— Ты что, специалист по психологии? — я шучу.

— Да.

— Серьезно?

— О да, я большой поклонник Фрейда. Огромный. — Огромные бицепсы Роуди выпирают, когда он засовывает руки под мышки, все еще скрещенные на груди. — А ты? Какая у тебя специальность?

— Морская биология.

— Серьезно? Это чертовски круто, жаль, что ты в Айове.

Это в основном та же самая реакция, которую я получаю от любого, кому говорю.

— Я понимаю это, Роуди. Было бы здорово, если бы я была рядом с океаном, но... — меня не приняли нигде на побережье — даже близко. Конечно, я не рассказываю об этом Роуди.

Его рот кривится в улыбке, руки все еще в подмышках.

— Какое твое любимое морское существо?

— Кораллы.

Его брови хмурятся, а голова откидывается назад.

— Как это может быть морское существо?

— Коралл живой, — страстно восклицаю я. — И это так прекрасно. Ты когда-нибудь занимался подводным плаванием? Или плаванием с маской? Тысячи организмов обитают внутри одного рифа. — Я закрываю рот, прежде чем из моего рта выльется поток слов о моей любви к подводной жизни океана.

— Как Немо.

— Именно, — ухмыляюсь. — И его отец.

— И Дори. Боже, эта рыба что-то с чем-то.

Мы улыбаемся друг другу, как идиоты. Легкая улыбка Роуди заставляет меня прочистить горло, его пристальный взгляд пугает меня. Внезапно смутившись, я ковыряю подол куртки, теребя молнию.

Я уже говорила, какой он красивый? Особенно когда сосредоточен.

И прямо сейчас, он сосредотачивает все свое внимание на мне.

— Наверное, мне пора идти. — Я встаю, держа руку наготове, чтобы оттолкнуться от деревянного крыльца. — Становится холодно.

Его следующий вопрос пригвоздил меня к месту, и моя задница снова упала на кулер.

— Тебя не беспокоит, что твои друзья оставляют тебя здесь?

— Ты, кажется, действительно зациклился на этом... нет, мои друзья не оставляют меня здесь.

Они стараются держаться подальше, чтобы я могла побыть с ним наедине.

— Я не зацикливаюсь на этом, просто хочу знать, что им не насрать на тебя.

— Почему? Ты чувствуешь себя защищенным? — Я пытаюсь пошутить, но проваливаюсь, его рот все еще сжат в прямую линию.

Черт.

— Я думаю... — я подыскиваю нужные слова. — Я не собираюсь винить их за то, что они любят вечеринки точно так же, как они не винят меня за то, что я ношу пуховые пальто на эти вечеринки.

Он не может понять, серьезно я говорю или умничаю.

— Напомни мне, где ты с ними познакомилась?

— Общежитие. — Я тереблю выбившуюся из рукавиц нитку пряжи. — Мои лучшие друзья из дома учатся в других колледжах, ты же знаешь, как это бывает. Я не вижу их, если только это не праздник или что-то еще. У меня есть друзья из моих классов, но они много учатся.

Это то, чему я тоже должна уделять больше внимания, если хочу улучшить свои оценки.

— Как ты думаешь, эти твои друзья внутри понимают, что тратят свое время на моих товарищей по команде? — размышляет он, жуя насадку своей бутылки с водой.

— Что ты имеешь в виду?

— Дерек и Бен? Бринкман? Они могут быть придурками, но могут учуять золотоискателя за милю — без обид, но те девушки, с которыми ты пришла, пахнут отчаянием. — Он лениво улыбается, когда бутылка касается его губ. Кривая усмешка, глаза прикрыты. Он выглядит удовлетворенным. — Не то, что ты.

— А что я? — Бабочки в моем животе трепещут крыльями.

Он пожимает плечами.

— Я не мог понять, что ты делала с этими двумя. Они даже близко не находятся в одной лиге с тобой.

— Ты только что намекнул, что я классная?

— Почему в это так трудно поверить?

Я перестраиваюсь, пытаясь устроиться поудобнее, переставляя ноги.

— Знаешь, когда мы втроем были первокурсниками, нам было гораздо веселее. Дело было не в парнях, вечеринках и встречах.

— Чем вы занимались? Были, типа, вечеринки с ночевкой и все такое?

— Что-то вроде того, — я смеюсь, сдерживая улыбку, останавливаясь с новым ходом мыслей. — Знаешь, о чем я не могла перестать думать, когда Бен и Дерек приставали к моим друзьям?

— О чем?

— Все, о чем я могла думать, это каково было бы встречаться с ними. Они были такими скучными, безликими.

— В каком смысле?

— Бен продолжал лгать о самом тупом дерьме, например, что выиграл титул Мировой серии колледжа, и его подкаты были настолько ужасны, что даже я знала кульминационные линии. Ноль усилий. Знаешь, о чем это мне говорит, Роуди Уэйд?

Роуди переминается на перилах.

— О чем это тебе говорит?

— Он будет эгоистичным в постели. — В данный момент я жалею, что не взяла пиво вместо воды. — Держу пари, он не даритель.

Роуди слегка поперхнулся водой.

— Давай ещё раз?

Мои руки скрещиваются на груди, и я ухмыляюсь его каламбуру — давай еще раз, — хихикая в воротник пальто, потому что иногда бываю такой же юной, как пятнадцатилетний мальчик.

— Я бы предпочла встречаться с кем-нибудь хорошим в постели, а ты? — Это риторический вопрос, и я не жду от него ответа. — Дерек и Бен просто болтуны. Завалил и свалил — это про них. — Я небрежно бросаю реплику, как будто постоянно отпускаю подобные шуточки.

