Ему приходилось хотеть.

— Корми, — услышал он себя.

Два голоса сплелись воедино: один знакомый, другой прокуренный и резкий. Он должен бороться с этим. Нельзя позволить Чомперсу сделать из него марионетку.

Стон вырвался из груди Виктории, когда она зажала себе уши. Судя по всему, души проснулись. Он знал, насколько громкими могут быть их голоса. Такие же громкие, как рев Чомперса.

— Защити, — сказала она.

Ее глаза быстро меняли цвет. Они были карими, зелеными и голубыми. О да, души переговаривались.

«Защити, как она просила».

Он должен защитить ее. Ноги не держали его…

— Уничтожай.

Несмотря на все старания устоять на ногах, он почувствовал, как подползает к Виктории. Его рот наполнился слюной.

Уничтожай, уничтожай, уничтожай УНИЧТОЖАЙУНИЧТОЖАЙ.

Чомперс всегда проявлял настойчивость. Но это… это было невероятно жестоко.

Каким-то образом, Эйден почувствовал, что его время с Викторией подходит к концу, и кто-то из них уйдет. Осознание этого внезапно стало такой же частью его самого, как исцеленное сердце.