Он болтает о правилах, а я оглядываюсь вокруг, чтобы обнаружить хотя бы одну синюю майку без пары. Стараясь не улыбаться, я подкрадываюсь к Роману, когда Хит заканчивает орать свои правила, и парень смотрит на меня, вопросительно приподняв бровь.

— Хорошо! Начинаем на счет пять! — Хит заявляет, что на этом его речь закончена.

— Похоже, только у нас с тобой нет пары, — говорю я Роману, пока тот продолжает пялиться на меня. Он и вправду чертовски высокий.

Черт бы побрал эту его идиотскую ухмылку. Она добавляет еще одно очко в пользу его сексуальности.

— Ты типа так флиртуешь, что ли? Потому что выходит у тебя отстойно, — категорически заявляет он.

Мило улыбаясь, подхожу ближе, вторгаясь в его личное пространство, вытягивая шею, чтобы удерживать зрительный контакт.

— Парень должен ухаживать за девушкой. Если ты не в курсе.

Он издает смешок, качая головой.

— Парень как-то попытался, но девушка назвала его высокомерным придурком. После этого она еще и наговорила ему гадостей.

— Девушка уже извинилась за свое очень молодое, очень нетрезвое «я». Парень должен отпустить это, учитывая, что они оба уже взрослые.

Его рот искривляется, и он делает шаг назад, прежде чем вытянуть руки над головой. Мои глаза опускаются, когда подол его рубашки поднимается достаточно высоко, чтобы я могла разглядеть его заманчивый треугольник. Возможно, мой взгляд задерживается на передней части его свободных шорт слишком долго, потому что он прочищает горло.

— Мои глаза здесь, — растягивая слова, забавляется он, когда мои глаза снова поднимаются. — Похоже, тебе трудно это запомнить.

Он подмигивает мне, обходя вокруг меня, а я чувствую себя полной идиоткой, когда следую за ним. Особенно когда мой взгляд непроизвольно опускается на его задницу. Даже в этих шортах у него отличная задница, и я прекрасно знаю, как выглядит его тело.

Что невероятно отвлекает от поставленной задачи. Атмосфера накаляется. Становится очень, очень жарко.

Обмахиваясь, я занимаю свое место рядом с ним на синей стороне стартовой линии полосы препятствий. Есть две полосы препятствий, которые позволяют разделить нас на команды и предотвратить саботаж, как ни странно.

Мои длинные темные волосы стянуты в тугой узел на голове, а мой спортивный бюстгальтер обтягивает и без того мои огромные буфера, когда я пытаюсь сделать растяжку еще раз. Моя оранжевая майка выглядывает из-под сетчатой джерси синего цвета.

— Думаешь, ты сможешь угнаться за мной? — спрашивает Роман, когда мама направляется прямо к нам.

Она улыбается, когда видит меня, но я отвожу глаза. Эта женщина просто нанесла моей подруге удар в спину за ту, которая не только украла у нее Андерсона, но и распускает язык о Лидии, которую обидели.

Высокомерные выскочки.

— Игнорируешь меня? — спрашивает Роман, когда я поднимаю взгляд от земли.

Его улыбка дрогнула, когда он увидел мое лицо, но я заставила себя улыбнуться.

— Хант, ты весь день будешь пялиться на мою задницу в спандексе. Не волнуйся. Я, пожалуй, дождусь тебя, когда ты будешь слишком далеко позади. Но только потому, что я не хочу, чтобы меня дисквалифицировали.

Его хриплый смешок вызывает у меня покалывание во всем теле, как будто я снова в пубертатном периоде, но я выдавливаю из себя улыбку и оглядываюсь назад на полосу препятствий. Первое испытание — прыжок на батуте, и Хит сейчас как раз объясняет, как это сделать, помимо других препятствий.

Вы прыгаете на батут, а затем пролетаете над пластмассовыми тазиками, наполненными вязкой жидкостью, приземляясь на циновку где-то на другой стороне. Если вы ненароком угодили в вязкую жижу, вам придется проходить испытание снова, и снова, до тех пор, пока вы перестанете попадать в вязкую жижу. Не слишком сложно понять, но это гораздо более широкий прыжок, чем обычно.

— Каша! — Мама широко улыбается, когда я оборачиваюсь и вижу, что она почти рядом со мной. — Никак не могу тебя поймать. На каждом углу все твердят, что ты только отошла. Наконец, я тебя отыскала.

Испытываю желание ударить ее, но моего воспитания хватает, чтобы не делать этого. И к тому же мой отец разозлился бы на меня, если бы я такое вытворила.

Чертова совесть.

— Может быть, тебе стоит найти Лидию, потому что именно из-за нее я решила сюда приехать, и поблагодарить ее, — говорю я, глядя на нее.

 Ее улыбка сползает с лица, и она откашливается, глядя через мое плечо на Романа. Вот так просто, ее сладкая улыбка снова на месте, и она снова контролирует ситуацию.

— Роман, дорогой, я так рада, что ты пришел. Мне не удалось перекинуться с тобой и парой слов на этой неделе. Андерсон сказал, что вы закрыли, наконец, сделку Харбина, которую обсуждали с нами на прошлой неделе. Вы двое — отличная команда.

