Анна пожала плечами.

- Хорошо, перефразирую вопрос. У тебя есть мечта?

Анна помолчала, потом растерянно обвела взглядом комнату.

- Не знаю... Раньше были мечты. А сейчас...

- Ну, а раньше-то ты о чем мечтала?

- Не знаю... О разном... О семье, о детях.

Он слушал и чувствовал с какой отстраненностью она говорила о своей мечте.

- Нет, это не то. Это снова стереотипы. Понимаешь, в обществе принято, что достигнув определенного возраста, человек должен создавать семью, рожать детей. Это шаблон, лекало, образец если хочешь. Но как потом живут эти люди, которые по всем правилам женились, завели детей, тянут лямку изо всех сил, чтобы их семья жила лучше других? Как ты думаешь, счастливы ли они? В постоянной тревоге, как заработать побольше, стрессы, срывы, скандалы в семье, разводы, раздел имущества, раздел детей? Это по-твоему счастье? Об этом ты мечтала?

Анна молчала, глядя себе под ноги. Он выдержал паузу, прошелся по комнате, пробежал пальцами по корешкам книг, стоящих на полке. Булгаков, Ремарк, Толстой, Тургенев, Пушкин, Есенин, У. Коллинз, Б. Смит, Д. Остин, Г. Маркес, Э. Хемингуэй... Обложки потертые, перечитанные не один раз. А вот ряд современных женских романов - корешки новехонькие, почти нетронутые...

"Вот оно... - подумал он. - Вся твоя беда в том, что ты в отличие от многих умеешь думать. А раз умеешь думать - умеешь и чувствовать. Только нынче это не в моде."

- Послушай, - медленно начал он, поворачиваясь к ней. - Давай вернемся в твое прошлое. Вот ты еще маленькая, совсем маленькая. Что нравилось тебе тогда?

Анна задумалась. На переносице обозначилась морщинка, которая появлялась всегда, когда она о чем-то размышляла.

- Книги. - наконец ответила она. - Я очень любила книги. Сначала мне читали бабушка, дедушка, мама. А потом мне не терпелось научиться читать самой. Мне казалось, что это просто какая-то магия, что из этих маленьких значков на бумаге складываются слова и целые сказки,а все люди, умеющие читать, казались мне волшебниками.

Лицо ее осветилось мечтательной улыбкой, глаза засияли, сделав это заплаканное лицо таким притягательным и хорошеньким. У него прошла щекотка по шее, как всегда, когда он чувствовал, что вот-вот нащупает ключевую ниточку и распутает весь клубок.

- А еще... - продолжала Анна. - Еще я хотела научиться писать. Чтобы самой записывать все замечательное, что случается со мной, все мои приключения... И меня бабушка и дедушка учили читать и писать. В школу я пошла, читая уже наравне со взрослыми. И я даже думала, что когда-нибудь, когда я вырасту, я напишу свою книгу... Может быть, не такую хорошую, как все, что я читала, но в ней обязательной должна быть сказка и только счастливый конец.

- Стоп! - он резко остановился посреди комнаты. - Вот же! Вот же оно!

Анна испуганно вздрогнула, глядя на него широко раскрытыми глазами.

- Вот же твоя нереализованная мечта! Твое призвание и предназначение!

Лицо ее снова помрачнело, глаза потухли.

- Да ну, глупости все это. - пробормотала она. - Это было детство... Столько времени прошло.

Он подошел к ней, взял за плечи и слегка встряхнул.

- Никакие это не глупости! Знаешь, сколько людей несчастны из-за того, что не смогли реализовать свою мечту? Знаешь, сколько из них становятся алко- и наркозависимыми от того, что они не стали теми, кем хотели? Он, например, вынужден работать сантехником, а в душе он очень талантливый пианист, только у родителей не хватило денег на музыкальную школу... Знаешь ли ты ты, сколько самоубийств совершают эти люди каждый день, не найдя свой путь в жизни, не реализовав себя? Ты вот сегодня чуть не пополнила их статистику! А ведь в твоем случае все очень просто! Компьютер, интернет, время, которого у тебя полным полно, а ты тратишь его на самобичевание, на выслушивание убогих советов, упиваешься своим несчастьем... А ведь до уверенности в себе, до успеха, до самореализации, до счастья тебе два шага всего! Просто садись и пиши! - он вдруг резко схватил ее за локти и поднял с кресла. Она вскрикнула, не от боли, от неожиданности, но не сопротивлялась. Позволила себя отвести и усадить в кресло за столом с ноутбуком. Он включил компьютер, подождал, пока тот загрузится. - Вот. Все. Теперь пиши.

