Такое, определенно, относилось к категории «слишком поздно».

Я шлепнулась на унитаз, удивившись тому, что мои ноги все еще болели. А я-то думала, что не особо их использовала во время нашей ночной сессии. Спина также жутко болела. Каждый раз, когда я двигалась, какая-то часть меня протестовала против активной деятельности, если только это не секс с Эйденом Хантером.

Я вымыла руки и умыла лицо, стараясь избегать своего отражения в зеркале. Все равно мои вьющиеся волосы, скорее всего, растрепались, а тушь смазалась. К тому же каждый раз, когда я смотрела в зеркало, в мою голову приходила куча диких мыслей о том, что я сделала. Да, было сумасбродно решить приехать сюда. Да, я рисковала, и это не было похоже на меня, но я не жалела.

Я совсем ни о чем не жалела.

Как бы то ни было, меня все еще преследовало чувство вины. Я столько времени убила, придумывая причины не доверять Эйдену, а они не давали мне увидеть, каким он был на самом деле. Я искала доказательства, которые подтвердят мои выдумки о том, что он плохой человек. Я осуждала его, опираясь на его внешний вид, а не на поведение. Как оказалось, у меня не было причин бояться Эйдена.

Я подумала о том, как он прижал меня к своей груди и дал выплакаться. Я запомнила все его милые слова, и как он признался, что тоже боится. Вот что бывает, когда ты начинаешь с кем-то встречаться. Нет никаких гарантий на счастливый финал, но это не значит, что ты не должен пытаться.

— Словно выпрыгнуть из самолета, — прошептала я себе. — В конце концов, он один из лучших парней, которых я встречала, и это того стоит.

Я улыбнулась, вернулась обратно в спальню и залезла в кровать. Эйден приоткрыл глаза и, потянувшись ко мне, прижал меня к своей груди.

— Мне приснилось, что ты ушла, — пробурчал он, прижимаясь ко мне еще крепче.

— Просто сходила в ванную, — мягко сказала я. — Засыпай.

— Хм… — он уткнулся лицом мне в шею. — Не уходи.

— Я никуда не уйду.

— Обещаешь? — прошептал он.

— Обещаю.

— Хорошо. — Его дыхание замедлилось, и он снова стал засыпать.

Поудобнее устроившись в его руках, я вернулась ко сну.

***

Несмотря на то, что мы проснулись поздно утром, никто из нас не хотел вылезать из кровати. Эйден сбегал на кухню за круассанами, которые мы съели, облокотившись на подушки. Несмотря на свою усталость, я потащилась в душ, потому что была везде липкой.

Эйден последовал за мной.

Я встала под теплую воду, а Эйден встал под душ следом за мной и, намылив руки, стал проводить ими по моей талии.

Потом Эйден протянул руки и схватил меня за зад. Приподняв, он прижал меня к плитке и медленно вошел в меня. Я напряглась и обхватила его руками и ногами, опасаясь, что мы поскользнемся и упадем, но сила Эйдена нас не подвела.

— Ты хочешь медленно? — прохрипел Эйден у моей шеи, выходя и снова наполняя меня. — Или тебе нравится, когда тебя трахают быстро и жестко?

Нежно сжимая мой зад, он тянул меня навстречу своим ударам и, не выдержав этот медленный темп, я закричала.

— Это не ответ, — пожурил он. — Ты должна сказать мне, чего ты хочешь.

Я прикусила губу и сжала его плечи, не в состоянии понять чего именно я хочу. То, как он ощущался внутри меня — было незабываемо. Я просто хотела больше.

— Быстрее, — наконец сказала я. — Жестко и быстро.

— Вот так? — он ускорил темп, переместив одну руку вверх, защищая мою спину от ударов по плитке.

— Еще, — прошептала я, посылая бедра вперед и сжимая их вокруг его талии. — Жестче.

— Да, я так и думал. — Эйден крепче обнял меня и подсадил чуть выше. — Лучше держись.

Ногами я крепче обхватила его талию, и толчки углубились. Он приоткрыл мой рот своими губами, и наши языки встретились. Вода лилась на наши тела, стук моего сердца звучал в такт звуку ударов мокрой кожи по коже, мои ноги тряслись, и наслаждение распространилось по телу. А мышцы ритмично сжимались вокруг члена Эйдена.

— О, тебе нравится это, не так ли? Я чувствую, как сильно ты любишь быть на моем члене.

— Да! — закричала я, и другая волна наслаждения быстро последовала за первой.

Эйден отклонился назад, одной рукой придерживая меня за задницу. Свободной рукой он провел по моему животу и груди, и опустил глаза вниз, где мы соединялись. А затем замедлился и почти до конца вышел из меня.

— Нет ничего лучше, чем наблюдать, как мой член скользит в тебя и обратно. Так медленно… я хочу убедиться, что ты чувствуешь мой каждый чертов сантиметр. Я знаю, как сильно ты мечтаешь о моем члене. Ты хочешь ощущать его внутри себя, также как и я хочу быть там.

— Боже, Эйден…

— Мне нравится этот звук, — сказал он, и его глаза замерцали. — Держись детка.

Я изо всех сил старалась следовать его приказу, особенно когда он оперся свободной рукой о плитку и ускорил темп. Каждый толчок стал резче, и я чувствовала, как его пальцы на моей спине дрожат и сжимаются в кулак.

— Черт, да, — промычал он, когда его член дернулся, и сперма снова наполнила меня. Тяжело дыша, он наклонился вперед, прижимая меня к плитке. — Черт, мне так хорошо.