Тьфу. Так Роман плотно общается с моей семьей?

Разве только не его убийственное обаяние тому виной? Да, теперь его больше нет. Ну, по большей части. До тех пор, пока я не посмотрю на него. Ты так же хорош, как и люди, которые тебя окружают, и Андерсон — не лучшая компания.

Как и моя поверхностная мать.

— Да, с ней не возникло никаких проблем, — отвечает Роман, и они начинают взахлеб говорить обо всем том деловом дерьме, к которому я не имею ни малейшего отношения, поэтому мне остается только отвернуться.

Роман только что потерял много очков в моих глазах, потому что моя мать, кажется, любит его. А значит, он при деньгах. Это также означает, что этот парень принадлежит к касте светских львов, которой она так одержима.

Не то чтобы я хотела с ним встречаться, но у меня были мысли о том, каково это будет дожить до конца недели. И из-за того поцелуя прошлой ночью я не думала ни о чем другом. Мои пальцы рассеянно обводят губы, и, возможно, пульсация начинается не в тех местах.

Даже воспоминание о нем, стоящем у меня между ног, отбивает сильный аккорд по всему телу, заставляя его чувствовать множество противоречивых желаний одновременно. И... немного схожу с ума. Я едва знаю этого парня.

—Ты выглядишь задумчивой, — раздается шепот Романа где-то над самым ухом, и как ни мучительно, он прижимается к моей спине.

Убираю пальцы с губ и тяжело сглатываю, но прежде чем что-либо еще могу сказать, раздается громкий свисток, и гонка стартует.

Мои глаза расширяются, чувствую себя полной задницей от того, что забыла, что, черт возьми, должна делать. Мне удается добежать до батута вслед за девушкой, которая только что прошла его. Мои ноги сильно ударяются о поверхность, и возникает непрошеная боль, когда я погружаюсь, чтобы почувствовать, как он запускает меня в воздух под идеальным углом.

Кто-то кричит, почти отвлекая меня, но я болезненно приземляюсь на бок рядом с каким-то парнем, который катится, вскакивая на ноги, и мчится с девушкой к следующему препятствию. Нелюбезное хрюканье слетает с моих губ, но я не против. Никто не может приземлиться с этой штуки изящно. Самое главное, никакой жижи для меня!

Я скатываюсь с циновки и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роман бросает вызов всем законам природы и гравитации в том числе, сначала согнув колени, едва выпрямившись во весь рост и подмигнув мне.

Думала, что у него больное колено!

Он только подмигивает и ухмыляется. Я начинаю думать, что мое маленькое язвительное «я» было право насчет высокомерного говнюка. Закатив глаза, оборачиваюсь и направляюсь к стене, когда слышу взрыв смеха, которым разражается жополиз позади меня.

— Нашел что-то забавное? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо.

Он закрывает рот, а все его тело сотрясается от смеха, а в глазах мелькает юморной огонек, но он не собирается мне отвечать. Возвращаюсь к своей первоначальной задаче, мои глаза сканируют стену, по которой мы должны подняться, и я затягиваю жгут, который оборачивается вокруг обоих моих плеч, чтобы удерживать руку в гнезде. Пора проверить на прочность папину спортивную упряжку.

Как только я подхожу к стене и хватаюсь за веревку, снова слышу смех Романа.

Несколько свистков раздается вокруг меня, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть пару парней, смеющихся и хлопающих. Какого хрена?

Вот тогда-то я чувствую легкий ветерок там... где его быть не должно. Чертова чувствительность.

Нет. Невозможно. Не может быть, чтобы люди видели мое чертово нижнее белье три дня подряд.

Я бросаю веревку и тянусь назад здоровой рукой, ощущая правоту своей догадки — часть моих коротких, спортивных  спандексных шорт заправлена прямо в задницу. И надо сказать, что это большая их часть, поскольку это спандекс, а спандекс сидит идеально только, если все швы целы.

— Там написано... «Военная зона»? — спрашивает Роман между попытками сдержать ржач. — Все, что я вижу, — это «НАЯ» и «ЗО».

Вот черт.

Серьезно?

— Вообще-то, «Опасная зона», засранец. — Как будто сей факт заставит его перестать ржать. На самом деле, могу поклясться, что он ржет еще сильнее.

Я не могу сейчас пойти переодеться. Ведь соревнование в самом разгаре.

Схватившись за веревку и не обращая внимания на смех, я начинаю подниматься по стене. Когда он начинает напевать где-то подо мной «Опасная зона», я закатываю глаза. Звучало круче, когда я напевала то же самое утром.

— Ты такой ребенок, — кричу я через плечо, все еще взбираясь и слыша звук моих шорт, разрывающихся с каждым дюймом, который я преодолеваю на стене.

Просто замечательно.

— И это говорит мне девушка, у которой нет ни одной пары нормального нижнего белья.

Я хмуро смотрю на пустой воздух над собой, продолжая подниматься.

— Ничего не могу поделать с тем, что я не занудный человек, — говорю, пытаясь обыграть это. К этому моменту люди, видящие мое нижнее белье, перестают для меня существовать. Я определенно покупаю простые девчачьи труселя.

Роман смеется и начинает петь песню, а я тем временем перебираюсь через стену.