ГЛАВА 3.

Иногда я думаю, что сестра в то время относилась ко мне как к любимой, но всё же игрушке. Таня постоянно таскала меня с собой. Когда она читала, я сидел рядом и слушал. Гулял только тогда, когда хотелось ей. Справедливости ради стоит сказать, что она всегда спрашивала о том, куда я хочу пойти или что послушать. Избавиться от её всепоглощающей опеки я мог только тогда, когда она убегала в школу или дремала. Случались в моей жизни часы, когда Таня откладывала в сторону книги и другие занятия, подходила ко мне и обманчиво ласковым голосом приглашала в уютное местечко с тем, что­бы рассказать мне очередную сказку, то ли вычитанную где-то, то ли придуманную ей самой.

Обнявшись, сидели мы в темноте шкафа или накрывшись плотным покрывалом. На полу слабо светил фонарик, а сестра словно заклинания нашёптывала свои истории. Одну из них, напугавшую меня до смерти я помню до сих пор. Скорее всего, Таня сочинила что-то совсем другое, а память моя преобразовала услышанное в нечто новое, добавив подробностей.

В то время жила в нашем доме одна старуха. Каждый день выходила она на улицу и стояла весь день у подъезда, вглядываясь в даль своими выцветшими глазами. Мы дети боялись её до жути. Страх, впрочем, не мешал нам, проходя мимо, шептать чуть слышно «проклятая ведьма». А когда старуха поднимала свою клюку и беззвучно ругалась, мы с визгом разбегались. Однажды мы превзо­шли себя. Притаившись в кустах возле дома, ждали выхода ведьмы. Стоило ей открыть дверь подъез­да, как в неё полетели комья грязи, камни и палки. Старуха споткнулась и, неловко подогнув ноги, сва­лилась на асфальт.

Мои друзья с криком разбежались, а я словно врос в землю. Сердце моё остановилось, я не мог вдохнуть до тех пор пока старуха не нащупала рукой свою палку и, тяжело опираясь на неё, с трудом поднялась. Она повернулась в мою сторону и спокойно произнесла:

- Подойди ко мне, мальчик!

Не знаю, откуда у меня взялись силы выбраться из своего укрытия и подойти ближе. Я не смел поднять глаза, прилежно изучая трещины в асфальте.

- У тебя грязное лицо, мальчик, - сказала старуха. - Иди умойся!

Я закричал. Так громко как никогда в жизни. Если бы в тот момент подо мной бы разверзлась зем­ля или сверху ударила молния, я бы ничуть не удивился, потому что ожидал подобного. Я обидел ста­руху, и она прокляла меня. Вот что проносилось в моей голове, пока я стоял, уставясь в асфальт, и орал.

Спасла меня Таня. Выбежала из подъезда, схватила за руку и, с трудом оторвав от земли, потащи­ла домой.

- Ну, что с тобой случилось? - спросила она, как только мы оказались в квартире. - Ты чего разо­рался?

- Она меня прокляла... - только и мог произнести я, размазывая по лицу слёзы. - Ведьма меня прокляла...

Сестра рассмеялась:

- Что ты выдумываешь! Никакая она не ведьма!

И наклонившись, прошептала мне в ухо:

- Она плакальщица.

- Плакальщица? Что за плакальщица?

- Это длинная история, - Таня потянула меня в комнату. - Я тебе расскажу.

В тот день, сидя под столом, с накинутым на него одеялом, я и услышал одну из первых историй, рассказанных мне сестрой.