Глава 6

Капа вышел в серебристый флёр дверной арки. По краям, в тонких красных балахонах стояли женщины как породистые лошади, с арабским шиком нежнейшей кожи райских гурий. Улыбка отпечаталась на их тонких губках, страстный вздох и выдох застыл в воздухе, наслаждающимся столь великими персонажами игры в городке Литл-Канзас. Маски, деньги, власть.

- "Мистер, добро пожаловать в Парадайз!" , - пролепетала женская гвардия почти что в унисон. Дикий восторг обуял разбойника, пришедшего в гости чтобы уничтожить. Капа сжал кулаки, разомкнул в невидимом ударе по невидимой цели, гордо прошёлся по взглядам этих кобылиц и направился сквозь публику, сидящую на возвышении над сценой, где низенький щупленький спикер с выразительными жестами молодого пранкера исторгал из своего дорогостоящего чрева картину будущего. Никто так и обратил никакого внимания на Капу, словно он поплыл лёгким нейтральным облаком очень дорогих дамских сигарет. Лишь одна лысая кошка моргнула розовым глазом, вторым продолжая находится в кошачьей нирване.

Пятнадцатый ряд, девятое место у колонны с балканским орнаментом. Капа снял солнцезащитные очки, одел маску и уставился в театральный бинокль. Зрачки его сузились до пекинской улыбки, уши напряглись и он даже смог и не раз еле заметно даже для кошки пошевелить ими забавы ради. Чуть отодвинув прибор наблюдения, он ещё и сам уклонился назад. Происходящее на сцене его забавляло. Он ненавидел всё что касалось и говорилось о будущем, он ненавидел всякую глотку, которая разглагольствует обо всём, но только не о настоящем моменте здесь и сейчас. Игры в Настрадамуса ему претили с того самого момента когда он впервые нажал на курок. О будущем думают только неудачники, не раз повторял он своим подельникам, когда пьяный в дрызг, ходил по краю крыши очередной высотки, а счастливые люди не имеют права заглядывать в пропасть. Девочкам это нравилось, их ягодицы двигались в такт этому безумцу, они ещё и ещё по-обезьяне визжали, поливая шампанским трусы и футболку этой придурковатой обезьяны, до этого разбрасывающего новенькие доллары всему Нью-Йорку.

Это было очень давно, но Капа не изменился. Джо выгнал бы его в три шеи, Джо ненавидит перемены. Однажды, Джо поспорил с китайцами о розетке. Была презентация нового самолёта гражданского флота. У Джо один журналюга головастик спросил, сколько розеток нужно Джо чтобы его авиалайнер был максимально комфортен для очень дальнего перелёта. Джо ухмыльнулся и ответил что-то нецензурное. Странный поступок американского гостя не поняли даже в Тайване. Джентльмен Джо, до корней волос чопорный и собранный как робот, и вдруг такая тарабарщина, плевок в приличия всех джентльменских школ и университетов. На следующий день Джо сломал ногу при выходе из здания Конгресса штата, при этом умудрившись повредить ещё и щею, хотя именно о шее он всегда заботился более, нежели о ногах. За свою высокосановнюю жизнь он не пробежал даже и полмили, ходить пешком ему разлюбилось ещё в годы университетских ухаживаний за слабым полом, и несколько раз были нелестно упомянуты бейсбол и регби, эти подлинные сокровища американской обыденной жизни. И вот судьба мстила Джо, возвращала его на круги своя. Экстренная бригада скорой помощи запросила даже вертолёт, ведь Джо притворился что потерял сознание. Джо просто уснул, впервые в жизни по-настоящему. Как детстве, о котором он любил вспоминать только во сне. Ведь там он был самим собой, а не тем лощёным ящером, притворяющемся что его кровь холоднее всей остальной. Нет, Джо был горяч внутри как безбашенный ковбой, но он вытемнил из себя самого себя во имя столбика на мраморной стеле, где золотыми буквами над американским флагом значилось "Он вернул своей Америке её сердце". Оглушающие проникновенные слова. Как детективы James Hadley Chase.

На сцене появился новый увлекающий персонаж. Длинные волосы, длинные ногти, сиреневые туфли на тонких шпильках. Она предстала перед публикой как восставшая из прошлого Мэрлин Монро. Идол, возвращённый на своём исконное место. Поцелуй Радхи для Кришны. Завораживающая игра вечной игры павлина у зеркальной глади чистейшего водоёма, где никогда не было и не будет полицейских и агентов ФБР. Даже Капа прослезился, а кошка уставилась на подобное зрелище обоими своими неморгающими глазищами египетского божества.

- Вам знакома эта дива? - раздалось под ухом у Капы. Он, не поворачиваясь, ответил - Впервые вижу.

- Вы тут впервые?

- Мама просила не рассказывать незнакомым людям свои тайны. Надеюсь, что вы не сильно обидитесь на меня за подобные откровения, но я отдаю должное материнскому слову.

Дива принялась говорить.

- Дамы и господа, позвольте произнести для вас главную речь нашего сегодняшнего вечера.

