Том проснулся, но старался не смотреть на Дженни.

– Думаешь, получится? – с сомнением спросил Майкл.

– Должно получиться, – ответила Дженни. – А что еще мы можем им сказать? «Простите, вашу дочь похитили, но не беспокойтесь, потому что мы собираемся вернуть ее?»

– Может выгореть, если будем разговаривать с домработницей, – сказала Ди. – Я поговорю с ней, а вы поднимайтесь на второй этаж.

– Потом поедем к тебе, – продолжила Дженни. – Скажем твоим родителям, что ты будешь у меня. Зак скажет, что будет у Тома, а Том…

– Вопрос в том, поверят ли они, – перебил ее Майкл. – Речь идет не об одной ночи. На поиски логова Джулиана может уйти несколько дней.

– Соврем, что готовим какой-нибудь школьный проект, – предложила Дженни. – Большой проект, для которого нужно работать и днем и ночью. Надо заставить их поверить.

Вместе с Ди и Заком она направилась к автомобилю Ди, а Том и Майкл сели в «ровер». За утро Том не сказал ей ни слова, а Дженни всеми силами пыталась спрятать левую руку. Кольцо казалось ей постыдным клеймом.

С этого момента они решили быть вместе. Никто не должен оставаться в одиночестве ни на минуту. Они подъехали к дому Одри. Дженни и Ди позвонили в дверь, а мальчики остались в машине.

– Привет, Габриель, – поздоровалась Ди с домработницей. – Мистер и миссис Майерс дома? Нет? Как жаль! Ты можешь передать им, что Одри проведет пару ночей со мной и Дженни? Мы будем у Дженни.

Тем временем Дженни пулей влетела на второй этаж и через несколько минут спустилась вниз с большим количеством одежды в руках.

– Одри просила захватить для нее кое-какие вещи, – сказала она, лучезарно улыбаясь.

– Ух! – выдохнула Ди, когда они усаживались в машину.

Дженни смахнула слезы: прикосновение к вещам Одри снова разбудило в ней чувство вины. Но это было необходимо, так как Одри никогда не покидала дом, не прихватив несколько нарядов.

– Наверное, нужно забрать и ее машину, – сказала Ди. – Она без нее никуда.

– Позже, – ответила Дженни. – Я захватила ключи.

Том быстро договорился со своими родителями, и вскоре они с Майклом уже выходили из дома с баулами с одеждой.

– Мы прихватили несколько учебников, – сообщил Майкл. – Для достоверности.

Мать Дженни была в церкви, отец возился с очистной системой бассейна.

– Пап, я поживу у Ди несколько дней! Мы сейчас работаем над большим проектом по психологии! – крикнула ему Дженни.

– Периодически звони нам, чтобы мы знали, что ты еще на этом свете, – крикнул через плечо отец.

Дженни испуганно посмотрела на него, но потом поняла, что он шутит. Мистер Торнтон часто жаловался, как трудно быть отцом девушки. Она подбежала к нему и поцеловала в щеку. Он несказанно удивился, когда она сказала:

– Обязательно, папа. Я люблю тебя.

Неприятности поджидали их в доме Зака.

Окрыленные легким претворением в жизнь своих замыслов, они оказались совершенно неподготовленными к беседе с его родителями.

Дженни и Зак отправились в гараж, пока остальные беседовали с Лили, теткой Дженни.

– Ты хранишь здесь учебники? – спросила Дженни.

– Только книги по искусству. Кроме того, нужно прихватить фонарь. – Он снял один из фонарей, висевших на крючках вдоль стены.

В гараже Зак устроил фотолабораторию. Попав сюда, Дженни вспомнила о том, какое впечатление произвели на Зака картонный дом и то, что в нем происходило. Ее внимание привлекла огромная фотография на стене. На ней была снята пирамида из столов, которую их компания шутки ради возвела в школьном кафе. Пирамида практически блокировала выход. Они оставили все как есть до утра, тогда ее и обнаружили работники школы. Дженни вспомнила, как они веселились той ночью, и черно-белая фотография превратилась в ее сознании в яркую картинку. Потом она подумала о Джулиане, о том, как нежно его пальцы касались ее волос…

– Дженни, ты в порядке? Ты покраснела.

