— Сэм.

Он почувствовал себя так, будто ему влепили звонкую пощечину.

Он привык к тому, что Жози начинала вся светиться, как только он входил в комнату. Привык к тому, что в ее глазах вспыхивали радостные искорки, а лицо расплывалось в улыбке. Сейчас же ни тени улыбки на лице, ни радостного блеска в глазах. Она смотрела на него холодно и отчужденно, не удостоив даже своей привычно бодрой улыбкой хозяйки гостиницы, улыбкой, которая так нравилась постояльцам «Укромного уголка».

Ну, ладно. Хорошо. Сэм поджал губы, быстро кивнул ей, как бы признавая ту черту, которую она провела между ними.

Если ей так хочется, пусть.

— Приехал, как только смог вырваться, — быстро заговорил он. — Очень жаль, что не присутствовал на похоронах. Был в Гонконге, потом пришлось лететь в Японию, а уж оттуда домой.

— Конечно, я все понимаю.

Жози взяла гвоздику и стала с величайшими предосторожностями вставлять ее в вазу между другими цветами, избегая смотреть на него. И не произнесла больше ни слова. Слышно было только тиканье часов да гул моторов пролетевшего самолета. Сэм стоял, похлопывая себя по бедрам.

— Я должен был приехать на Рождество. Ради нее. Но не приехал из-за…

Он замялся. Ему хотелось выпалить: «Из-за тебя». Но у него не хватило духу произнести это вслух. Он набрал воздуха в легкие, как перед прыжком в воду.

— Когда я приезжал сюда в последний раз… Я сожалею, что…

Он снова запнулся.

Конечно, нужно перед ней извиниться, хотя она тогда не больно-то сопротивлялась. Это он помнил точно. Проклятие, не хочет даже взглянуть на него! В конце концов он решил не ходить вокруг да около, а высказать все без обиняков.

— Что касается той ночи, было ошибкой…

Он снова немного замялся, потом продолжил:

— …большой ошибкой приглашать тебя к себе на выпивку. А после… Ну, после того…

Он замолчал. Черт бы тебя побрал, да посмотри же, наконец, на меня!

Она посмотрела. Но ему не стало от этого легче. Он ничего не смог прочитать в ее глазах.

— У меня и в мыслях не было… Я не хотел, чтобы случилось то, что случилось.

Он стал красный как рак. А она по-прежнему не проронила ни слова.

— Это все виски…

— Я так и думала, — ровным, лишенным выражения голосом сказала Жози и отвернулась к окну.

— Утром я хотел с тобой поговорить. Мне позвонила Элинор. Тогда я пошел к тебе… перед отъездом… Но Хэтти объяснила, что ты ушла с Куртом…

Он посмотрел на нее, словно ждал от нее подтверждения правдивости своих слов.

Не оборачиваясь, она кивнула головой.

Слава Богу, значит, он не испортил ей жизнь.

Сэм неуверенно улыбнулся, не сдержав шумного вздоха облегчения.

— Я рад.

— Правда? Ты рад?

Она взяла две вазы, которые стояли перед ней на столе, и направилась к тележке, чтобы поставить их туда. Сэм проводил ее взглядом, надеясь снова полюбоваться ее потрясающими ножками, но… взор его приковался к совсем другой части ее тела.

Жози беременна!

Причем на последних месяцах. Просто тумба какая-то.

— У тебя будет ребенок?!

Жози установила вазы на тележке.

— А как же Курт? Почему он до сих пор на тебе не женился?

Неожиданно Сэма охватила ярость. Мало того, что этот придурок вечно обманывал ее и не являлся на свидания, а потом требовал, чтобы она бежала к нему по первому зову для печатанья его статей, будь они неладны. Но это уж слишком!

Жози повернулась к нему лицом.

— А с какой стати ему жениться на мне? Ребенок не его.

— Не его?

Сэм в полном остолбенении воззрился на Жози. Мрачно нахмурив брови, он отчаянно пытался переварить эту новость и как-то сопоставить услышанное с тем, что ему известно.

Нет, Жози не из тех, кто спит с кем попало! Она всегда казалась ему такой порядочной… Он уважал ее. И сочувствовал. Вот уж кому в жизни не везло, даже на женихов. Может, он был не прав? Сэм стиснул зубы так, что хрустнула челюсть.

