Мальчишка с тоской взглянул вниз пригорка на который они взбирались и переведя жалостливые глаза на говорящего заныл:

-«Ну, де-да-а…»

-«Ничего-ничего, ножки у тебя молодые, резвые – в миг обернёшься» - напутствовал его дед. Вздохнув, мальчишка поднялся, и зашагал под уклон, сильно размахивая руками.

-«Задорно имя его из уст твоих слышится» - смотря в след уходившей детской фигурке, произнёс человек в пыльном плаще.

-«Отец его, другом моим был. Это он его именем таким нарёк. Услыхал где-то на Торжище , так говорил « в душу и запало». Мне до сего дня кажется, что они его на свет явили, лишь имени этого ради. Уж очень он до новшеств всяких охоч был» - старик помолчал немного и уже обращаясь к своему собеседнику, спросил – « А тебя-то как кличут, а то ж и знакомство ещё не завели».

-«Отец Сергий я» - послышалось в ответ, и рука человека стащила назад капюшон от пыльного плаща, обнажив скуластую голову, ещё совсем молодую, с едва пробивающейся растительностью на подбородке и верхней губе – «А тебя звать-величать какими словами надобно?»

Лицо деда посуровело, и смерив стоящего перед ним взглядом, он произнёс:

-«Отец?! Ну а я тогда, пращур рода человеческого – дед Коваль!»

-«Что ж осерчал так вдруг? Чин на мне такой. Новою верою наложен» - немного растерявшись, произнёс молодой человек.

-«Новою верой?! Чем же так хороша эта ваша «новая вера», что так легко её чины и звания на себя навешиваете?» - так же сердито продолжал дед Коваль.

-«Един Бог! И всё в его власти» - ответил отец Сергий.

Молчаливо повисла пауза. Старик вздохнул, подошёл к растущей рядом берёзе, поднял вверх прищуренный взгляд, пытаясь что-то разглядеть в листве её кроны, и заговорил вновь.

-«Выходит так, что ежели слову твоему следовать, то никакой такой силы душу творящей не в деревах, не в огне, ветре, траве, воде нет?» - он стоял и медленно оглаживал белый с чёрными наростами ствол дерева.

-«Частица божественная, во всём что ты перечислил теплица» - мягким голосом наставника произнёс молодой человек.

-«Ну а как же кикиморы в болото заводящие, лешие по лесу блуждающие, домовые, что жилище людское от несчастий берегут – они тоже часть божественного?» - дед Коваль ещё раз обошёл дерево, и сел на землю у его корней.

-«Бесовщина это всё и ересь» - уже более строго ответил отец Сергий.

-«Чудная эта «новая вера» твоя. Думаю не всякая душа людская её примет» - дед Коваль закрыл глаза и прислонился головой к дереву – «Разве можно удержать молодых, что в ночь на Купалу в лес на поиски цветка папоротника побегут, дабы желание сокровенное исполнилось; или перестать сладости всякие в сенях за притолоку складывать – для домового – чтоб горе да беду в дом не пускал, да хозяйство от нечисти берёг; а в дни когда солнце снег топить начинает, что ж никто чучело зимнее огнём палить не станет – чтоб теплом жизнь возродилась ? Не выживет род человеческий, если с землёй, ветром, огнём и водою слова единого найти не сможет» - дыхание у деда Коваля становилось всё реже и тише – «Так что, вряд ли ты верою … своею… людские души покорить сможешь… вот только… если… старую и новою … соединить … возможно было… тогда… одна другую дополнит… и силу небывалую … обретёт…» - голос стих.

Отец Сергий за всё время монолога деда Коваля не смотрел в его сторону. Чтобы скрыть раздражение охватывающее его, он изучал противоположный берег реки и как только наступила тишина разразился негодованием.

-«Это как же можно столь чистое и непорочное с такой…» - и осёкся на полуслове, ноги его подкосились, и он кулём осел на землю.

Дед Коваль не дышал. И всё вокруг стихло в ожидании чего-то. Не слышно было ни пения птиц, ни стрёкота насекомых в траве, ни шелеста листьев – ничего. Оглохшая пустота.

«Что жеж это я натворил? Каким словом так старика обидел? Ну зачем я разговор такой завёл?» - мысли в голове у отца Сергия путались, толкали друг друга от желания найти оправдание – «Куда ж мне теперь его? К обозу снесть назад надо бы. Господи всемилостивый! Укрепи силы мои! Молитву то какую? Земле ж предать надо. Господи…»

Отец Сергий сделал над собой усилие и на четвереньках подобрался к телу деда Коваля. Лицо старика становилось всё бледнее и бледнее. Седые волосы его шевельнулись и подчиняясь неизвестно откуда взявшимся струям воздуха, стали распределяться по стволу берёзы, словно какое-то незримое нечто присев у ног деда обдувало его своим дыханием. Присутствие этого «нечто» почувствовал и отец Сергий. Замерев, он глядел в пустоту. Занесённая над телом рука с горстью земли так и не смогла разжаться.

А с телом старика происходило преображение. Растущие вокруг травы вытянулись и опутали ноги деда Коваля по пояс, скрыв так же кисти рук лежащие на земле. Лицо и шея стали совсем белыми, под стать надетой рубахе и покрылись тёмными пятнами. Через минуту, если не знать, что здесь только что присел человек, проходящий мимо путник , подивился бы на прикорневой нарост берёзы напоминающий «спящего у дерева».

