Так вот, во всей теперешней игре со временем, которую затеяли научные фантасты, немалая заслуга Джона Уиндэма. Двадцать лет тому назад тема путешествия по времени считалась исчерпанной. Затем на нее дерзко покусился Уиндэм — так дерзко, что после его вторжения в эту область и пришлось устанавливать запреты. Уиндэм часть этих запретов не знал, часть из них не пожелал потом признать. В его рассказах временные сдвиги случаются без помощи каких-либо машин, больших или маленьких, выполненных в бронзе или никеле и хрустале, не обусловлены никакими законами, но зато и формы их и последствия удивительно многообразны. На временных сдвигах основаны у Уиндэма и психологические новеллы («Стежок во времени»), и рассказы о изобретениях («Странно»), и рассказы юмористические, наподобие опубликованного ранее на русском языке «Хроноклазма» или «Видеорамы Пооли». А юморист Уиндэм превосходный — сдержанный, тонкий, понимающий цену любой детали, очень традиционно-английский и вместе с тем точно чувствующий и знающий современность. Он и рассказ о черте как полагается напишет, и вволю над отсталостью этого старого джентльмена, как именуют его англичане, посмеется («Большой простофиля»). Фантасты вообще часто бывают хорошими юмористами, а хорошие юмористы вроде Марка Твена — неплохими фантастами. И в том и другом деле ведь требуется одна и та же способность резко перейти границы привычного.

Уиндэм всегда старается перейти их и по отношению к привычному в жизни и по отношению к привычному в литературе. Если он берет какую-либо обычную для фантастики тему, это значит, что он нашел необычное ее истолкование. Дважды Уиндэм писал об инопланетном вторжении па Землю. Эта те ма, как известно, нашла классическое выражение в «Войне миров» Уэллса. Но Уиндэм дерзнул вступить в соревнование с великим фантастом, глубоко им почитаемым.

В первом из этих романов, «Кракен пробуждается» (первоначальное название «Из глуби морской», 1953), пришельцы из космоса создают свой плацдарм в глубочайших, недоступных для людей местах океана. Никакие контакты между ними и людьми невозможны уже потому, что пришельцы существуют только в условиях колоссальных давлений. Однако, несмотря на то, что среда обитания у них совершенно иная, чем у людей, они все же стараются завоевать Землю и погубить человечество. Первые попытки ни к чему не приводят — пришельцы не знают ничего ни о людях, ни об их социальной организации, ни об их средствах защиты. Но «методом проб и ошибок» они постепенно находят правильное решение и растапливают полярные льды. Новый всемирный потоп чуть не кончается гибелью человечества. Все это происходит в обстановке «холодной войны», когда взаимная подозрительность великих держав мешает принять общие меры против инопланетных пришельцев и дает им время для того, чтобы повести общее наступление на человечество. Причиной всемирной катастрофы оказывается в конечном счете раскол человечества.

В другом романе, «Кукушки Мидвича» (1957; по этому роману снят фильм «Обреченная деревня»), инопланетные захватчики находят более хитрый прием. Они изолируют от внешнего мира и погружают в сон деревню Мидвич и еще несколько мест на Земле, а через девять месяцев в этих местах появляются дети неземного происхождения. Со временем они, видимо, должны подчинить себе человечество. Без всякого оружия. Они настолько сильнее землян в умственном и духовном отношении, что те беспрекословно им подчиняются и совершают поступки себе же во вред. Дело в том, что у детей-пришельцев есть одно качество, которого лишены люди. Они находятся в постоянной телепатической связи друг с другом и, оставаясь личностями, в то же время являются устойчивым коллективом. Все, что узнал, чему научился один, мгновенно узнают все остальные. Они и растут, и умнеют, и мужают быстрее землян. К тому же они обладают способностью концентрировать общую волю. В конце концов инопланетная колония на Земле начинает представлять такую опасность, что ее приходится уничтожить.

Этот роман тоже был заметным шагом вперед в области фантастики. Тема инопланетного нашествия, которая казалась не менее избитой, чем тема путешествия по времени, словно бы обновилась. Теперь, идя по стопам Уиндэма, фантасты чаще пишут об инопланетном проникновении, чем о нашествии в прямом смысле слова. Это, как неплохо можно увидеть на примере «Кукушек Мидвича», помогает рельефнее выявить социальный смысл вещи, показать, что опасностями, с которыми столкнулось человечество, оно обязано собственным недостаткам. Пришельцы со своими достоинствами — в данном случае со своим коллективизмом — словно бы живой укор людям.

Тема другого романа Уиндэма, «Хризалиды» (1955), не принадлежит к традиционным, и писателю не пришлось на сей раз что-либо обновлять. Это один из очень распространенных современных «романов-предупреждений» о последствиях атомной войны. Но и здесь писатель показал замечательную оригинальность своего художественного мышления. Там, где нельзя обновить старое, Уиндэм традиционализирует новое. Действие его романа происходит через много веков после атомной войны. Очаги жизни отрезаны друг от друга обширными пространствами радиоактивных земель. Происходят беспорядочные мутации. Люди, животные, растения приобретают гротескные формы, превосходящие уродливостью даже то, что привиделось Уэллсу в «Острове доктора Моро». В этих условиях вновь возникшие пуританские общины ищут спасения для человечества в истреблении всего «непохожего». Если новое превосходит старое, пуритане ненавидят его тем сильней. Они убеждены, что во всем существует один тип совершенства, и олицетворяют его они сами и все, к чему они издавна привыкли. Самая мысль о том, что где-то живут, скажем, люди другого цвета, приводит их в бешенство. И все-таки жизнь, движение, прогресс побеждают. В этих страшных изуверских семьях вырастают дети, подобные тем, что пытались подчинить себе Мидвич. Почти во всем им подобные, за одним исключением — они ненавидят жестокость. Эти дети, чувствующие себя единой семьей, не просто восстановят старый мир, говорит Уиндэм. Они построят мир лучший.