И вопрос, который она наконец-то задала себе несколько ночей назад: разве он того не стоит? Когда она находилась рядом с Маркусом, ей казалось, что она может летать. И ох, когда он дотрагивался до нее, даже легчайшее прикосновение его руки... по ней побежали мурашки от одной только мысли об этом.

Он ей нравился. Очень нравился. Она боялась позволить себе думать о своих чувствах к нему, настолько они были сильными. Гораздо сильнее, чем хотелось бы, если честно признаться самой себе. И он давал ей все, что она когда-либо хотела. Новую жизнь, новую личность, в которой она могла бы быть вежливой, умной и гламурной. Вот почему она приехала в город, чтобы освободиться от матери. Даже если Маркус помогал ей, защищал ее, возможно, немного контролировал, означало ли это, что она не свободна?

Спустя много времени Мейв обнаружила Кору, сидящую в одной из клеток в окружении чистящих средств, одна резиновая перчатка была надета, а другая снята. У Мейв были длинные рыжие волосы с проседью, которые она обычно заплетала в косу. И она пришла узнать, как у нее дела.

— Кора, — позвала она, и Кора отвлеклась от своих размышлений, посмотрела вверх. — Ну и как тут дела? Ого, ты почистила больше клеток, чем я думала.

Кора улыбнулась. — У меня есть опыт. — Чистить клетки не совсем то же самое, что чистить стойла в конюшне, но требовалась та же трудолюбивая тактика.

Зевнув, Кора провела рукой по лбу.

— Ой, у тебя усталый вид. Надеюсь, ты уедешь пораньше и отправишься домой, чтобы немного отдохнуть.

Кора покачала головой. — Не совсем. Маркус ведет меня в ресторан к своему другу.

Непринужденное выражение лица Мейв исчезло, и она нахмурила брови. — Я беспокоюсь о тебе, дорогая. Ты уверена, что с этим человеком все происходит не слишком быстро?

Кора улыбнулась пожилой женщине. «Этот человек» обращался с ней как с королевой. Он мог заполучить кого угодно и смотрел на нее так, словно она единственная женщина в мире. Она все еще не понимала, почему он выбрал именно ее. Но он сделал это, и это единственное, что имело значение.

Кора знала, что Мейв испытывает к ней материнскую заботу, но в этом нет необходимости. — Я уже большая девочка. Я знаю, что делаю.

Мейв не выглядела убежденной. — Ты видела сегодняшнюю газету?

Кора нахмурилась. — Нет, — сказала она, но Мейв уже протягивала ей газету, которую держала под мышкой.

— Я взяла газету, чтобы застелить клетки, и заголовок привлек мое внимание. Насколько хорошо ты его знаешь?

Кора смотрела на «Нью-Олимпик Таймс». Известный криминальный авторитет появляется в клубе. Картинка была зернистой, но она узнала бы Маркуса где угодно.

Кора отвела взгляд от газеты и принялась яростно тереть угол клетки, пытаясь собраться с мыслями.

Криминальный авторитет.

Неужели это правда?

Но потом она вспомнила, как обращались с Маркусом, куда бы они ни пошли. Склоненные головы, испуганные, исподтишка брошенные взгляды. Она знала, что он обладает властью, хотя и не понимала почему. И тьма внутри него. Если уж быть до конца честной, то она подозревала что-то подобное, не так ли? Но быть честной с собой в последнее время у нее не сильно получалась.

У нее не раз в последнее время возникало предчувствие. Это тошнотворное беспокойство. Она никогда не расспрашивала слишком подробно Маркуса о его бизнесе, потому что не хотела этого знать.

Но здесь все написано черным по белому. Напечатано на первой странице.

Она снова взглянула на газету, которую все еще держала в руках Мейв, и пробежала глазами первый абзац. Они называли Марка «Повелителем подземного мира». Она снова отвела взгляд, но Мейв явно не собиралась так легко оставлять эту тему.

— Насколько хорошо ты его знаешь? — снова спросила она.

Кора перестала тереть и бросила губку обратно в ведро с мыльной водой. Она выбралась из клетки, стянула вторую перчатку и откинула назад выбившиеся из хвоста пряди волос.

— Он хороший человек, Мейв.

Она выхватила газету из рук Мейв и бросила ее на пол клетки, которую только что вычистила. Ей нравилась Мейв, правда, нравилась. Они подружились с тех пор, как она стала волонтером, но Кора не нуждалась, чтобы еще одна мать пыталась указывать ей, что она может и чего не может делать.

И все же она уважала Мейв. Она совершенно не похожа на настоящую мать Коры. Она не была ни назойливой, ни властной, и неправильно относить их к одной категории, поэтому Кора сжала руку пожилой женщины.

— Поверь мне, — сказала Кора. — Газетчики всегда раздувают из мухи слона. Маркус — хороший человек. — Она не знала, что еще сказать, но в этом не сомневалась. Он был хорошим.

Мейв, похоже, это не убедило, но она кивнула и сжала руку Коры в ответ. — Обещай мне, что ты не позволишь ему втянуть себя в это дело. Ты ушла из дома, чтобы найти себя и освободиться от своей семьи. — Кора рассказала Мейв сокращенную версию, почему ушла из дома, и она кивнула на ее рассуждения. — Так что не позволяй ему управлять тобой. Не нужно торопить события. И если тебе когда-нибудь понадобится помощь, помни, что ты всегда можешь прийти ко мне.

