Налетчики высадились на огромных скейдах и оставили на берегу минимум людей — только чтобы хватило разбить лагерь. Десятки воинов и Дев-защитниц штурмовали деревню, и в этой битве не погиб ни один из них. Воинов, охранявших дом бога, было по меньшей мере вчетверо меньше, и теперь, когда налетчики окружили их, они стояли спиной к стенам дома, и им некуда было отступить. Они загнали себя в угол.

Но они готовы были защищаться так, как если бы их бог действительно был в доме за их спинами, и они защищали его жизнь. Астрид спросила себя, а что, если это на самом деле так.

Солдаты настороженно переминались с ноги на ногу, наблюдая за чужими воинами. Астрид это показалось странным: она лучше атаковала бы воинов, которые еще не заняли позицию, чем стала бы дожидаться, пока они это сделают.

Дверь в дом бога отворилась, и оттуда вышел человек в длинном платье — их провидец, совсем молодой мужчина. Он широко раскинул руки, превратившись в идеальную мишень, и начал что-то говорить на христианском языке.

Для Астрид это был просто лепет. Она выучила язык Эстландии, ведь провела в этой стране почти год, но так и не смогла выучить христианские слова. Ее отвращение к этим диким людям, чьи женщины были беспомощны, как дети, к людям, чьи короли без сожаления отдавали своих людей врагу, к тем, кто преклонял колени перед богом, который предпочитал блестящие безделушки горячей крови, не знало границ, и вкус их языка обжигал ее язык. Леиф за эти годы усвоил несколько слов, и Вали тоже, но они, похоже, понимали этого провидца не лучше, чем она сама.

Астрид была уже готова потерять терпение, когда грудь провидца пронзило метко брошенное копье, и ей не нужно было даже оглядываться, чтобы понять, что это был Вали. Он взревел, когда от удара тело провидца влетело обратно через все еще открытые двери, и налетчики бросились вперед.

Астрид бросилась к ближайшему воину и взмахнула топором. Он не выказал ни малейшего удивления или колебания, как многие из этих христианских мужчин, которым впервые приходилось иметь дело с женщиной-воином, и ловко блокировал ее удар. Он был больше ее и, вероятно, сильнее, но она смогла использовать это против него. Воин взмахнул мечом, более узким и острым, чем знакомое ей оружие, и Астрид блокировала его своим щитом, одновременно ударив топором по ногам.

Воин был одет в доспехи с головы до ног, так что ее удар не смог сбить его с ног, но топор был тяжелым и острым, и металл глубоко вдавился в его икры. Колени воина подогнулись ровно настолько, чтобы заставить его отшатнуться, запрокидывая голову, и Астрид высоко замахнулась и рассекла подставленное горло. Кровь хлынула ей в лицо; она закрыла глаза и позволила себе один удар сердца, чтобы насладиться этим.

Затем яростный крик другой Девы-защитницы ударил в нее, и она обернулась к новой схватке.

— oOo~

Они потеряли в сражении двух Дев-защитниц и двух воинов, семеро было ранено — их будут держать на корабле, пока не настанет время отплытия. Пока налетчики уносили убитых и раненых в новый лагерь, остальные во главе с Вали и Леифом, Бренной и Астрид вошли в дом бога, чтобы посмотреть, что же там было такого ценного, что его так тщательно охраняли.

Ничего.

На стене даже не было золотого креста. Если бы не деревянный крест на столе в дальнем углу, церковь была бы пуста.

— Пол, — сказал Леиф, и Яан с двумя другими мужчинами сдвинули стол.

Они уже знали, что в большинстве этих домов были двери в полу и темные дыры под ними, в которых христиане хранили сокровища. И кости. Много костей, в коробках с крестами.

Такие странные люди.

Но дыра была пуста, если не считать костей.

Они стояли посреди дома, за который так упорно боролись, совершенно пустого, в котором не было ничего ценного. Во всей деревне не было ничего ценного, но ее защищали так, словно здесь жил сам король.

— Я не понимаю, — сказала Бренна, уперев руки в бока. — Зачем отдавать свои жизни за это?

— Это ловушка, — Вали подошел к двери и выглянул наружу, сжимая в руке топор. Грозовой Волк сражался без щитов, двумя топорами, с обнаженной грудью, как положено Ульфенару. Его спина и грудь были испачканы кровью и потом.

— Нет, — сказал он чуть погодя, и вернулся к остальным. — Никого нет.

— Они не могли знать, что мы причалим в этом месте. — Леиф подошел к дыре в полу и нахмурился, глядя вниз. — Даже дозорный не смог бы привести сюда солдат раньше, чем мы пришли к деревне. Они уже были здесь. Ничего не охраняя.

— Значит, они ждали нас. Они не охраняли. Они ждали, — предложила Астрид.

— Но зачем? — спросил приблизившийся Яан.

Она пожала плечами и отошла от него. Ее тело горело после боя, так же как и его. Она не брала мужчин, которые ей больше не принадлежали, но сегодня вечером могла бы, если не будет осторожна. Лучше держаться от Яана подальше.

— Чтобы прощупать наши силы и ослабить нас, — тон Бренны был решительным; она видела смысл этого непонятного развития событий. — Кто-то успел убежать? Крестьяне? Солдаты?

