Глава 16

Любовь — хитрая штука. Она поселилась в моем мозгу, повторяясь как мантра до тех пор, пока я не отделила ее от других мыслей. Всепоглощающая, безжалостная любовь к парню, которого я вынуждена видеть каждый день. С которым вынуждена притворяться равнодушной. Мне не хотелось ни есть, ни спать. Мне нужно было прочувствовать всю боль.

Он был больше похож на Такера, которого я знала раньше. Его голос был мягким, когда он говорил. Он не избегал зрительного контакта, когда мы общались. Но больнее всего было сознавать, что во многих вещах он винит себя. Я не могла это излечить. И я не хотела. Я просто испытывала потребность быть рядом, когда он, наконец, решится отпустить обиду. Потому что ему придется признать, что он не виноват в случившемся с его сестрой, мамой или Лэндоном. Или нами.

Это была моя ноша, которую я должна нести и свалить с плеч, когда придет время.

Элиза Чо, студент-хореограф, ставила наши танцевальные номера. Я была так рада, что моя героиня участвовала только в одном — с Такером. Это был медленный танец, охватывающий всю длину сцены и требующий от нас максимальной близости. Я не умела танцевать, но с Такером все получалось легко.

Элиза стояла в стороне, хлопая в такт.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Хорошо. Поворот бедер. Мэллори, вытяни носок при вращении. Представь, как кружится твое платье.

Платье, о котором шла речь, было зеленым, с тонкими лямками и глубоким вырезом. У него была длинная винтажная юбка, которая придавала волшебство образу, шурша по черной потертой сцене. Я примерила это платье несколько дней назад и сразу же влюбилась. Впервые в жизни я почувствовала себя красивой. Действительно красивой.

Мы также обсудили прическу и макияж; мои волосы были собраны в высокий хвост и перевязаны белой атласной лентой. Мерси выглядела почти так же: платье было более детским, чтобы отразить возраст ее персонажа — с двумя косами, собранными тем же атласом. Мы стояли рядом перед массивным зеркалом, которое занимало всю заднюю стену гардеробной Мерси, и смотрели на свои отражения.

Она широко улыбнулась, ее красные губы выделялись на фоне бледной кожи.

— Просто идеально, тебе не кажется?

Я слегка покачнулась, прижав руку к животу, и повернулась боком, оценивая свое отражение. Я почти не сомневалась, что образ выбран по определенным причинам, но никак не могла вспомнить, каким.

— Это потрясающе. Мы могли бы быть сестрами.

— Знаешь, мне уже говорили подобное. На первом году обучения, меня все время спрашивали, так ли это, а я отмахивалась, потому что иногда люди выглядят одинаково и без кровного родства. Это странно. Но мы действительно похожи, верно?

Я кивнула и повернулась на цыпочках, чтобы юбка закружилась вокруг моих лодыжек.

— Это действительно так.

В момент, когда я вышла в коридор, Такер покидал свою гардеробную, за ним следовал Рейган. Учитывая, что Рейгана выбрали потому, что он был так похож на Лэндона, пришлось сделать его волосы более темными. Для этого использовали крем для обуви или что-то подобное.

То, как резко остановился Такер, заставило меня покраснеть. Он был в костюме без пиджака, подол белой отглаженной рубашки с закатанными до локтей рукавами был заправлен в мятые черные брюки, а на шее красовался тонкий черный галстук. Борясь с желанием потянуть за него, я спрятала руки в карманы юбки.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала я. — Я имею в виду вы оба. Все именно так, как я себе и представляла.

Он откашлялся и кивнул в мою сторону.

— Ты тоже.

В театре был фотограф. За кулисами он снимал всех актеров по очереди. Я села на табурет и, скрестив ноги, наклонилась вперед, чтобы сложить руки на коленях, передавая дух моего персонажа. У нее не было имени, но это не означало, что я не знала ее вдоль и поперек. Она была уверена в себе и к концу спектакля точно знала, чего хочет. Улыбаясь, я, как велел фотограф, высоко подняла и слегка наклонила голову.

Сделав несколько фотографий, и он выглянул из-за камеры.

— Очень красиво.

— Спасибо. — Наверное, это был первый раз, когда я поверила кому-то, кто сказал подобное. Даже если не была собой — даже если притворялась — я приняла комплимент, соскользнула с табурета и прошла мимо Такера.

Я чувствовала, как его взгляд провожает меня до самой двери.

Но когда мы танцевали, он отвел взгляд, сосредоточившись на хореографии, и я позволила ему вести. Потому что он наконец-то мог.

Элиза жестом велела Саре перестать играть, и залезла на сцену.

— Немного рановато для генеральной репетиции, но думаю, это необходимо. Вы попробуете танцевать в костюмах. Предполагаю, у тебя не будет такой же широкий диапазон движений в штанах, которые тебе дали, Такер.

Он рассмеялся, а я не могла вспомнить, когда слышала его смех в последний раз. Он был таким пассивным все те недели, что мы репетировали. Он приходил ко мне домой, отрабатывал свои реплики, не хотел повторять поцелуй, пропускал танцевальную часть — ни разу не пел, так что я тоже не пела. Все было отложено для реальных репетиций.