— Полагаю, тебе известно, кто отец? — спросил он язвительно.

У Жози расширились зрачки. Она вся напряглась и откинула голову, так что подбородок выступил вперед. Сэм видел, как краска залила ее лицо, уже не казавшееся безжизненным.

— Представь себе, знаю, — жестко ответила Жози. — Ты.

Н-да, отлично! — поздравила себя Жози. Сколько такта! Сколько утонченности!

Но попробуй вести себя утонченно, когда тебя так разнесло.

Она подавила вздох и постаралась принять прежний равнодушный вид. Что оказалось не так-то просто.

Все эти полгода, с момента, как ей стало ясно, что в ту сентябрьскую ночь она забеременела от Сэма Флетчера, Жози подспудно ждала этой минуты. Понимала, что объяснение неизбежно, но оттягивала момент тягостного признания, несмотря на постоянные увещевания Хэтти сообщить обо всем Сэму. Предпочитала, по выражению Хэтти, прятать голову в песок.

Жози называла это инстинктом самосохранения.

Сообщить мужчине о том, что он отец ее будущего ребенка, зная, что ему даже видеть ее не хочется!

Они были близки той ночью только потому, что он перебрал виски и жаждал кому-нибудь излить душу. Разве не так он сейчас объяснил свое поведение? Впрочем, ей и тогда все было совершенно ясно. Просто у нее не хватило сил ему отказать.

В пятнадцать лет Жози Нолан безнадежно влюбилась в Сэма Флетчера, даже не мечтая о взаимности.

Жози смотрела на жизнь реально. Никогда не рассчитывала на то, что молодой красавец миллионер, завсегдатай модных курортов, вдруг падет к ее ногам, воспылает безумной страстью к приемышу, живущему по соседству с его тетушкой. Пусть Хэтти пригрела ее и даже сделала управляющей своей гостиницей, но начинала-то она у нее как прислуга. Жози читала сказку о Золушке, но никогда не верила в возможность подобных превращений в жизни. Тем не менее неистребимая надежда на чудо теплилась где-то в глубине ее души.

Поэтому, когда Сэм Флетчер возник у ее двери в тот поздний час в день ее двадцатипятилетия — такой жалкий, несчастный, обмякший, — она оказалась не в силах захлопнуть ее перед его носом. И все эти шесть долгих месяцев Жози мучительно раздумывала над тем, как рассказать ему о последствиях той ночи. Но как ни старалась, не могла ничего придумать. Всегда выходило так, будто она специально заманила его в ловушку.

Иногда глубокой ночью, лежа без сна и вспоминая его нежные ласки, его страстность и порывистость, Жози начинала верить, что между ними действительно было что-то настоящее, что его обрадует известие о ребенке, что он так же, как и она, тоскует в разлуке.

Но наступало утро и снова возвращало ее к действительности.

И все же, пока он сам не объявил, что все это было ошибкой, она продолжала цепляться за призрачную надежду.

Теперь все кончено.

— Я… Я этого не хотел.

Она тоже.

Но тем не менее это случилось. И теперь у них будет ребенок.

Она стояла перед ним и ждала, когда он начнет на нее орать. Так же, как Курт, весь побагровев и тыча в нее пальцем, бросит ей в лицо: «Что ты собираешься с этим делать?» Скажет это жестко, тем же ледяным тоном, что и Курт.

— Мой? — машинально произнес Сэм. Он не покраснел, а покрылся мертвенной бледностью, которую не мог скрыть даже загар, полученный на каком-то очередном фешенебельном курорте. Но кричать он не стал, и это несколько ободрило ее. Правда, лишь на мгновение. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять: так может выглядеть только человек, у которого земля горит под ногами.

Жози понимала его состояние. Он приехал, чтобы решить вопрос с гостиницей и домашними животными, а тут на тебе!

— Да, — подтвердила она.

— Ты уверена?

Она снова вся напряглась. Сочувствие, прокравшееся в ее сердце, мгновенно улетучилось. Лицо у нее пошло красными пятнами.

— Да, уверена. Возможно, я и произвела на тебя впечатление девицы легкого поведения, но это не так.

— Я знаю, знаю, ты меня неправильно поняла, — заторопился он, потом вдруг прервал себя на полуслове, вздохнул и нервно провел рукой по коротким, выгоревшим на солнце волосам. — Черт, просто я в шоке. Прости.