— А теперь послушай меня, — великан наклонился ближе. — Они в безопасности за охранными камнями, а Элеонора суровая пожилая леди. Она может постоять за себя. Шестнадцать человек — это большая огневая мощь. Мы, черт возьми, не собираемся ехать туда неподготовленными, иначе мы могли бы просто перерезать себе горло и покончить с этим.
— Они одни в доме! — Она видела дюжину мужчин, готовых идти.
— Все будет хорошо, — сказал Малькольм.
Она посмотрела ему в глаза и поняла, что спорить бесполезно. Он сделает это в своем собственном темпе или не сделает вообще.
— Еще час, и мы сможем идти.
— Час? — Он был не в своем уме. За тридцать минут можно было поднять на ноги весь город.
— Все будет хорошо, — сказала Хелен Руни, все еще прижимая трубку к уху. — Просто нужно время, чтобы собрать всех вместе, вот и все. Все будет хорошо.
Тошнотворное, ноющее чувство в животе Шарлотты говорило об обратном.
Малькольм снял со стены дробовик.
— Тебе повезло, что Западный Лапорт теперь совсем не такой, каким был шесть лет назад. Тогда ты бы не получила никакой помощи, но теперь люди соберутся вместе.
Он повернулся к ней массивной спиной. Она поняла, что происходит: Эджеры нарочно медлили. Никто не хотел вступать в схватку с шестнадцатью вооруженными людьми, поэтому они тянули время, надеясь, что все разрешится само собой.
Шарлотта глубоко вздохнула и перестала изображать из себя скромную целительницу. Она подняла голову, вложив в свои слова ледяной, безошибочно узнаваемый командный тон.
— Мистер Руни.
Он обернулся, на его лице отразилось удивление. Он ожидал увидеть Шарлотту, которая жила дальше по дороге. Вместо этого он получил баронессу Шарлотту де Ней, Целительницу Ганера. Она стояла перед ним, вся сила ее магии светилась в ее глазах и исходила от нее. В доме внезапно воцарилась тишина.
— У вашей жены развивается остеопороз, у вас увеличена простата, а у вашего младшего сына нет СДВГ, как мне сказала ваша жена, у него гипертиреоз. Если вы хотите, чтобы какие-либо из этих проблем были решены в будущем, вы перестанете хлопать меня по плечу и говорить мне, чтобы я не напрягала свою хорошенькую маленькую головку. Вы сейчас же соберете эту толпу и поедите за мной, или, да помогут мне боги, я превращу вашу жизнь в ад. Вы думаете, что те боли, которые вы чувствуете сейчас, плохи. После того, как я покончу с вами, вам станет еще хуже. Выдвигаемся.
ТЮЛИ застыла в ее объятиях.
— Не смотри, — шептала Элеонора.
Дейзи вертелась, пытаясь вырваться.
— Нет! Нет, нет, нет…
Работорговцы повалили ее на землю и прижали к краю тротуара.
Сверкнул нож. Дейзи закричала бессловесным, резким криком боли.
— Левый мизинец, — объявил работорговец. — Ты собираешься замуж? Потому что я собираюсь отрезать безымянный палец.
Тюли дернулась, пытаясь вырваться из объятий Элеоноры.
— Прекрати! — Элеонора попыталась удержать ее, но девушка дернулась, как дикий зверь, внезапно оказавшись слишком сильной, чтобы ее можно было удержать. Элеонора схватила ее, стараясь остановить, на что Тюли в панике забрыкалась, толкая их к окну.
Раздался выстрел. Стекло разлетелось вдребезги, и что-то укусило Элеонору в плечо, прямо в кость. Ее пальцы соскользнули, внезапно ослабев. Тюли оттолкнула ее и поползла к двери.
— Нет! — закричала Элеонора.
Тюли выскочила из двери на лужайку.
Элеонора рывком открыла дверь.
— Стой, Тюли!
Обжигающая, пронзительная боль поразила Элеонору в грудь, отдаваясь в спине. Она потеряла равновесие и упала на крыльцо, наполовину скрывшись за деревянными перилами. Внезапно стало так трудно дышать. Воздух стал горьким. Они стреляли в нее, поняла она. Она начала притягивать к себе силу. Магия приходила медленно, как холодная патока.
У охранных камней Тюли обернулась и посмотрела на нее широко раскрытыми, испуганными глазами.
— Тюли, да? — спросил покрытый шрамами работорговец. — Не смотри на нее. Послушай. Это твоя подруга? Может, сестра, да? Нет? Значит, сестра.
— Отодвинешь охранный камень, и они убьют нас, — заорала Элеонора.
— Даю тебе слово, — сказал работорговец. — Никто не будет убивать вас.
Магия продолжала обвиваться вокруг нее. Недостаточно. Этого было недостаточно. Она поняла, что слишком стара. Слишком стара и слишком слаба. Она пережила свою силу.
— Не делай этого!
— Ты хочешь пойти домой, Тюли? — спросил работорговец.
Элеонора попыталась подняться, но ноги не держали ее.
— Сдвинь охранный камень, и все будет кончено, — сказал работорговец. — Вы с сестрой сможете пойти домой. Я даже верну тебе ее части. Видишь? — Он протянул окровавленный обрубок пальца.
Тюли съежилась.
— Не надо! — прокричала Элеонора. — Ее голос стал хриплым. Кровь запятнала доски крыльца, и она поняла, что это ее кровь.
— Я велел пристрелить ее, — сказал работорговец. — Неужели я должен прикончить ее сам?
