Джейс бледнеет. Некоторое время ничего не говорит.

– Ты очень на нее похожа, – в итоге говорит он. – Почти пугающе. Глаза другие, но твои волосы, лицо, – его взгляд падает на мою грудь, а потом быстро возвращается к глазам. – Поразительно.

– Что с ней произошло? – мягко спрашиваю я.

Мне известно, что она умерла, и знаю, что Дорнан рассказал о ее обезглавливании, но не знаю, что произошло на самом деле. Почему ей и моему отцу не удалось сбежать с нами.

Почему все пошло так чертовски неправильно.

– Она хотела его бросить, – говорит он. – Думаю, он бы ее отпустил, если бы она просто исчезла, но...

– Но что? – допытываюсь я.

– Но она хотела забрать меня с собой, – в итоге говорит он. – Она умерла по моей вине. Все они мертвы из-за меня, – закончив предложение, он выглядит разрушенным, его глаза уставшие и опущенные, слышен скрежет зубов, когда он сжимает челюсть.

– Я уверена, что это не так, – говорю ему. – Это только так кажется, потому что ты единственный остался, чтобы справиться со всем этим.

Он пожимает плечами.

– Все, кого я люблю, умирают. Поэтому и живу один и стараюсь держаться подальше ото всех.

Это ужасно.

– Так грустно, – мягко говорю я. – А что насчет твоего отца? Твоих братьев? Они ведь твоя семья.

Если бы взглядом можно было убить, от меня остались бы лишь мелкие кусочки, так презренно Джейс смотрит на меня.

– Ты имеешь в виду моего отца, кто проткнул тебя ножом, только потому что ты похожа на женщину, которая умерла? Или мои братья, которые на самом деле животные?

– Прости, – говорю я.

– Ты ничего не знаешь об этой семье, – вспыльчиво говорит он, качая головой. – Ты должна была держаться подальше от всех нас.

– Ну, сейчас уже слишком поздно, – говорю я, пожимая плечами. – Но я могу насладиться этим по полной.

Джейс просто качает головой, явно не впечатленный моей шуткой. Но мне не все равно, я хочу открыться ему, рассказать каждую грязную маленькую тайну, которая удерживает мою душу в ловушке за стеной огненной лжи и обмана.

Но я не могу. Не потому что не доверяю ему, а потому что мне стало ясно, что он заложник своей семьи еще больше, чем я.

Я не могу рассказать ему, потому что не переживу, если он узнает о том, что я сделала. Я не смогу вынести отвращения на его лице, когда он узнает, что девчонка, которая трахается с его отцом и убивает его братьев одного за другим – это та же самая девчонка, которая сейчас сидит перед ним.

Но основная причина, почему я не могу рассказать ему – потому что знаю, что он сделает. Он захочет сбежать. Он любовник, а не боец, и у него не хватит сил убить их всех. Он может ненавидеть их, но он не убийца.

Никогда в жизни не была так уверена.

И, конечно же, существует то крошечное семечко сомнения, которое таится в самом темном уголке моего разума. Вероятность того, что он не поймет.

Вероятность, что, когда он узнает, что я обманывала его и убила его брата, он встанет на сторону Дорнана.

Нет ничего хуже этой мысли.

– Могу я спросить кое о чем? – говорю я, и мое сердце пускается вскачь от мысли.

Джейс пожимает плечами.

– Конечно. Это же не значит, что я отвечу.

Я делаю глубокий вдох, мое сердцебиение отдается в ушах. Я могу трахнуть мозги Дорнана и ничего не почувствовать, но, когда я рядом с Джейсом, это как фейерверк каждый раз.

– Почему ты меня поцеловал? – дерзко спрашиваю я.

Джейс беззаботно улыбается, наклоняя голову набок, обдумывая мой вопрос.

– Почему люди целуют других людей? – спрашивает он.

Я качаю головой, слабая улыбка появляется на моих губах.

– Это нечестно, – говорю я, двигаясь до края кровати, так что теперь смотрю на него под прямым углом, наши ноги почти соприкасаются. – Ты не можешь отвечать вопросом на вопрос.

Он пожимает плечами, веселая улыбка танцует на его роскошных губах. Ничего не могу с собой поделать. Протягиваю руку и касаюсь его подбородка, прижимая большой палец к нижней губе. Он смотрит на меня с неопределимым выражением на лице, и создается такое ощущение, будто мы падаем в пропасть, из которой никто из нас не выберется. Во всяком случае, не невредимыми. Может, у меня и новое лицо, но внутри бьется все то же сердце. Может, однажды он и потерял меня, но я все еще его, а он все еще мой.

Я наклоняюсь ближе, наши носы почти соприкасаются. Он повторяет мои действия, кладя руку на мою щеку.

Он качает головой.

– Что ты со мной делаешь? – выдыхает Джейс, неотрывно глядя мне в глаза.

«Люблю тебя», – думаю я.

Но не могу этого сказать, поэтому просто показываю ему. Я преодолеваю маленькое расстояние между нами, прижимая свои губы к его. Он тихо стонет, своего рода первобытный рык, который зарождается в его горле и заставляет мой язык трепетать, когда наши языки встречаются. Джейс кладет руку на мое бедро, на то место, где находятся шрамы под всеми этими красивыми цветными чернилами, и я невольно вздрагиваю. Он двигает руку к моему лицу, к затылку, притягивая меня ближе, углубляя поцелуй. Я как будто падаю целую вечность, но это хорошее падение. Потрясающее чувство.