Итак, приступим. Прежде всего, давайте поаплодируем господину Джо Джо Джонсону, нашему гуру и непревзойдённому спортсмену и семьянину и главному спонсору баптистской Церкви Восточного Завета. Он поистине достоен уже сейчас лавров Александра Македонского, хотя на ваших лицах я вижу несколько смущённые улыбки. Но мистер Д. Д. Джонсон дал миру зарю Востока. Всё его зрение направлено туда, где восходит Солнце. Он новый Икар, непожалевший себя ради сокрушения нового бессмертного Дракона, предложившего дружбу Фениксу, и получивший достойный ответ, обратившего ужас своей огнедышащей пасти на наши бескрайние просторы. Уже сейчас он забирает у нас лучшие пастбища и угодья. Он даже принялся насмехаться над нашими культурными ценностями и достижениями Свободы. Геев и лесбиянок, трансгендеров и бисексуалов он сделал своими верными агентами и теперь нам повсюду мерещится небывалое и невероятное. Даже НЛО теперь нет доверия среди американцев. Вчера по CNN показали резню в Оклахоме, где чернокожая мать убивает убийц своей дочери. Кто из американцев возразил мысли что всему виной нависавшая за полдня до этого над этим же самым местом несколько тарелок? Только юноша индус, все остальные молча стояли и пели гимн. Куда мы скатились, дамы и господа? Если президент не хочет читать доклады военных, то что это означает? Это означает что наша армия раздроблена изнутри, её чрево настолько слабо и болезненно, что не имеет права продолжать существовать в том же духе. Посмотрите, как сильно подняли головы торговцы из Ирана. Это позор, это неприемлемо, это ужасающе обыденно, а ведь раньше мы верили что наши экономические давления сокрушат хребет и этому зверю. Но мы наблюдаем как звери сбиваются в стаю, а наш гордый лев гол и одеть в одни гольфы, хотя и имеет в своих лапах клюшку для гольфа. Нет, не смейтесь, но наши дети уже танцуют танцы живота на наших кухонных столах, и это хуже чем хиппи и убийство Martin Luther King Jr. Мы на грани катастрофы общемирового масштаба. Необходимо выйти на остров и от туда дать бой. Каждый из нас должен задаться вопросом: сделал ли я все от меня зависящее, чтобы обеспечить стабильный мир и процветание в моем городе, в моей стране? Умирают римские папы, умирают те кто разрушил Берлинскую стену, но Америке не позволено умирать среди руин и всех прочих язв разграбленного Карфагена. Что нужно делать в пустыне? Нужно набраться смелости и уйти в тень смоковницы, пока листья её ещё способны противостоять Солнцу.

Да, мы способны сохранить будущее для своих университетов. Но наше будущее впервые за долгое время вернулось на нашу землю. Время собирать камни. Нам больше не нужны эмиграция и нефть, у нас есть только один способ жить - жить по правилам нашей Конституции. Господин Джонсон предлагает дать власть цифровой валюте, цифровой армии и цифровому народу. Это и есть наша спасительная тень.

Капа в одиночку зааплодировал, отбросив бинокль кому-то под ноги.

- Но Силиконовую долину скупили китайцы со всеми потрохами! - кто-то выкрикнул из зала.

- Закни глотку, щенок, - по-ганстерски выругался Капа и сплюнул под ноги.

Всё взгляды уставились на щенка Джо. Капа сел и начал петь нечто из Ку-клус - клана. Ропот волной вынес голос возмущённого из динамиков под потолком, разукрашенненым белыми и синими лилиями. Девушка спешно ретировалась, и на сцену из тьмы на ослепляющие софиты возник Тедди в сомбреро и лассо.

Две стаи нанесли каждая такие целенаправленные друг другу уроны, что восстановить силы было практически невозможно. Жалкие остатки вряд ли смогли бы для людей представлять угрозу или защиту. Вожаки были мертвы, а низшие особи питались травой-муравой, едва затягивая тонким слоем жира свои донельзя исхудавшие бока.

И снова пришла радость: три суки принесли четырнадцать щенков. Чёрные, крепкие вопреки голоду и ранам родителей, жаждавшие выйти за пределы этого жалкого убежища. Они ещё не знали о существование человека и плодов его жалости или ненависти. Даже запах был только свой, манящий, пахнущий дождём и прелыми листьями. Так может пахнуть лишь собачий мир без ошейника и цепи. Бытие городского волка, без страха выстрела из ружья и бесчисленных капканов.

Но в этот день, в день когда Капа увидел Тедди во всей красе настоящего американского фермера, над логовом городских волков появился военный вертолёт. Затем ещё один, и третий, и пятый, и восьмой. Щенки забились в глубине бочки, так загромождённой всяким барахлом человеческим, что даже самый опытный охотник ни за что не отыскал бы этих горячих и жалких комков кобелиного и сучьего счастья. Не знавшие страшнее грохота грома, щенки потеряли надежду на жизнь. Этот рокот боевых винтов был невыносимее всякого иного потустороннего собачьему миру звука. И тем ужаснее отозвались стоны и выгибы ухнувшей от удара взрывной волной земли, в этих комочках детского невинного счастья. Взрослые заскулили, словно эти грозные железные птицы вошли внутрь их дома со всем своим человеческим злом, уничтожающим всё живое на своём пути. Вонь раскалённого металла и удушливый запах серы проник как хитрый лис. Одна из матерей легла впритык к самому отверстию бочки, затворив собой всё без единой щели. Только труба, уходящая вглубь земли, в неизвестном направлении, давала возможность щенкам дышать без риска задохнуться в угаре непредвиденных обстоятельств. Взрослых особей такого права лишили де-факто, даже здесь.