— На следующей неделе весенние каникулы. У нас есть две недели до начала ада.

— Я бы сказала, что эти две недели делают его ближе. — Разговаривая с ней, он держался от меня на приличном расстоянии. — Дай мне три ночи.

— Мне нужно работать. — Он задумчиво пожевал губу. — Но, если это действительно необходимо, я могу отпроситься.

Она вскинула кулак в воздух.

— Нам это чертовски необходимо. Дай мне время с понедельника по среду. Это многое решит. — Она спрыгнула со сцены и присоединилась к Саре за роялем.

Я вытащила свой сценарий из заднего кармана джинсов и пожала плечами, как будто была не слишком заинтересована в беседе.

— Ты куда-нибудь едешь на весенние каникулы?

Он повернул голову и ответил:

— Стараюсь не брать много смен. Мой отец работает сверхурочно как сумасшедший. Так что я собираюсь сводить Элизу на пару сеансов психотерапии.

— Понятно.

Остальные актеры скрылись за кулисами. Театр почти опустел, за исключением Элизы и Бастиана.

— Ну, если тебе понадобится помощь, я дома. Никаких планов. Своего рода печально, что это мой первый год без весенних каникул, но я никогда не была фанатом коротких поездок или чего-то в этом роде, так что ничего страшного.

Тогда он действительно посмотрел на меня. Как будто я и правда существовала.

— Что? — спросила я.

— Ты предлагаешь помочь с Элизой, потому что чувствуешь себя виноватой, или...

— Никаких скрытых мотивов. У меня есть время, вот и все.

Он пару раз кивнул.

— Я дам тебе знать.

Я слегка улыбнулась.

— Ты знаешь, где меня найти. У тебя есть мой номер.

***

В тот вечер, когда я вернулась домой, на кухонном столе лежал большой конверт.

Держа его в руке, я точно знала, что там. В верхнем углу стояло имя, о котором я мечтала столько лет — Вандербильт. Я решила подать туда заявление по многим причинам. Он находился не так далеко, так что я могла вернуться домой, но и не настолько далеко на север, так что я могла посетить Бостон. Я была в Теннесси один раз, еще маленькой, чтобы посмотреть на аквариум, прежде чем в нашем городе построили такой же. Больше всего мне запомнились деревья — какими яркими они были. Я видела себя там, прогуливающейся по кампусу между занятиями.

Было странно, что чувство внезапной неготовности двигаться дальше затмило предвкушение, которое я должна была испытывать. Я просто заставила себя поверить, что хочу уехать. Все повисло в воздухе. Это чувство поселилось глубоко в моем животе, когда я открыла пакет и вытащила письмо о приеме вместе с регистрационной информацией. В приветственной папке были красивые фотографии кампуса; обещания светлого будущего.

В другом конверте была информация о моем гранте. И мне хотелось кому-нибудь рассказать. Но в тишине дома моего детства меня вдруг осенило, что мне не с кем разделить эту радость.

Сэм вела себя, как отшельница. Каждый раз, когда я стучала в ее дверь, она извинялась и говорила, что сейчас не самое подходящее время. Казалось, что подходящего времени больше не существовало. И я не хотела погружаться в отчаяние с ней, поэтому проводила столько часов вне дома, сколько могла.

Целую неделю я понятия не имела, чем себя занять. В среду я пришла в библиотеку, решив, что смогу провести некоторое время за чтением и погрузиться в фантазии, созданные кем-то другим. Может быть, я возьму книгу в парк и почитаю на одеяле, как это делали другие люди. Они были довольны своей собственной компанией. Я хотела чувствовать тоже самое.

Некоторое время рассматривая полки, я не торопилась с выбором, пока не вытащила одну из книг и не прочитала аннотацию. Опустившись на колени, я вытащила другую книгу в твердом переплете и прочла надпись на внутренней стороне обложки.

— Мэллори?

Быстро повернувшись, я уронила одну из книг себе на ногу.

— Черт возьми! Это больно. — Я рассмеялась, пытаясь избавиться от боли. Встав, я неловко помахала Саре, которая прислонилась к полке.

— Так и думала, что это ты. Видела, как ты несколько раз прошла мимо. Но я занималась, так что на самом деле не особо присматривалась к окружающим. — Она поправила очки и провела пальцами по корешкам книг, лежащих перед ней. — Мы давно не разговаривали...

— Я заметила. — Я не сказала это зло, просто была честной.

— Слушай, я в курсе, что случилось с Такером, а он один из моих самых близких друзей, так что...

— Пришлось принять чью-то сторону. Я понимаю. Я бывала в подобных ситуациях.

Сердитое «ш-ш-ш» донеслось с другого конца комнаты. Нахмурившись, Сара повернулась и, подняла средний палец на уровне талии, затем снова посмотрела на меня.

— Хочешь пойти куда-нибудь и поговорить?

Когда-то давно подобное приглашение заставило бы мой желудок скрутиться от беспокойства. Но не сегодня. Потому что пришло время быть честной, и, если она была готова слушать, я была готова говорить.