Такое ощущение, что я была рождена, чтобы любить этого мужчину.

И сейчас, когда я целую его, когда люблю его, мое сердце падает. Я замираю.

Я не должна была этого делать.

Ради него, я не могу этого сделать. Если позволю ему поцеловать меня так, это разорвет нас обоих на части, а мы уже достаточно разрушены внутри.

Джейс чувствует, как я замираю и отклоняется, слегка сбившись с дыхания, и хмурится.

– Что случилось? – мягко спрашивает он.

Я тяжело сглатываю, злая и опечалена тем, что наш момент упущен.

Что случилось? Битва внутри меня, как горькая война, заставляет мой разум сражаться с возможностями. Я только начала, а уже хочу, чтобы это все было сделано. В моей голове проносится образ Дорнана и его оставшихся сыновей, как они в муках сгорают заживо в огне, и как мы с Джейсом наблюдаем за этим.

Если бы все было так просто.

– Все, – говорю я, разразившись слезами.

Я так сильно устала, мое тело все еще находится в каком-то шоковом состоянии. А еще чтобы сучка почувствовала себя еще хуже, думаю, сейчас почти то самое время месяца. Я – клубок эмоций.

Выражение лица Джейса меняется со сбитого с толку на встревоженное, и он одним быстрым движением пересаживается с кресла ко мне на кровать, не отрывая от меня взгляда.

Он открывает рот, будто хочет что-то сказать, но передумывает. Я так устала лгать, мне так осточертело быть сильной.

Моя решимость ослабевает, когда он придвигает мою голову к своей груди. Я прижимаюсь к нему, цепляюсь за него, потому что, если отпущу, боюсь того, что может случиться дальше.

Мобильный Джейса звонит, нарушая тишину. Он неохотно отстраняется от меня и уходит в другую комнату, чтобы ответить.

Когда он возвращается, он не в настроении.

– Дорнан скоро приедет, чтобы забрать тебя, – говорит он бесстрастным голосом.

Мы действительно только что целовались? Снова? Не могу поверить в это. Просто не могу.

Опускаю взгляд и тяжело сглатываю.

«Только, бл*ть, не плачь, ты сможешь это сделать. Ты должна это сделать ради своей семьи. Ради себя».

Джейс замечает выражение моего лица и вскидывает руки.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сделал, – говорит он с отчаянием.

– Я такая идиотка, – честно говорю я со слезами на глазах. Выражение лица Джейса падает, и он выглядит так, будто хочет дотронуться до меня, но вместо этого разворачивается и выходит из комнаты.

Несколько минут спустя я немного успокаиваюсь и нахожу его на балконе. Он держится за ограждение, кулаки сжаты, костяшки побелели. Наверное, он услышал меня, потому что говорит, не оборачиваясь.

– Ты должна уехать. В следующий раз, когда выведешь его из себя, он просто убьет тебя. Просто так. Тебе нельзя оставаться, Саманта. – Я сглатываю, отклоняя голову назад, и смотрю в небо, как оно окрашивается в розовые и пурпурные тона в лучах заходящего солнца. – Я могу помочь, – вдруг говорит Джейс. – Могу помочь тебе выбраться.

Мотаю головой.

– Я не могу уехать. Я никуда не поеду.

Джейс делает шаг ко мне, хватает за плечи и трясет.

– Он убьет тебя, понимаешь? Господи, такое ощущение, что история повторяется. – Его плечи опускаются, когда он отходит от меня.

– Он не убьет меня, – говорю я, вытирая слезы с лица. – Пока нет.

Лицо Джейса снова превращается в камень, и он закрывается, и я могу только представить, сколько лет он провел за своими выстроенными стенами, терпел издевательства от своих братьев и выносил дерьмо Дорнана. Интересно, сколько могил ему пришлось выкопать для отца, скольким наркоманским сучкам пришлось заплатить, или что-то в этом роде, чтобы они не пошли в полицию и не погибли. И я знаю, что он ничего не может с этим поделать. Он будет продолжать спасать тупых девчонок, которые приходят в клуб «Братья Цыгане» в поисках защиты и заканчивают тем, что им приставили пистолет к голове или воткнули нож в бедро.

Но он не захотел бы меня спасать, не после того, как я закончу. После того, как уничтожу всю его семью.

Может он и не в близких отношениях со своими братьями, но они все, что у него есть. И когда я закончу, у него ничего не останется.

Мое сердце пропускает удар, только один, потому что я позволяю себе на мгновение задуматься о том, что бы случилось, прямо здесь и сейчас, если бы я сказала Джейсу правду. О том, кто я на самом деле и что делаю здесь. Конечно, он бы разозлился, но после этого? А ему будет не все равно? А если бы мы сбежали? Если бы мы ушли отсюда, забрали мои деньги и просто убежали, смогла бы я снова спать, зная, что он со мной?

– Он это сделает, – уверенно говорит Джейс. – Когда ты меньше всего ожидаешь, он будет там. И тогда для тебя будет все конечно.

– Ты просто не понимаешь, – говорю ему.

Это как будто я прошу его понять, хоть и не объясняю, что именно.

Он качает головой.

– Если передумаешь, дай мне знать. Он здесь.

Он указывает на парковку перед зданием, куда Дорнан заезжает на своем Харлее. Лучи заката отражаются тусклым мерцанием от полированного черного металла и хрома.