— Я не хирург, так что, скорее всего, останется шрам, — говорит она, глядя на мою руку.

Хочу поднять ее, но руку простреливает боль, и я стону.

— Ты зашила меня? — шокировано спрашиваю я.

Она кивает и жестом приглашает меня присесть.

— Джейк не мог отвезти тебя в больницу. Раны от пуль порождают вопросы и расследования. Так что я делаю, что могу, когда моим мальчикам это нужно, — говорит она, покраснев.

— Ты проделала шикарную работу, Роуз. Я не мог бы доверить такое никому другому, — говорит Джейк, преданно глядя на нее.

Подросток, которого я уже видела раньше, приносит мне воды, ставит стакан на стол и присаживается рядом. Я благодарю его, а Роуз с любовью гладит мальчика по голове.

— Это мой старший сын, Хайден, — говорит она с теплой улыбкой.

— Ты выглядишь слишком молодо, чтобы иметь ребенка такого возраста, — не подумав, говорю я. — Извини. Прости. Я не это имела в виду…

Но она просто отмахивается от моих слов.

— Но я его мама, уж поверь, — смеется она в ответ.

Поворачиваюсь и вижу, что Джейк наблюдает за ней. Он ловит мой взгляд и обращает внимание на меня. Не уверена, что понимаю происходящее, хотя и хочу все знать. Он подмигивает мне, затем берет свой напиток и делает глоток, а потом смотрит поверх стакана.

Я замираю на месте — не нравится мне, как он на меня смотрит. Не знаю, что он хочет сказать, или даже о чем думает.

— У меня есть для тебя футболка, — говорит Роуз, поднимаясь, и выходит из комнаты.

— Хватит на меня пялиться.

Губы Джейка дергаются.

— Я жду свои тысячу и один вопрос.

Я качаю головой.

— Не сегодня. Я хочу спать.

Его брови взлетают вверх.

— Можно устроить. И, может, добавим немного извращений? — дразнит он.

— Это все, о чем ты можешь думать?

— Когда ты рядом — да.

Джейк снова поднимает свой напиток и подносит ко рту, когда входит Роуз и передает мне футболку. Я благодарю ее и выхожу, чтобы переодеться.

У меня не получается снять рубашку, потому что не могу поднять руку. Она зашнурована сзади, и я не могу ее развязать, хотя это необходимо сделать. Но у меня ничего не выходит. Совсем. Потом открывается дверь, и входит Джейк с ножом в руке. Я быстро отступаю.

— Я тебе сказала... никаких извращений!

— Так что, ванилькой займемся? — спрашивает он, пытаясь сдержать смех. — Расслабься. Нож мне для того, чтобы помочь тебе снять рубашку. У меня иногда бывают моменты просветления, и я даже могу побыть джентльменом.

Поворачиваюсь к нему спиной, давая доступ к зашнурованной части своей рубашки, но Джейк разворачивает меня лицом к себе и поднимает руку с ножом к моей шее. Внешне я остаюсь спокойной. Медленно и дотошно он начинает разрезать ткань, и мне страшно, но странно — я также взволнована. Очень необычное ощущение. Эмоции внутри меня крайне противоречивые. Из-за чего-то такого, что может убить только одним движением.

Я слышу треск рвущейся ткани, потом опускаю голову и смотрю, как рубашка очень медленно расходится в стороны. Так медленно, что я иногда ощущаю холод лезвия. Как будто он делает это нарочно. А затем, словно по щелчку, я вижу, как меняется лицо Джейка — разрез на ткани дошел до верха моего лифчика.

Смотрю вверх на него, в его потемневшие глаза, а он смотрит на меня, а не на мою грудь.

— Без извращений? — спрашивает он очень серьезно.

Пока я силюсь кивнуть, он разворачивается, прячет нож в карман и выходит, громко захлопывая за собой дверь.