Я хотел ее.

Стук прорвался через застилавшую мое сознание похоть. Я перекатился на другой бок и встал, радуясь тому, что нас прервали. Ария втянула воздух. Я мельком взглянул на нее, ловя на том, как она расширившимися глазами пялится на мой стояк.

— Предполагается, что у мужчины должен быть стояк, когда он просыпается утром рядом со своей женой, как думаешь? Они хотели шоу — они его получат.

Мои тетки, кузины и особенно Нина умирали от нетерпения заполучить новую порцию сплетен, которая сделала бы их скучные жизни хоть немного ярче. И они набросятся на нас словно кровожадные гиены, стоит им заподозрить, что я не сделал Арию своей.

— Иди и возьми халат, — распорядился я.

Ария мгновенно послушалась, буквально соскользнув с кровати и бросившись в ванную. Должен признать, что ее дух сопротивления нравился мне куда больше послушания.

Мой взгляд остановился на поддельных пятнах крови на простынях, и вспышка сожаления затопила меня. Была веская причина для того, чтобы Семья настаивала на сохранении традиции кровавых простыней, особенно мой отец. Я все еще помнил простыни после его брачной ночи с Ниной, а я тогда был лишь ребенком.

Вздохнув, я направился к столу и взял свое оружие. Стук становился все более настойчивым, но срать я на это хотел. Ария вернулась в спальню, одетая в длинный, белый, атласный халат, держа в одной руке разрезанный корсет. Она с любопытством наблюдала, как я пристегиваю нож и кобуру с пистолетом к своему обнаженному телу, а одна из пряжек идеально прикрывала порез на моем предплечье. Прежде чем направиться к двери, я поправил свой стояк, так он стал еще более внушительным. Пусть ведьмам из моей семьи будет о чем пошептаться. Взгляд Арии вновь скользнул к моему паху, и румянец затопил ее щеки.

Ария подошла к окну, обняв себя руками, выглядя сломленной и невероятно прекрасной.

Оторвав от нее взгляд, я открыл дверь навстречу любопытствующим лицам Нины, Косимы и Эгидии. Позади них стояли и другие женщины, как из моей семьи, так и из семьи Арии.

Их глаза осмотрели меня с ног до головы. Некоторые из них прикидывались смущенными, хоть и было очевидно, что они наслаждаются тем, что видят, учитывая, за какими старыми ублюдками они были замужем.

Только Нина демонстративно проигнорировала вид моего обнаженного тела, но я знал ее слишком хорошо и то, как она нервно сглатывала. Невозможно доподлинно не изучить чью-либо мимику или его жесты, когда ты видел их в самом низшем проявлении. А учитывая, что она была замужем за моим отцом, я видел более чем достаточно.

— Мы пришли забрать простыни, — проговорила она, надевая свою привычную маску и заговорщически улыбаясь.

Я дал им войти.

Они практически кинулись в комнату, желая первыми добраться до кровати. Они зашептались, увидев следы, а потом взглянули на Арию, которая сжалась под их взглядами. Она была так сильно смущена. Интересно, как бы она себя чувствовала, если бы перед ними были реальные доказательства ее потери невинности.

Нина и Косима стянули простыни, хихикая настолько фальшиво, что у меня заболела голова.

— Лука, — вымолвила Нина в поддельном возмущении, — неужели никто не говорил тебе быть нежным со своей девственной женой?

Гребанное хихиканье стало лишь громче. Я встретился с взглядом Нины, мой рот изогнулся в ледяной улыбке.

— Ты же замужем за моим отцом. Неужели он производит впечатление человека, который учит своих сыновей быть с кем-то нежными?

Ее улыбка стала еще менее искренней, вспышка животного страха мелькнула в ее карих глазах. Вероятно, никто в этой комнате не знал, что ей приходилось выносить.

— Пропустите меня! — услышал я крик Джианны, врывающейся в комнату. Будучи незамужней девушкой, ее не должно было быть здесь, но, конечно же, ей было плевать на это. Ее голубые глаза задержались на простынях, прежде чем она кинулась к Арии. Ее лицо выражало беспокойство и страх, и мое раздражение к этой девчонке ослабло. Она переживала за сестру.

Она повернулась ко мне с выражением лица, которое, вероятно, должно было испугать меня. Я приподнял брови в ответ, и девчонка сделала шаг в мою сторону, будто бы собираясь сделать, только Бог знает что. Как и ее сестра, она едва доставала до моей груди и весила вдвое меньше, не говоря уже о том, что единственные драки, которые бывали в ее жизни, были разве что с ее мелким братом.

— Джианна, — резко произнесла Ария, ее глаза метались между мной и сестрой. — Не могла бы ты помочь мне одеться, — она развернулась и направилась в ванную, ее движения были слегка скованными, будто бы ей было больно. Меня разрывало между восхищением от ее маленького шоу и сожалением из-за того, что ей в принципе было необходимо притворяться.

Послав мне еще один уничтожающий взгляд, Джианна проследовала за сестрой и закрыла дверь.

Нина показала головой, оборачиваясь к Людевике Скудери.

— Джианна совсем не умеет себя вести. Сомневаюсь, что ее будущий муж будет терпеть подобные выходки.