Он медленно опустил меня на ноги и, убедившись в том, что я могу держать равновесие, отпустил меня. Нежно поцеловав меня, он вышел из душа, позволив мне снова попробовать ополоснуться.

Мои ноги дрожали, и я подумала, как же вынослив Эйден. Он выглядел так, будто был готов заняться сексом в любую минуту. Мой же прежний опыт, как правило, заключался в миссионерской позе в кровати. Всего один заход и далее либо домой, либо баиньки.

У меня никогда прежде не было секса в душе. Еще одно открытие для меня.

Я выключила воду, открыла дверь душевой и вышла, встав на коврик. Эйден обмотал единственное висящее здесь полотенце вокруг бедер, и, улыбнувшись, достал другое из шкафа.

Без единого слова, Эйден подошел ко мне и стал меня обтирать, в то время как я просто стояла и наблюдала за его действиями. Он начал с моих плеч, пробежался мягкой тканью вниз по моим рукам и снова вернулся к плечам. Эйден медленно обтер полотенцем мою грудь и живот, а затем обнял меня и прижал к себе, вытирая мою спину. Присев около меня, он вытер полотенцем ноги и ступни.

— Вот так, — нежно сказал он, повесив полотенце на дверь душевой. Его глаза сверкнули, когда он обхватил одной рукой мою талию, а другой подхватил меня под коленями, закидывая себе на плечо. Он быстро повернулся и понес меня обратно в спальню, заставляя меня верещать, словно я ребенок. А затем шлепнул меня по попе, приказывая мне замолчать.

— Ай! — я игриво укусила его за шею.

— О, теперь мы кусаемся, да? Ты об этом пожалеешь.

— Ты это начал! — напомнила я ему. — Ты не можешь шлепать меня, думая, что я не дам тебе сдачи.

— Это был романтический шлепок по попе.

Он положил меня на середину не застеленной кровати, а я схватилась за простынь и накрыла свое нагое тело. Эйден заполз на кровать позади меня и прижал меня к своей груди. Он легонько поцеловал меня в губы и откинул мокрые волосы с моего лба.

— У меня на голове будет хаос, — прокомментировала я.

— Мне так нравится, — сказал он. — Так ты кажешься только что оттраханной.

Я закатила глаза.

— Меня итак только что оттрахали, — хихикнула я. Я редко материлась, но грязная речь Эйдена была заразительна.

— Да, — согласился он, — это мне тоже нравится.

Вдруг я поняла, что, совсем не замечая этого, провожу пальцем по краям некоторых тату на его груди. Ну, по крайней мере, по тем, у которых был край, потому что в основном его тату переходили друг в друга. Мои пальцы пробежались по одной из самых больших надписей на его груди, где аккуратными, красивыми буквами, под которыми стояла дата рождения и смерти, было написано «ПАПА».

— Расскажи мне о себе, — сказала я.

— Что ты хочешь узнать?

— Может о семье? Ты о них почти не рассказывал.

Эйден посмотрел в сторону и его передернуло.

— Да нечего там и рассказывать. Я много лет не разговаривал с мамой.

— Она даже не пыталась связаться с тобой?

— Да не то чтобы, — тихо ответил он. — Она звонит на мой день рождения и на Рождество, словно по часам.

— А ты ей не отвечаешь?

— Нет.

У меня было чувство, будто я хожу по тонкому льду, но я все равно пошла вперед.

— Почему нет?

Эйден вздохнул и перекатился на спину, положив руки под голову.

— Она зациклена, — наконец ответил он.

— Зациклена на чем?

— На папе. Она родила меня слишком молодой. И теперь считает, что все, что произошло в ее жизни, не честно по отношению к ней, вот такое дерьмо. В последний раз, когда я видел ее и говорил с ней — она сидела в гостиной, обложив себя фотографиями моего отца, на которых снято, как он играл в лакросс. На ее столе стоит еще одно фото отца, с которым она разговаривает, будто бы это он сидит рядом с ней.

— Я разговариваю с фотографией своего папы, — тихо призналась я.

Эйден прищурился и посмотрел на меня.

— Зачем?

Я вздрогнула.

— Ну, я не думаю что он рядом или ответит мне, — прояснила я. — Мы были близки, и иногда я просто хочу с ним поговорить.

— Ты же не думаешь о нем все время? — спросил Эйден.

— Иногда. Я долго отвыкала от этого, но теперь не грущу, когда думаю о нем. Я по-прежнему по нему скучаю, но хорошие воспоминания затмевают плохие.

Размышляя, Эйден уставился в потолок. Он сделал глубокий вдох, а я наблюдала, как его грудь вздымается и опускается.

— Зачем ты сделал эту тату? — спросила я, обведя пальцем буквы на его груди.

— Это была первая тату, которую я сделал, — сказал он. — Я хотел… я думал, что должен ему.

Его голос затих, и он глубоко вдохнул.

— Его так и не похоронили. У нас едва хватило денег на его кремацию, куда там наскрести на похороны. Мама до сих пор хранит его прах. Я думал, что он должен где-то увековечиться, поэтому набил эту тату.

Я положила голову ему на плечо.

— Оно, кстати, довольно красивое, — сказала я.

Эйден пожал плечами и посмотрел мне в лицо.

— Я никогда не говорю об этом дерьме, — сказал он.

— Почему нет? — спросила я.

— Не хочу думать о нем, — сказал он. — Я живу настоящим. Я не хочу вспоминать о том, чего уже нет.