Поскольку они не убивали всех, кто попадался им на пути, было вполне вероятно, что кто-то успел уйти. Бренна знала это и не стала дожидаться ответа на свой вопрос.

— Мы потеряли одиннадцать бойцов, и это небольшое сражение даст им немного времени, чтобы собрать против нас войско. Этот король приготовился.

Леиф кивнул:

— Ты права. Мы должны вернуться в лагерь и приготовиться защищаться.

— oOo~

В лагере царило странное ощущение поражения, смешанного с победой. Воины были возбуждены. Они захватили деревню и разграбили ее, но не получили ни добычи, ни удовлетворения. Они захватили несколько рабов — и это было все.

И теперь они спешили укрепить лагерь, который только что разбили. Вернувшись, Леиф и Вали поделились с воинами своими догадками и разочаровывающими новостями насчет деревни, и настроение налетчиков омрачилось — это был обман, их вынудили сражаться и терять кровь за то, что не имело смысла.

Это было опасное настроение, и воины уже ссорились друг с другом. Еще чуть — и могло дойти до боя.

Когда дневной свет начал тускнеть и зеленые поля засияли золотом, Астрид вышла из лагеря по нужде. Она шла с топором и кинжалом, внимательно следя глазами и ушами за лесом вокруг, чтобы не пропустить разведчиков.

Ночная атака была бы маловероятна; эти леса были густыми, слишком густыми, чтобы даже армия, знакомая с ними, могла передвигаться в глубокой темноте, и сегодня ночью вдобавок не будет луны. Но разведчики — придет ли один или много — могли получить данные о войске. Астрид знала, что сегодня ночью в лесу их будет много, и ей очень хотелось бы найти их и заставить замолчать.

Когда она закончила и поправила бриджи, то услышала вдалеке шорох. Низко пригнувшись, она выхватила кинжал и поползла в направлении звука.

Астрид почти сразу поняла, что это не разведчик — или худший разведчик из всех, кто ей попадался, — потому что он не делал никаких попыток скрыться. Однако она все же прокралась вперед и увидела за дрожащим кустом спину воина.

Как только она поняла, что означает это зрелище, раздался мягкий, тяжелый бум. Налетчик дернулся, схватившись за голову, и Астрид сразу узнала его: Видар.

Опытный воин, Видар давал клятву верности еще Эйку. Он был одним из последних людей Эйка, принявших указание Леифа насчет набегов. Видар отмечал каждое убийство, делая на груди надрез, и его грудь была покрыта этими отметинами. Он не мог жить без насилия.

Теперь же он взревел и поднял камень, которым его только что ударили, обрушив его на тело под собой.

Астрид быстро вышла из-за куста и приставила кинжал к его горлу, прежде чем до конца осознала увиденное. Инстинкт заставил ее напасть на своего, чтобы защитить врага, христианина, — и она чуть было не отшатнулась в шоке от самой себя, но в следующее мгновение уже осознала происходящее.

Под Видаром лежала девушка — почти девочка. Ребенок. Крестьянка, одетая в рваные лохмотья, вот только теперь лохмотья были сорваны с нее, и голое тело было покрыто кровью. Живот и бедра — и Астрид не сразу поняла, что это не ее кровь, а кровь Видара. Маленькая девочка ударила его камнем, судя по количеству крови — несколько раз.

И он ударил ее в ответ тем же камнем. Кровь лилась из вмятины на голове девочки, окрашивая длинные спутанные медово-каштановые волосы в коричневый цвет.

— Леиф оторвет тебе голову, — прошипела Астрид на ухо Видару.

— Она ударила меня! — Видар зарычал, а потом крякнул, когда Астрид воткнула острие своего клинка ему в кожу, пока не выступила кровь.

— Ребенок. Ты хочешь сказать, тебе пришлось защищаться от ребенка? И почему ты сидишь на ней верхом?

Единственным ответом было ворчание. Затем Видар дернулся назад и оттолкнул ее. Резко повернувшись, он вскочил на ноги и вытащил кинжал — единственное оружие, которое у него было. Бриджи были застегнуты, так что он еще не вынул из ножен другое оружие, то, которое точно собирался использовать.

Астрид вскочила на ноги и повернулась к Видару лицом, снимая со спины топор.

— Если мне суждено умереть, тебе придется убить меня, Астрид. Я умру в бою. Я не собираюсь падать на колени перед ярлом и просить прощения за то, что и так было моим! Что еще я мог тут взять?

Он неуверенно отступил в сторону; удар камнем, казалось, серьезно его дезориентировал.

Малышка была настоящим бойцом. Когда-нибудь она могла бы стать Девой-защитницей, если бы родилась среди людей, знающих силу женщин.

Видар замахнулся, и Астрид упала и ударила его по колену обухом топора. Когда он с криком рухнул на колени, она еще одним ударом сломала ему руку.

— Ты встанешь на колени, Видар. И умрешь трусливой смертью.

Еще один удар — на этот раз по голове, рукояткой меча, и он потерял сознание. Со вздохом, все еще оглядываясь вокруг в поисках разведчиков, Астрид потащила Видара обратно в лагерь.