Пули засвистели вокруг Элеоноры, врезаясь в деревянную рейку вокруг крыльца.
— Стойте! — воскликнула Тюли.
Белокурый работорговец поднял руку. Выстрелы стихли.
— Видишь? Я остановил их ради тебя. Я отвечаю за свои слова. Ты ее не слушай, — сказал работорговец. — Она старая и эгоистичная. Ты должна делать то, что хорошо для тебя и твоей сестры. Перемести камень, мы заберем парня, и наши пути разойдутся. Иначе мне придется отрезать что-нибудь еще. Может быть, губы твоей сестры или нос. Она будет обезображена на всю жизнь.
Тюли застыла на месте.
— Переверните ее, — сказал работорговец.
Они перевернули Дейзи на спину. Он склонился над ней с ножом в руке.
— Нет! — закричала Элеонора.
Тюли схватила охранный камень и отшвырнула его в сторону. Круг защитной магии разорвался.
Ах ты, глупое дитя! Глупый, глупый ребенок…
Здоровенный головорез со шрамом перешагнул через бесполезный камень и оттолкнул Тюли в сторону. Она упала на траву.
Дважды рявкнул пистолет. Элеонора дернулась и увидела, как покрытый шрамами работорговец поднял дымящийся пистолет. Затылок Дейзи превратился в кровавое месиво. Она не двигалась.
Тюли пронзительно и отчаянно закричала.
Она должна была спасти ее. Элеонора сжала зубы. Она была стара, но все еще оставалась живой ведьмой.
Более крупный работорговец двинулся к Тюли.
Элеонора в спешке стала вытягивать магию из себя в отчаянном порыве.
— Оставь, — сказал вожак.
Мне так жаль, Роза. Мне очень жаль. Жаль только, что мы не успели повидаться в последний раз.
— Это же бесплатный товар.
— Ты видел ее лицо? Ты должен думать, прежде чем действовать, Косом. Кто купит ее с таким лицом? Ты можешь трахнуть ее один раз, если накроешь ей голову простыней, но никто не купится на это. Покупателям не нужны некрасивые женщины. Ты должен развить в себе немного делового чутья. Иди убей старушку на крыльце и вытащи Охотника из этого проклятого дома.
Тюли села, широко раскрыв глаза.
Элеонора вытянула из себя все до последней капли. Это было все, что она могла удержать.
Громила направил пистолет в лицо Тюли.
Элеонора отпустила. Магия пронеслась через лужайку, прилипла к головорезу с пистолетом и брызнула на трех других мужчин рядом с ним, окружив их, как рой темных летучих мышей.
— Беги! — закричала Элеонора. — Беги, Тюли!
Тюли отпрянула, вскочила на ноги и бросилась через дорогу в лес.
Четверо головорезов упали, корчась в судорогах, но главарь и более двух третей работорговцев остались стоять. Ее магия оказалась слишком слабой.
Главарь со светлыми волосами вбежал на крыльцо.
— Ах ты, старая стерва!
Она убежала. По крайней мере, ребенок сбежал.
Работорговец вытащил из кобуры пистолет.
— Ты чертова сука.
Элеонора свирепо посмотрела на него. Она умрет здесь, на этом крыльце, но заберет его с собой. Элеонора выплюнула кровь изо рта и произнесла слова, связывая их последними силами, черпая ту самую магию, которая привязывала ее к жизни. От смертельного проклятия не было лекарства.
— Я проклинаю тебя. Ты не увидишь заката…
— Пошла ты. — Он поднял пистолет. Черный ствол уставился на нее.
Мысленно она обнимала мальчиков, Джорджа справа и Джека слева. Вокруг них цвели цветы, и Роза махала ей через залитый солнцем сад.
— …и будешь страдать прежде, чем умрешь.
Последние слова слетели с ее губ, унося с собой жизнь. Мир исчез.
ШАРЛОТТА посмотрела на часы на приборной панели. Пятнадцать минут первого. Ее не было почти час. Импровизированная милиция покинула дом Руни через десять минут после того, как она встала. Перед ней ехали три грузовика с вооруженными людьми, а по бокам на лошадях скакало полудюжина Эджеров.
Это заняло слишком много времени. Пожалуйста, Мать Рассвета. Пожалуйста, пусть будет не слишком поздно.
Ведущий грузовик прибавил скорость. То же самое сделали и следующие два. Она нахмурилась.
В кузове грузовика перед ней люди уставились вверх, правее. Шарлотта наклонилась вперед, стараясь получше разглядеть, что происходит, сквозь ветровое стекло.
Над верхушками деревьев поднимался столб черного жирного дыма.
О нет.
Она забибикала.
Грузовики заторопились вверх по дороге. Шарлотта стиснула руль. Давайте. Ну же!
Деревья расступились.
Огненный столб поглотил дом. Оранжево-красное пламя вырывалось из крыши, почерневшие опорные балки торчали наружу, как кости скелета. Огонь заполнил дверной проем, кипя внутри дома, обвиваясь вокруг столбов крыльца и изрыгая дым. Оранжевое пламя врывалось в окна, лизало обшивку.
Шарлотта рывком припарковала грузовик, распахнула дверцу и побежала через лужайку. Жар ударил в нее, отталкивая назад, и она резко подняла руку, пытаясь прикрыть глаза. Пепел закружился вокруг нее.
На траве валялись трупы, четверо вооруженных людей, их тела были искажены, а лица стали гротескными масками. По ее коже побежали мурашки. Вдруг, ей стало жарко и холодно одновременно.