Эльва молчала после угрозы, и Бран не хотел говорить. Он должен был многое обдумать, а не спорить с женщиной, которая не имела права говорить об его Айслинг.

Он говорил себе совладать с эмоциями. Друидессе не понравится разъяренный мужчина. Он скажет что-то глупое, а то и оскорбит. И она не поможет им, и Айслинг останется одна.

Он сжал ладонь. Он не мог оставить ее одну, многое зависело от ее безопасности.

Рядом с его ладонью появился край утеса. Он выбрался туда, пригнулся и огляделся. Эльва поднимется следом, и Бран хотел убедиться, что никто не нападет на них.

Он слышал о сыновьях Тлахтги до этого, но не об их матери. По легенде они были воинами, которые могли одолеть даже самых талантливых фейри. Ни один двор не лез к ним, потому что они жили далеко от Другого мира. Они не были проблемой, потому что не нападали на фейри на постоянной основе.

Сыновья были отшельниками. Они оставались на этой горе. Он не слышал, чтобы они приводили сюда женщин, а те, кто это испытал, точно пустили бы слухи.

Некоторые, кто видел сыновей, говорили, что они были красивыми. Высокие, как деревья, широкие, как лошади, они были сильными. Говорили, они могли снести голову с плеч одним взмахом. Женщины шептали, что они были не просто воины, но Бран на этом переставал слушать. Это его не интересовало.

Камни зашуршали за ним, Эльва выбралась на утес и поднялась на ноги рядом с ним.

— Есть кто?

— Нет, — он посмотрел на вершину горы, заметил лишь простой деревянный домик. — Это странно. Они должны знать, что мы тут.

— Они точно знают, — Эльва выпрямилась и опустила ладонь на рукоять меча. — Они следят за нами. Ждут, чтобы понять, что мы сделаем дальше.

Друиды. Они были хитрыми, хотели оценить достоинство других, а потом действовать. Бран заставлял себя не скалить раздраженно зубы. Если друидесса хотела поговорить с ним, она поговорит. Иначе ему придется проявить свое достоинство.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Эльва, разглядывая пустой пейзаж. — Я не знаю, что они хотят от нас.

— Они ничего не хотят. Это мы хотим.

— Они ждут, что мы сделаем что-то за информацию. Так работает мир. Нам просто нужно понять, чего они хотят.

Он пытался вспомнить, что знал о друидах и их истории. Он мог чем-то их подкупить? Они должны были хотеть то, что он мог дать. Он был Королем-вороном. Им нужно было только попросить.

Но потом он понял. Это были не фейри. Они не хотели безделушку, какой ни у кого не было. Они не хотели магию или знания, которыми он еще не делился.

Они были друидами, а друиды были людьми. Если он и понял что-то от Айслинг, то они хотели только одного, и это относилось ко всему их виду.

Он пригладил рукой волосы, стряхнул с одежды землю. Бран долго хлопал по одежде, чтобы выглядеть должным образом.

— Что ты делаешь? — спросила Эльва, голос дрожал от раздражения. — Не время переживать из-за внешнего вида!

Он не слушал ее, решительно направился к домику. Его сапоги стучали по земле, и он задумался, как братья поднимали еду на гору? Или они не нуждались в ней? Похоже, все друиды нуждались в еде, но он мог ошибаться. Не впервые. Даже Сорча теперь была вне его понимания.

Он постучал в дверь так тихо, как только позволяло его терпение.

— Тлахтга, я пришел издалека, чтобы посидеть за твоим столом и спросить совета. Может, ты меня впустишь?

Тишина звенела за дверью. Эльва прошла к нему, шипя под нос:

— Глупец! Нельзя приказывать друиду! Хочешь умереть? Да?

Дверь перед ними тихо распахнулась. За ней старушка сидела в кресле-качалке возле камина, что весело потрескивал. Пол покрывали лоскутные одеяла, простой стол стоял напротив женщины. Трое мужчин — каждый со своим цветом волос — сидели вокруг него и точили ножи. Он узнал ленивые движения. Они не готовились к бою, а просто занимали руки, пока их мать вязала в тепле.

Он замешкался.

— Тлахтга?

Кресло покачнулось.

— Ты прошел долгий путь, чтобы поговорить со старушкой, Король-ворон.

Бран перешагнул порог дома друидессы.

— Путь был долгим, да. И он будет того стоить, если ты мне поможешь.

Один из ее сыновей, блондин, склонился и опустил нож на стол.

— Матушка? Если я уведу женщину, ты сможешь поговорить с ним наедине.

Эльва фыркнула.

— Ты меня и пальцем не тронешь, великан.

Он приподнял брови в ответ. Борода на его лице скрывала почти все эмоции, но даже Бран видел, что он не был впечатлен.

— Я говорил, что буду тебя трогать? Снаружи много работы, хотя тебе подойдет колоть дрова. Как раз выпустишь гнев.

— Мне не нужно делать вашу работу, — прорычала она.

— Эльва, — возмутился Бран. — Друидесса, похоже, хочет поговорить со мной наедине.

— Мы пришли вместе и останемся вместе, — Эльва скрестила руки на груди, но Бран заметил, что она не вошла в домик. Может, она ощущала себя нарушительницей. Так казалось.

Скрип кресла-качалки заставил его посмотреть на Тлахтгу, он уловил простой кивок ее сыну. Он встал, и Бран понял, что слухи не врали.

Мужчина был почти таким же большим, как Туата де Дананн. Он был выше двух метров, точно возвышался над людьми, точно был бы выше его королевы.

