Все мало-мальски важное, что Лейси Феррис в жизни узнала, она узнавала через замочную скважину.

  И нынешний вечер не станет исключением, тут и сомневаться нечего.

  Фактически Лейси поняла это еще вчера за обедом, после вспышки ярости, случившейся с дядей Уорреном, когда, отвечая на его расспросы, она призналась, что провела прошлый уикенд с Денни Арохо. И безусловно, дядя Уоррен созывал нынешнюю встречу на высшем уровне, чтобы обсудить ее поведение.

  Лейси на дюйм приоткрыла дверь Голубой комнаты, чтобы через щелочку видеть длинный коридор, ведущий в библиотеку, где, будто грозовые облака, начала собираться мужская половина семьи.

  Дядя Уоррен, естественно, уже ждал. Первыми к нему присоединились дядя Уилбур и дядя Винсент. Она не могла их видеть, потому что с ее наблюдательного пункта дверь не попадала в поле зрения, а они прошли в библиотеку из бильярдной. Но Лейси слышала, как скрипуче урчал дядя Уилбур и прокашливался дядя Винсент.

  Итак, подумала она, услышав, как открылась и закрылась дверь, все старшие члены клуба, опекающего Лейси Феррис, уже в сборе.

  Оставалось подождать только младших представителей — двоюродных братьев — Фреда, Стюарта и Карла. Лейси не сомневалась, что и они не замедлят явиться.

  И они явились. Сначала Фред. Вернее, сначала в поле ее зрения попало брюшко Фреда, а затем и весь он, отдуваясь, прошествовал по Голубой комнате. Не успел Фред скрыться за дверями библиотеки, как Лейси услышала шаги на черной лестнице, и секундой позже по коридору просочился Стюарт, а за ним следовал Карл.

  Лейси не понимала, зачем дяде Уоррену понадобилось приглашать ее кузенов, разве что он хотел, чтобы его решение было всеми одобрено. Хотя с тех пор, как в 1982 году Лейси намазала клеем их кресла, ни Карл, ни Стюарт ни на одном из сборищ не промолвили ни словечка.

   И конечно, саму виновницу семейного переполоха дядя не пригласил. Больше того, он, скорей всего, считал, что ее вообще нет в доме. Она не жила здесь. За ней только сохранялась комната, которая была ее детской. «Для того, — сказал дядя, — чтобы ты знала, что тебя здесь всегда ждут внимание и забота».

  В самом деле, он глаз с нее не спускает, опасаясь, как бы она не уронила чашку из лиможского сервиза или, не приведи Господи, севрскую вазу. Естественно, нынче вечером он не сможет уследить за своей племянницей, сегодня ему предстоит обдумать способ, как в очередной раз ее обуздать. Поэтому Лейси и объявила, что вечером у нее собрание в соседнем городе, где она работает. И после ужина проскользнула в кухню, прокралась через буфетную и засела здесь. Ждать.

   Наконец все вызванные в библиотеку собрались, и совет начался. Теперь можно поменять позицию.

  Но только она чуть-чуть приоткрыла дверь, как снова раздались шаги, четко и звонко звучавшие на паркете.

  Лейси отпрянула назад. «Пропади ты пропадом!» Она решила, что это Гретем, дворецкий дяди Уоррена, уже понес в библиотеку портвейн, коньяк и другие укрепляющие напитки, так необходимые мужской половине Феррисов, когда они имеют дело с ней. Дядя Уоррен уже начал вещать, слышались глухие раскаты его голоса. А шаги между тем неотвратимо приближались.

  — Да поскорей же ты, черт побери, — прошептала Лейси и отступила назад, оставив крохотную щель, только чтобы не прозевать, когда пройдет Гретем.

  Ясное дело, она не прозевала. Но это был не Гретем.

  Появившийся человек и отдаленно не походил на Гретема. На добрых шесть дюймов он был выше его, а ведь дворецкого Бог ростом не обидел. А уж о таких широких плечах он мог только мечтать. Как и о том, чтобы его черный костюм выглядел столь же безупречно, как сине-зеленый, в полоску, костюм незнакомца. Бедному Гретему и во сне не снилась такая буйная грива блестящих черных волос. Единственное, что не подчинялось дисциплине в облике этого человека.

Кем бы он ни был, он явно был не дворецким.

  Лейси всем членам семьи придумывала прозвища. Дядя Уоррен — морж, Стюарт — ласка, дядя Уилбур — кролик, а незнакомец, бесспорно, гепард. С головы до ног лощеный, преуспевающий, опасный гепард.