– О, нет, нет, со мной все хорошо, – торопливо ответила она, краснея еще больше. – Как твои новые работы? В последнее время ты ничего мне не показывал.

Зак пожал плечами и отвернулся.

– Я был занят другими вещами, – пробормотал он.

Дженни удивленно моргнула. Это что-то новенькое! Зак был так занят, что забыл о фотографии? Молчание затянулось, и она решила продолжить разговор.

– Что это? – спросила она, указывая на лежащую на столе раскрытую книгу.

– Магрит, – ответил Зак.

– Магрит? Художник?

– Бельгийский сюрреалист. – Зак неожиданно оживился и, схватив альбом, начал перелистывать его, – Взгляни, – сказал он, протягивая ей книгу. – Мне бы хотелось снять нечто подобное, чтобы уловить такое же настроение.

Дженни увидела репродукцию странной картины. На ней была изображена курительная трубка, вроде той, которую курил отец Одри, а внизу была подпись: «Это не трубка».

Ничего не понимая, Дженни долго рассматривала изображение. Зак стоял рядом и напряженно ждал ее реакции.

– Но это же трубка, – наконец сказала Дженни.

– Нет, ты ошибаешься.

– Нет, трубка.

– Увы, ты ошибаешься. Изображение трубки не есть сама трубка.

В какой-то момент ей показалось, что она уловила смысл, но потом он снова ускользнул от нее. Почему-то ее охватило странное, почти мистическое возбуждение.

– Изображение не является реальностью, – настойчиво пояснил Зак. – Хотя мы не привыкли так относиться к этому. Мы показываем ребенку нарисованную собаку и говорим: «Это собака». Но это не собака, а только ее изображение. – Он немного помолчал, потом добавил: – Картонный дом – это не дом.

– До тех пор, пока кто-то не превратит изображение в реальность, – подхватила мысль Дженни.

Зак перевернул страницу:

– Видишь это? Знаменитая картина.

Это была еще одна очень странная картина. На ней было изображено окно в комнате, из которого открывался изумительный вид на деревья, холмы, облака. Под окном были нарисованы три металлические палки, похожие на… «Ножки мольберта», – догадалась Дженни. На самом деле перед окном стоял мольберт с картиной, но нарисованный пейзаж идеально сливался с видом из окна, отчего казался невидимым.

Впечатление было грандиозное. Сразу возникала масса вопросов: где художник, который нарисовал эту картину перед окном, как ему удалось добиться такого эффекта.

– Очень необычно, – сказала Дженни. – Мне нравится.

Она улыбнулась Заку так, как будто у них появилась общая тайна.

– Очень важно понимать разницу между изображением и реальностью. – На лице Зака отразилось сомнение. Он явно раздумывал, стоит ли доверить ей еще один секрет. Наконец, словно решившись, добавил: – Знаешь, я всегда думал, что воображаемые миры более безопасны, чем наш. Потом я увидел, так сказать, реальный воображаемый мир, и он оказался…

Дженни встревожили его слова. Она взяла брата за руку и сказала:

– Я понимаю.

Он посмотрел на нее:

– Помнишь, как мы играли, когда были детьми? Нам было все равно, есть ли разница между воображаемым и действительным. Теперь это стало важным. Во всяком случае для меня.

Вдруг Дженни все поняла. Неудивительно, что в последнее время Зак пребывал в таком подавленном настроении. Его фотографии, его творчество – все это перестало быть безопасным после пребывания в Сумеречном мире. Впервые в жизни Зак столкнулся с реальностью лицом к лицу.

– Поэтому ты перестал делать новые фотографии? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Я больше не вижу то, что хотел бы сфотографировать. Все оставляет меня равнодушным.

– Зак, мне очень жаль. – Она почувствовала, что они с двоюродным братом действительно родственные души, и была рада, что он поделился с ней своими переживаниями. – Может быть, когда все закончится…

Скрип двери заставил ее замолчать. На пороге появился отец Зака. Он поздоровался с Дженни, потом повернулся к сыну.