Бран кивнул блондину, когда тот шел мимо, и пробормотал под нос:

— Удачи.

Белая вспышка мелькнула в бороде мужчины.

— Я справлялся с существами страшнее женщины в гневе, Король-ворон. Я жду этого сражения.

Сын не врал, он не дотронулся до Эльвы. Но она попятилась от него и дома, и сын закрыл за собой дверь без слов от спутницы Брана. Странно, он думал, что Эльва будет спорить хотя бы немного.

Может, она теряла ненависть к мужчинам. Вряд ли, но Бран надеялся.

— Подойди ближе, — сказала Тлахтга, ее голос дрожал. — Я тебя не вижу, мальчик. Мои глаза уже не такие, как прежде.

— С радостью, — Бран прошел к креслу-качалке и опустился на пол рядом с ней. — Я рад тебя видеть, друидесса. Я слышал о твоих приключениях и верю, что ты — именно та, кто поможет мне в моем пути.

— Просто очаровательный, — она рассмеялась. Оставшиеся два сына посмеялись с ней.

Бран оглянулся и понял, что все сыновья были копиями друг друга, разницей был лишь цвет волос. Черный, светлый и рыжий, они были и разными, и одинаковыми. Если они прокроют волосы грязью, он не сможет их отличить.

— Мои мальчики потрясают, да? — Тлахтга указала на двух других сыновей. — Камма и Диорб, последний с рыжими волосами. Их легко различать так, иначе я бы никогда не знала, кто из них кто.

Диорб, рыжеволосый великан, рассмеялся так, что домик задрожал.

— И ты наша мать. Нас можно различать и другими способами.

— О, можно, но я не хочу говорить это при чужих, — искры в глазах старушки говорили о времени, когда она была красавицей, которая привлекла бы даже Брана.

— Ах, — тихо сказал он. — Теперь я вижу, почему о тебе есть легенды, миледи. Ты красивая.

— Красота всегда причиняла мне проблемы, когда я была девочкой, — Тлахтга похлопала его по щеке. — И это заставляет юношей попадать в беды. Что ты у меня просишь, Король-ворон? Мое время ограниченное и ценное.

Бран облизнул губы.

— У меня отняли любимую. Она затерялась где-то в Подхолмье, и мне сказали, что вы можете ее найти. Помочь мне добраться до нее и уберечь от опасности.

— Ты хочешь найти любимую? — щеки Тлахтги покраснели. — Я всегда восхищалась историями о любви. Может, потому что никогда не понимала любовь сама, но есть что-то сладкое в мужчине, готовом рискнуть всем ради любимой. Идем. Взгляни на мой огонь, посмотрим, найдем ли мы ее вместе.

Бран помог ей встать и на миг задержал ее на месте.

— Какая цена?

— Мы поговорим о цене после того, как найдем ее, — Тлахтга похлопала ладонью по его руке. — Не переживай, Неблагой. Я многое могу у тебя попросить, но это не навредит тебе или твоему народу. Ты был вежливым и удивил меня, ведя себя не как твой вид. Мне куда интереснее услышать твою историю, чем что-то от тебя получить.

Он надеялся, что так и останется. Брану казалось, что Айслинг подумала бы, что она врет. Друиды могли это делать, и он не знал, как понять, что их слова означают неправду.

Он нежно провел ее к огню, хотя смотрел на пламя с опаской. От каждого движения ткань ее платья была слишком близко к огню. Он не хотел, чтобы загорелась единственная, кто мог найти Айслинг.

— Тлахтга, — он кашлянул, — наверное, нужно отойти на шаг.

Темноволосый мужчина за столом, Камма, шлепнул ладонью по потертой поверхности.

— Мама, ты ему не сказала?

— Я решила, что он знал.

Диорб покачал головой.

— Не все знают всю историю, а ты такая же плотная, как в день смерти. Глупая, он и не знает, что трогает.

Что он трогал? Бран опустил взгляд на нее, сосредоточил магию на чувствах. Он ощущал шершавую шерсть ее платья под пальцами. Слышал хрип ее дыхания. Тепло проникало от нее в его ладонь, и все это казалось живым.

Он прищурился.

— Ты не тут, да?

Тлахтга посмотрела на него, хмурясь.

— Я тут. Иначе я бы с тобой не говорила, Король-ворон.

— Ты не жива, — он не спрашивал. Он уже знал, что она скажет.

— Я уже какое-то время такая. Я умерла в день, когда родились мои сыновья, но я же не могла их бросить? Они были большими детьми. В отличие от легенд, я не умерла от разбитого сердца, — она указала большим пальцем за плечо на Камму. — Я умерла, потому что этот рассек меня как бревно. Мне никто не мог тут помочь, и я не могла зашить себя. Дотянуться между ног с иглой, пытаясь успокоить троих детей, было невозможно.

Бран не хотел это представлять. Кривясь, он медленно отпустил ее руку, убедившись, что она может стоять сама.

— Не призрак? Я еще не встречал духа, которого мог касаться.

— Не совсем. Знания друидов сильно отличаются от твоих, — она указала вокруг них руками. — Все, что ты тут видишь, — часть меня, как и сама земля.

— Ах.

Теперь он понял, хотя ему не нравилось. Он поймал край ее платья, осторожно отодвинул рукав и увидел землю в нем.

Она была мертва. Земля подражала форме человека, наполнила труп и дала ему жить, словно он не попал к червям. Он еще не видел такой магии, ведь обычно ее исполняли только некроманты, но это заклинание впечатляло.