  Лейси нахмурилась. Не похоже на дядю Уоррена — втягивать в семейные проблемы чужих людей. Значит ли это, что говорильня в библиотеке не имеет к ней отношения?

  Но разве не ясно, что их вопросы, вращавшиеся вокруг Денни, и привели к очередному семейному судилищу? Всякий раз, как появлялись признаки, что она «заинтересована не в том человеке», они кидались переубеждать ее. Недоумевая, Лейси сделала щелку пошире, чтобы лучше видеть.

  Но дверь в библиотеку распахнулась, и прямоходящий гепард в темном костюме уже переступил порог. С легким шорохом хорошо смазанных петель дверь закрылась.

Наступил момент менять позицию.

   — У меня есть для вас предложение, — услышала она слова дяди Уоррена, когда, опустившись на колени, прижала ухо к замочной скважине.

   Мистер Денежный Мешок не ответил. И Лейси теперь прижала к замочной скважине глаз, пытаясь увидеть сцену действия. Дядя Уоррен стоял у камина, покачиваясь на пятках и заложив руки за спину. Приклеив к лицу заговорщицкую улыбку, он смотрел в направлении кресла с подлокотниками. Кто сидел в нем, Лейси видеть не могла. Но в этом и не было нужды. Она снова приложила ухо к замочной скважине.

   — Стюарт говорит, что вы хотите купить Бар-Эф, — продолжал дядя Уоррен. — И я понимаю ваше желание. Бар-Эф — прекрасное маленькое ранчо. Наша семья уже долгое время владеет им. — Дядя Уоррен выжидающе замолчал.

   Но от гепарда не последовало никакого отклика. Лейси услышала быстрый хлопок; видимо, дядя Уоррен потер руки, решила она.

   — Видите ли, это ранчо своего рода зацепка. Я понимаю вас, молодых людей, вы хотите создать собственную империю, и правильно. Это я и хочу обсудить. Как говорят, услуга, парень, за услугу, ты мне — я тебе. Думаю, мы можем заключить сделку с пользой для обеих сторон. Что вы на это скажете?

  — Продолжайте. — В голосе тоже слышался характер гепарда, что-то среднее между рычанием и мурлыканьем. Такого на пушку не возьмешь, и душа у него вовсе не нараспашку. И уж во всяком случае, он не «парень», хотя дядя Уоррен и употребил это слово. Лейси вздохнула. Какая-то сделка, не имеющая к ней отношения.

   Вот незадача. Неужели они ради этого собрались? Лейси поднялась с колен.

  — ... племянница, Лейси. Вы слышали о ней? — донесся до нее голос дяди Уоррена.

  Лейси застыла. Что? Что он сказал? Проклятие! А она уже было расслабилась!

  — Лейси Феррис? — На этот раз в рычании послышалось легкое удивление. — О да, я слышал о ней. Да и кто же не слышал?

  Лейси рассвирепела. Потом взяла себя в руки. «Остынь», — сказала она себе. Что тут такого? Разве мистер Денежный Мешок способен воспринимать ее всерьез? Разве он способен понять, что у нее в мозгу не пух одуванчика, а в сознании не отпечаток доллара? Если способен, то будет первым.

  — Лейси очаровательный ребенок, — между тем с фальшивой умильностью продолжал дядя. — Правда, немного взбалмошная. Своевольная. В хорошем смысле.

  Раздалось приглушенное фырканье. Стюарт? Нет, наверно, Карл.

  Лейси пожалела, что снова не воспользовалась бутылкой с клеем.

  — Поэтому прошлой весной, кажется, на приеме в Бейзилдонском саду она выпустила на волю тюленя? — спокойно спросил незнакомец. — Поэтому неделю просидела на флагштоке в центре Нью-Хейвена?

  Теперь уже фыркнула Лейси. Чего еще ждать от Денежного Мешка? Разве такой человек способен понять, почему она это делала? Ему, конечно, наплевать на мучения невинных животных или на бездомных, у которых нет даже такой крыши над головой, какая была у нее в хижине шесть на шесть футов, устроенной на флагштоке.

  — Своевольная, — слегка смешавшись, повторил дядя Уоррен. Дядя Винсент прокашлялся.

  — Но при всем при том доброе сердце, — вмешался дядя Уилбур. — Она так болеет душой о других, что ей некогда подумать о себе. Вот нам и приходится опекать ее.