Анна испуганно и растерянно смотрела на него через плечо.

- Но что писать? О чем? Я не знаю... Я так не смогу.

- Нет, ты сможешь! Еще как сможешь! Уж поверь мне. А о чем... Да о чем угодно! Вот что чувствуешь, что на душе - то и пиши. Ну же! Давай!

Он нависал над ней грозной скалой. Она не видела его, только чувствовала его запах - запах мокрых волос, сигарет и парфюма с цитрусовыми нотками. Слышала его взволнованное, сбивчивое дыхание у себя за спиной.

"Он-то чего так волнуется? - подумала она. - Ему-то какое дело до меня и до всего этого? Что он вообще здесь делает и с какой стати я должна его слушаться? Я же хотела всего лишь умереть..."

- Пиши! - рявкнул он за спиной.

Анна вздрогнула. Несмело нажала на клавиши раз, второй... И вдруг какой-то неведомый вихрь подхватил ее и унес прочь. Прочь из серого, холодного, и неприветливого мира с его буднями, людьми-муравьишками вечно куда-то бегущеми, торопящимися и все также вечно никуда не успевающими; с его выходными и праздниками, зачастую бесполезными и никому не нужными, всего лишь для поддержания давно изживших себя традиций люди собираются за общим столом, с фальшивыми улыбками, с пустыми разговорами ни о чем - просто потому что так принято, просто потому что так правильно... А правильно ли? Если нет искренности, если нет тепла - правильно ли сидеть за одним столом с человеком который тебе неприятен и изображать обратное, прикрываясь вежливой, но фальшивой улыбкой? Или это просто сам мир стал уже настолько фальшивым с его фальшивыми гениями, кумирами, фальшивой красотой, фальшивой любовью - что фальшивые улыбки за столом это уже сущая мелочь, не стоящая внимания, и вошедшая в привычку?

Анна обо всем этом уже не думала. Она была далеко-далеко, в другом мире... Где люди - это люди, а не чудеса пластической хирургии и мэйк-апа; где любят не за деньги и прочие материальные блага и сытую жизнь; где любовь одна - и навсегда; где люди умеют ждать того или ту единственную, а не бросаются в омут с головою все ища чего-то лучшего, чем имеют, забывая, что лучшее - это враг хорошего...

Анна писала и писала, как сумасшедшая. Потеряв счет времен, позабыв обо всем на свете, оставив позади все, что произошло с ней до этой минуты. И вдруг, почувствовав непривычную легкость, гармонию внутри себя - будто пазл, который ты не мог собрать годами, неожиданно сложился, а ты смотришь на эту цельную картинку и все еще не можешь поверить,- поставила точку.

Глаза слезились. Анна потерла их подушечками пальцев, откинулась на спинку кресла и зажмурилась. В комнате было очень тихо. Дождь давно уже наверное прекратился, по стене ползли первые отблески рассвета от восточного окна. Она чувствовала себя усталой, но такой... спокойной! Как будто невидимая, но тяжкая ноша наконец упала с ее плеч и освободила ее крылья. И теперь стоит только захотеть, она сможет в любую минуту взлететь! Улыбка, светлая и спокойная, застыла на ее губах. Сколько она просидела так в кресле, улыбаясь самой, Анна не знала.

Ее привел в чувство легкий шум.Она вздрогнула и выпрямилась в кресле. Перед ней стоял худощавый мужчина с двумя чашками дымящегося кофе в руках. Анна в замешательстве смотрела на него, лихорадочно пытаясь сообразить, кто он и что делает в ее квартире. А пока ее память медленно расставляла все по местам, незнакомец протянул ей чашку и виновата сказал:

- Извини, ты задремала, наверное, а я разбудил... Я тут кофе сварил.

Он отхлебнул глоток и подмигнул ей:

- Кстати, меня Илья зовут.