Глава 3

     Остаток пути он почти бежал. До двенадцати надо успеть. Потом – обеденный перерыв. А после принимать уже не будут. Только электронные заявители. А он по старинке – в порядке «живой очереди». Кто знает, сколько их таких сегодня будет? Чего доброго, ещё не пропустят. И поди объясняй потом каждому, что ждать уже невозможно. Скажут ведь: «Мы все ждём, и вы ждать будете. Чем вы лучше нас?»

    Да может, тем и лучше, что сам по доброй воле сюда решился, думал Человек. Никто не пригонял, никто не принуждал. Обдумывал, правда, долго, но всё ж к согласию с сами собой пришёл. А иначе бы не вышло никак. Дело уж больно…э-э-э… щепетильное, что ли! Так в двух словах и не объяснишь. Хотя… стоит ли кому что объяснять? «Зайду вот так просто и скажу: «Мне к самому начальнику надобно! Он ждёт. И смело так пойду мимо всех этих лиц – просителей, заявителей… Сколько их там будет? Мне какая разница! Я своё дело знаю», - так рассуждал Человек и с каждым шагом приближения дрожал всё больше и больше. Присутствием духа он и прежде не отличался, а уж теперь, когда на кон самое дорогое решил поставить… Но, впрочем, рано ещё об этом. Пока он только подошёл к тому самому зданию в четыре этажа серо-голубого цвета, выцветшего, конечно, за давностью лет. Наверху часы пробили четверть одиннадцатого. И тут же с громким карканьем взметнулась стая ворон. Человек, по своей натуре мнительный, сразу счёл это недобрым знаком. На мгновение он остановился, прикидывая в уме, как скоро сумеет одолеть эти высокие ступени, ведущие к входу в здание. Пульс участился вдвое, а он, хотя и был сложения худосочного, одышкой, тем не менее, страдал с завидной периодичностью. Да и астма, с ранних лет приобретённая, давала о себе знать. Чем только ни залечивал её, да всё без толку! Врачи рецепт пишут, а сами тихонько намекают: не туда вы обращаетесь, товарищ. Не по адресу. Вам бы в другое учреждение. Там быстрее на ноги поставят. Да ведь у нас свобода самовыражения! Мои права – твои обязанности! Кто посмеет кому слово худое сказать? Так, намёками…

     Половину ступеней одолел. Остановился, чтобы подышать. «Ну и тяжёлый выдался год!..» - припомнил Человек. – «2016-й тоже високосным был, как и этот. Но с 16-ым особая история. А этот – что? Этот – так… Хорошо, что заканчивается. Даст Бог, не повторится».

    - Тьфу! – хлопнул себя по лбу Человек. – О боге зачем-то вспомнил!.. Вот уж не место для этого, явно. Где-нибудь бы подальше отсюда – ещё можно. А тут… Отродясь такого не водилось. Кто сюда приходит, тот о нём уж, верно, забывает. Иначе – как?

     И, портфель к груди крепче прижав, снова поплёлся наверх. А вокруг – ни души. Странно… Внутрь уже все перебрались? Бывали дни, когда очередь всю улицу занимала. Толкались друг с другом, ругались на чём свет стоит. Человек наш только мимо проходил, да на всё оглядывался – интересно было. А уж когда драку кто затевал, так вообще с соседних улиц народ сбегался поглазеть. Из окон домов люди высовывались едва ли не по пояс, да все кто в чём. А кому какое дело? В нашем веке кто у кого чего не видел? Вот ежели прикрыто всё, то вызывает подозрения. А не скрываешь ли ты что-нибудь этакое, для всего мира опасное? Бомбу какую-нибудь, например? А вдруг ты шпион, из других краёв нарочно присланный, чтоб смуту в массовость вносить? Да на тебя тогда каждый будет пальцем тыкать! Нечего людей в заблуждение вводить! Жили без тебя покойно и дальше будем. А ты… иди своей дорогой! Проваливай! Туда тебе и место!

    Дрожали колени у Человека, но всё же одолел он ступени, вверх идущие. Схватился за ручку двери и тут только вспомнил. Что платочком недурно было бы протереть. «Сколько их до меня за неё брались?»

     Пока он думал, дверь сама открылась, и здоровенный мужик выбежал наружу, едва с ног не сбив нашего Человека. Тот вовремя в сторону отошёл. А то так бы и покатился вниз до самого до края. Хоть в этом сегодня повезло!..