Всё это зрелище наводило ужас на отца Сергия, и он никак не мог освободиться от оцепенения сковавшее его тело. Он зажмурился и соединив в себе остатки воли заговорил:

-«Господи! Прими душу раба твоего…»

-«Принимает земля затею твою с храмом Господнем. Беречь от тлена и праха обязуется…» - гулкое эхо влетело в уши отца Сергия, заставив его открыть глаза. Берёзовый нарост смотрел на него ожившими глазами. От неожиданности рука отца Сергия разжалась, осыпав его собранной горстью земли. Взгляд у нароста посуровел и прорезавшийся чуть ниже рот заговорил:

-«Ты что ж это? Схоронить меня удумал?»

Повинуясь инстинкту самосохранения, отец Сергий отпрянул назад от «берёзового нароста». Уверивши себя, что всё это ему только снится, он начал интенсивно растирать себе лицо руками, в надежде прогнать кошмарные сновидения, грязня лоб остатками земли, застрявшими между пальцев. Через минуту стало жарко от прихлынувшей к коже головы крови, и он вновь открыл глаза. Берёзовый нарост вновь обрёл облик деда Коваля.

-«Время моё выйдет тогда, когда я на этом свете никому уже не нужен буду. А пока, ежели с каждым новым рассветом, мою душу другая человечья душа кликать будет – я жить должен!» - говорил дед Коваль, кивком головы указывая вниз пригорка, где уже появилась маленькая мальчишеская фигурка.

Тяжело дыша, Андрейка наконец одолел подъём и сделав ещё два шага рухнул на землю рядом с дедом - «Фу-у-у!» - переводя дух, он рылся в принесённой котомке.

– «А хотите, хотите я лик «Спаса Нерукотворного» нарисую, чтоб над входом в церковь людей встречал. Хотите?» - он перевёл взгляд на сидящего в стороне отца Сергия. Глаза Андрейки округлились от удивления, и он добавил, обращаясь уже к старику:

-«Деда. А чего он такой чумазый?»

-«А-а, это он «добро» на строительство храма от земли-матушки получал».

********

Кто-то пошевелил мои волосы. Интересно кто? В уши медленно вливался шум. Сначала еле различимый монотонный. Через секунду я мог уже отличить звук проезжающей мимо машины от шума веток деревьев, которые качал ветер. Сознание возвращалось, но глаза открывать не хотелось.

-«Слабенький он какой-то» - голос Кости звучал совсем рядом, негромко и мягко.

-«Слабенький?» - изумился голос Сергея, зазвучав с противоположной стороны – «Кто бы говорил. Напомнить, что с тобой произошло, когда я в первый раз тебя с собой забрал? А, мальчик-фонтанчик?»

-«Ты теперь до конца жизни будешь мне это припоминать?»

До меня внезапно дошло о чём говорил Сергей и пытаясь сдержать улыбку, я дёрнул головой. Пластиковая бутылка, заботливо подложенная мне под голову, характерно хрустнула.

-«О, очухался что ли, или показалось?» - Костя явно смотрел на меня и сквозь темноту моих закрытых глаз, его лицо начинало прорисовываться, словно на небольшом белёсом «экранчике». Обесцвеченное, с нечёткими границами, но вполне узнаваемое.

-«Не-е. Показалось. Чувствую долго ещё здесь сидеть придётся» - лицо Константина ушло куда-то в сторону, а «экранчик» продолжая развлекаться, прорисовывал всё больше и больше деталей – мы опять сидели в алее на той же лавке.

-«А ты предлагаешь бросить его одного в таком состоянии?» - справа на «экранчик» выплыло лицо Сергея, и помимо лица уже можно было различить уши, волосы, плечи. Да и цвета постепенно наполняли «видение».

Костя молчал, барабаня пальцами по дереву скамейки, на которой мы сидели.

-«А что? Ну спит человек – устал, чего с ним случится то?»

-«Это у нас с ним ничего не случится, а здесь что угодно».

Скамейка дёрнулась – это Костя рывком вскочил на ноги и бодро зашагал по траве, растущей на газоне, периодически наклоняясь и срывая разные травинки и листочки. Нюхал их, растирал в ладонях, снова вдыхал запах и опять принимался за поиски.

-«Ты чего задумал?»- громко, чтобы перекричать расстояние до своего друга, произнёс Сергей.

Мой «экранчик» вылетел из головы, поднялся вверх, развернулся, на миг показав мне нас с Сергеем сидящих рядом, и перелетел зависнув перед Костей.

-«Счас! Ещё парочка секретных «вонялок» и воскрешающий аромат будет полностью готов!» - крикнул в ответ Константин.

Сорвав ещё немного каких-то травинок и растерев их с уже полученной кашей, он вновь потянул воздух носом, держа зелье перед своим лицом. Голова его дёрнулась, а глаза заслезились.

-«Во-о! Готово!» - прохрипел он сдавленным голосом.

«Экранчик» быстро вернулся в мою голову. Через пару секунд он уже показывал Костю подносящего свои руки к моему лицу.

-«Я уже не сплю» - открыв глаза, я быстрым движением своих рук заблокировал Костины.

-«А ну сейчас же иди мойся!» - Сергей вытащил бутылку с остатками воды из под моей головы и щурясь и морщась протянул её Константину. Я в это время старался не вдыхать воздух, хотя это мало помогало.