пальцев твоих ног, — бормотал он между поцелуями. — Ты самое драгоценное, что у меня есть.

Его слова даже в воспоминаниях возбуждали ее. Какой контраст с тем, что было прошлой ночью, уныло подумала Кристина, и ей захотелось плакать. Да, тогда она купалась в его любви, но вскоре привычка Риккардо командовать всем и всеми наткнулась на ее сопротивление. Тогда между ними возник первый конфликт; она уже и не помнила, что послужило поводом, но хорошо запомнила его гнев. Как правило, уступала она, просила прощения и старалась шуткой вернуть Риккардо доброе настроение. Однажды он сказал, что в ее стране женщины не уважают мужчин и что ему придется заполнить этот пробел в ее воспитании. Кристина в ответ рассмеялась.

С Лаурой она быстро почувствовала себя старшей сестрой, которой тогда пятнадцатилетняя девочка поверяла свои детские секреты. За прошедший год девочка превратилась в красивую девушку, но сохранила романтическое восприятие окружающего мира. Кристина помнила, как Анита своей резкостью обижала ее, поэтому к фантазиям Лауры относилась бережно.

Попытки наладить отношения с Джизеллой наталкивались на скрытое сопротивление. Если рядом не было Риккардо, Джизелла пользовалась случаем, чтобы облить ее высокомерным презрением. Впрочем, точно так же она вела себя и с мужем, опровергая утверждение Риккардо, будто в его стране женщин с детства приучают уважать мужчин. Ей пришла в голову мысль, что Карло находится в финансовой зависимости от Риккардо, и она спросила об этом Лауру.

— Разумеется, нет, — ответила Лаура. — У каждого из нас есть свой капитал. А, понимаю, тебя удивляет, что Карло живет вместе с нами. Просто мы все любим этот дом, мы здесь выросли. — Она бросила лукавый взгляд на Кристину. — Заставить его уехать отсюда и обзавестись собственным домом может только Риккардо, если ты попросишь его об этом.

— У меня и мысли такой не было, — заверила ее Кристина.

— Но вместе с ним из дома уйдет Джизелла, — сказала Лаура. — Разве ты не хочешь этого?

— Да, признаюсь, возражать бы не стала, — пробормотала Кристина. — Почему Джизелла так сильно ненавидит меня? — спросила она.