На самом деле нет.

Я просто хочу увидеть выражение его лица.

Роуди Уэйд не разочаровывает; его покерное лицо отстой, и он был бы ужасным карточным партнером в Вегасе. Его глаза слишком широко распахнуты. Очевидно, шокирован. Его брови, когда-то нейтральные, теперь вздернуты на линию волос.

Мой нос морщится при мысли о Дереке в постели, и я подавляю фырканье, довольная тем, что мне удалось удивить Роуди.

— Что?

— Не могу поверить, что ты только что это сказала.

— Завалил и свалил? — Выражение моего лица — чистая невинность. — Ты никогда его не слышал? Это как сунул, вынул, слинял. Ну, знаешь, секс на одну ночь?

Его смех почти маниакален.

— О, ты не обязана мне ничего объяснять — я о них слышал. Я просто удивлен, что ты так говоришь. Ты кажешься такой...

Я с любопытством наклоняюсь к нему.

— Какой?

— Ты... выглядишь так, как будто ты, ну, знаешь, человек с сильной моралью.

Это правда. Я откидываюсь назад, довольная, что сумела удивить его своим сквернословием.

— У меня сильная мораль — это не значит, что я не могу бросить несколько дрянных фраз.

— Я имею в виду, что ты похожа на девушку, которая хранит себя.

— Что ты имеешь в виду?

Я не храню себя; я просто не нашла никого, с кем хотела бы потерять свою девственность, хотя была близка к этому после выпускного бала в средней школе. Он был симпатичным, и мы изредка встречались, поэтому я позволила ему снять номер в отеле и спланировать все это.

Когда дошло до дела, он пытался напоить меня — так по-джентльменски, — и вместо этого мы поссорились из-за количества спиртного и презервативов, которые он принес.

Забавный факт обо мне: я девственница.

Все мои «части удовольствия» целы, никогда не нарушались (к сожалению), хотя одно можно сказать наверняка: я определенно не сохраняю себя для брака. Я просто не нашла никого, кто был бы достоин моей V-карты.

Роуди молча наблюдает за колесами, крутящимися у меня в голове, довольствуясь тем, что я думаю, наблюдая, как мучаюсь из-за отсутствия оргазмов в моей жизни, тех, которые не вызваны самой собой.

— Ты совершенно прав. — Мои плечи беспечно поднимаются и опускаются. — Может быть, я храню себя — я храню себя для связи. Хочу чувствовать себя хорошо после того, как приму решение, а не сожалеть о нем. Так что пока не появится Мистер без сожалений…

— Мистер без сожалений, — повторяет он. — Интересно, как он выглядит.

Он похож на тебя.

Он выглядит как Роуди, и я даже не знаю, как его настоящее имя. Недовольный звук поднимается из моего горла, очень похожий на хмыканье, поэтому прочищаю его. Просовываю большие пальцы между согнутыми коленями.

— Знаешь, что я хотела бы узнать? — я размышляю. — Твое имя.

На несколько секунд, пока музыка меняется внутри, у нас наступает полная тишина. Тихо, пока он поднимается во весь рост, делая несколько рассчитанных шагов в мою сторону.

Это короткая прогулка, и затем он присаживается, выхватывая пустую бутылку из моей руки, все еще сидя на корточках, бросает ее. Швыряет бутылку так, что она парит дугой на помойку. Ударяется о заднюю стенку бака, отскакивает и со свистом исчезает внутри.

Согнув колени, Роуди садится на корточки передо мной, садится очень близко, всего в трех дюймах от моего лица, теплое дыхание обдувает мои губы.

Все его черты омрачены темнотой.

— Обещаешь никому не говорить? — Его низкий голос звучит заговорщицким шепотом.

— Это что, секрет?

Он отрицательно качает головой. Нет.

Я сглатываю комок в горле, давая ему дерзкий ответ:

— Этого нет в интернете?

На этот раз он кивает, его белые зубы играют в прятки между губами.

— Да, это есть в интернете, но, похоже, ты единственная, кто не искал его.

— Я бы хотела узнать его сейчас.

— Я это вижу.

И он дает мне желаемое, так близко и лично, дуновением ветра против моей кожи. Я чувствую запах пива, которое он пил раньше, и холодный предзимний воздух, льнущий к его коже.

— Стерлинг.

— Стерлинг, — выдыхаю я, не в силах остановиться.

Я повторяю его про себя, романтизируя звучание.

Безукоризненный. Да. Он похож на Стерлинга.

Это сильное мужское имя. Капризное и немного мечтательное имя героя любовного романа.

Сексуальное.

Предназначенное для тихих стонов и прерывистых вздохов в спальне.

Рррррр.

— Ты хочешь, чтобы я так тебя называла?

— Тебе и не обязательно это делать. — Если только ты сама не захочешь. Он не произносит последнюю часть вслух, но я почему-то знаю, что он имеет в виду.

Я извиваюсь на своем месте, а он остается сидеть на корточках передо мной, расставив ноги и свесив руки между бедер, балансируя на корточках.

Кровь бежит по всем венам моего тела, нервы вибрируют, когда он кладет костяшки пальцев мне под подбородок, чтобы поднять мой взгляд, и ласкает мою челюсть своим гигантским большим пальцем.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Даже не знаю.

Краем глаза я замечаю деревянные качели в конце веранды, покачивающиеся на легком ветерке. Туда-сюда, поскрипывая. Они старые, подвешенные на шатких ржавых цепях, краска стерлась много лет назад и никогда не была заново отполирована.