Кора улыбнулась, оценив заботу подруги. После нескольких месяцев, проведенных в городе, она действительно считала эту женщину своей подругой — первой, которую она завела, не считая Маркуса. Говорит ли о чем-то то, что два человека, с которыми она сблизилась, старше ее на десять лет, а Мейв — на двадцать? Мама всегда говорила, что у нее старая душа.

— Хорошо. — Кора отряхнула джинсы и встала. — Мне нужно идти. Увидимся в четверг.

Мейв кивнула, и Кора направилась в ванную. Она быстро переоделась из рабочей одежды в облегающее черное платье с дерзким разрезом на бедре. Нанесла немного туши и блеска для губ и направилась к передней секции, которая служила магазинчиком зоотоваров.

Шаро уже ждал. — Мисс Вестиан, — сказал он, придерживая для нее дверь.

Маркус так много работал, что она виделась с ним едва ли не раз в несколько дней. Но всякий раз, когда они оставались вместе, казалось, что прошло совсем немного времени. Они продолжили с того места, где остановились.

Шаро отвез ее в клуб, где она познакомилась с Маркусом в самый первый вечер. Спускаясь по ступенькам, по которым так испуганно бежала, она испытывала странное чувство дежавю. Она так отчетливо помнила тот страх.

Шаро толкнул дверь у подножия лестницы и распахнул ее перед ней. Она судорожно сглотнула. Это всего лишь отголосок того страха, от которого у нее сейчас мурашки бегали по коже. Это не имело никакого отношения к газетной статье. Так ведь? Правильно. Она глубоко вздохнула и последовала за Шаро в дверь.

Она прошла к кабинету Маркуса, легонько постучала и толкнула дверь. И сразу же расслабилась, увидев знакомое и любимое лицо Маркуса.

Он держал свой кабинет затемненным настолько, что его лицо скрывалось в тени, как и в первую ночь, когда она встретила его, — сплошные жесткие линии и резкие углы. Но ведь именно такой вид нравился Маркусу, не так ли? Он был безжалостен и страшен для всех, кроме нее.

...или она просто обманывала себя? Действительно ли она особенная? Если уж на то пошло, насколько хорошо она знала Маркуса? Она знала, что он заставляет ее чувствовать, но это не совсем одно и то же.

— Привет, — застенчиво сказала она.

Он поднял голову от бумаг, которые просматривал, и молчал, очевидно, оглядывая ее. Он делал это довольно часто, беззастенчиво наблюдая за ней и, если судить по его горящему взгляду, оценивая то, что видел.

Маркус отодвинулся на стуле от стола и протянул ей руку, приглашая подойти ближе.

Подойдя к его столу и остановившись перед ним, она увидела, как он устал.

— Долгий день? — спросила она, и он не ответил, просто положил руки ей на бедра и оттолкнул назад, так что она оперлась на стол. Маркус обхватил ее бедра и сжал их, впиваясь большими пальцами в ее плоть и массируя ее. Прикосновение было таким дерзким и собственническим, что весь воздух вырвался из легких Коры одним громким вздохом.

Маркус посмотрел на нее снизу вверх, и она не смогла прочитать то, что увидела в его серых глазах. — Милая Кора, такая невинная, — прошептал он. Прижался лицом к ее груди, обнял ее за талию и притянул еще ближе к себе.

Она запустила руки ему в волосы. Он обнял ее с отчаянием маленького мальчика, вцепившегося в одеяло в поисках утешения.

Возможно, именно этим она и была для него — убежищем, где он мог наконец расслабиться и обрести покой? От этой мысли ее пронзил восторженный звон. Как бы она хотела быть убежищем для этого сложного человека. Она погладила его по волосам, спустилась к шее, помассировала плечи, затем пальцами снова коснулась его волос, и он крепче прижал ее к себе.

Из-под бумаг, которые он просматривал, торчал номер "Нью-Олимпик Таймс". Возможно, его расстроила газета? Потому что они все неправильно поняли, и это оказалось клеветой...

— Ладно, нам пора идти. — Маркус отстранился, и если она ожидала увидеть мягкие или нежные черты его лица, то разочаровалась. Он выглядел спокойным и невозмутимым, как всегда.

Кора нахмурилась, но он уже встал и, взяв ее за руку, повел к машине.

Маркус никогда много не разговаривал, когда они сидели в машине. Он всегда просил Шаро включить классическую музыку, и у Коры возникало ощущение, что это единственный раз за весь его напряженный день, когда он может спокойно посидеть и расслабиться. Он редко доставал телефон, чтобы проверить электронную почту или ответить на звонки. Он просто сидел, иногда с закрытыми глазами, большую часть времени просто наблюдая за проносящимися мимо городскими улицами, часто беря ее за руку, как сегодня. Он водил большим пальцем по кругу, и она не могла отрицать, что ритмичное движение вместе с музыкой расслабляло и завораживало.

Кора испытывала искушение расслабиться и позволить прикосновению Маркуса успокоить ее страхи. Но голос Мейви звучал у нее в голове: «Насколько хорошо ты его знаешь?»