Учитывая, как малыш Рокко заботится о благополучии дочерей, он, судя по всему, найдет самого жестокого ублюдка, который будет избивать Джианну до полусмерти, но это уже не мое дело.

Нина схватила простыни, выставляя на показ кровавые отметины.

Людевика демонстративно не смотрела ни на них, ни на меня.

— Я не собираюсь ждать целый день, — произнес я. — Почему бы вам не спуститься вниз и не подготовиться к предстоящему шоу?

Женщины вышли, и я закрыл дверь, радуясь, что выгнал их. Было очевидно, что они ничего не заподозрили, да и с чего бы? Я — Лука Витиелло. Жалость к жене явно не укладывалась с моей репутацией.

Я направился в ванную. Мне нужно побриться и принять чертов ледяной душ. Я толкнул дверь, но она поддалась с трудом, а в щели появилось разгневанное лицо Джианны.

— Ты не можешь войти, — прошипела она, прищурившись. Она была лишь котенком, пытающимся напугать тигра.

— Я ее муж, а теперь отойди, — отозвался я. Не составило бы труда открыть дверь, но отшвыривать девчонок с моего пути не было моим любимым занятием.

— Плевала я на то, что ты ее муж, — пробормотала она.

Так, ладно, я потратил все свои скудные запасы терпения на Арию прошлой ночью. Я толкнул сильнее, и Джианна отпрянула, ее глаза вспыхнули возмущением. Эта злобная девчонка попыталась остановить меня, встав на пути, но мои глаза были прикованы к движениям в душе, где Ария повернулась к нам спиной. Милостивый Боже. Простой женской спины было достаточно, чтобы я вновь стал каменным.

— Выйди, — шипение Джианны вновь привлекло мое внимание.

— Мне нужно одеться, и здесь нет ничего из того, что бы я еще не видел, — огромная жирная ложь, которую я должен повторять сегодня из раза в раз, пока будет идти демонстрация простыней.

Я уставился на Джианну.

— Теперь уходи или увидишь свой первый член, девчонка, потому что я собираюсь раздеться.

Я потянулся к боксерам, но, к сожалению, это была пустая угроза. Скудери потерял бы рассудок, если бы я размахивал членом перед его дочерью — в смысле, той, которая не являлась моей женой. Скорее всего, ему насрать, что я делаю с Арией, раз он был готов отдать ее мне в пятнадцать. Не то, чтобы меня ебали недовольства Скудери, но это было слишком неуважительно.

— Ты, высокомерный мудак, я... — начала было Джианна, и я был близок к тому, чтобы забыть о том, что кое-что неподобающе, когда Ария сказала своей сестре выметаться и, наконец, рыжая вышла за дверь. — Ты садистская свинья, — пробормотала она прежде, чем закрыть дверь.

Никто из тех, кто осмеливался оскорблять меня, не доживал до следующего дня, но она была в безопасности, потому что была всего лишь девочкой и потому что была сестрой Арии.

Подавив злость, я направился к раковине, но мои глаза неотрывно следили за Арией. Она напряглась, когда дверь закрылась и мы остались наедине. Она все еще боялась меня, несмотря на то, что я пролил кровь и лгал из-за нее. Я не мог винить ее за это. Будучи с человеком типа меня, она имела все причины, чтобы ожидать худшего. Я взял кисть и стал распределять крем для бритья по лицу, когда она, наконец, выключила воду. Затем она повернулась, и я замер. Мои глаза упивались ею. Она была совершенна. Ее кожа — блестящая и похожа на шелк, даже ее киска. Должно быть, она сделала восковую эпиляцию перед брачной ночью, был лишь небольшой треугольник светлых волос, но ничего не скрывало ее восхитительные складочки, куда я мог бы погрузить свой член прошлой ночью. Ария позволяла мне любоваться ею, стоя практически неподвижно, но румянец покрывал ее горло и лицо.

Я опустил кисть и взял одно из полотенец с сушителя, прежде чем двинуться к ней. В глазах Арии застыла неуверенность, когда она приоткрыла душевую кабину и с тихой благодарностью взяла полотенце. Я не мог оторвать от нее взгляда, ее нагота взывала к худшему во мне, к чудовищу внутри меня, который был готов вырваться на свободу.

Ария обернулась в полотенце и вышла из душа. Она посмотрела на меня. Она была маленькой, беззащитной, захватывающе дух прекрасной и бесспорно моей.

— Готова спорить, ты уже сожалеешь о своем решении, — сказала она, глаза Арии будто бы выискивали что-то из того, на что надеются все женщины: нежность, ласка, любовь. Но ей не суждено найти этого в моих глазах... или в моем сердце.

Я не мог и не хотел дать ей все это, но я мог относиться к ней с уважением, как она того заслуживала, как к женщине, которую я поклялся защищать. Я буду уважать ее тело, ее «нет», как свои собственные. Но это все, что я мог ей предложить.

Я вернулся к раковине и взял кисть. Ария проскользнула позади меня и практически вышла за дверь, когда я ответил ей:

— Нет.

Она через плечо оглянулась на меня.

— Когда я возьму тебя, то хочу, чтобы ты извивалась подо мной от удовольствия, а не от страха.

Глаза Арии расширились, губы приоткрылись, и она быстро покинула ванную.