— Он не захотел возвращаться домой?

Ричард поморщился.

— Нет. Вместо этого он спросил, как добраться до ближайшего города. Я высадил его у Келены. Он стал называть себя Джейсоном Пэррисом и сказал, что этот город станет известен как его остров. Намек, если хотите, на то место, где он впервые получил военную подготовку. Теперь, год спустя, он владеет всем, что ты сейчас видишь. Старые криминальные авторитеты, управлявшие Котлом, установили определенные границы. У них были семьи и деловые интересы, и они не хотели рисковать ими. У Пэрриса ничего не было. Он прорвался сквозь них и захватил всю их территорию. Он убивал любого, когда считал нужным, без всяких оговорок и угрызений совести.

— Зачем кому-то следовать за ним? — Рано или поздно кто-то вроде него обернется против своих людей.

Ричард покачал головой.

— Джейсон не психопат. Он порочен, но убивает избирательно, стратегически верно для него. Его люди боятся его, но они также знают, что пока они выполняют его требования, они будут в безопасности и вознаграждены. Он уважает силу. Он может быть очаровательным, но что бы он ни говорил и как бы ни приветствовал нас, не доверяй ему или его помощнице Мико. На самом деле, не доверяй никому в этом здании. Джейсон — это драйв и мускулы, но Мико — это его разум, и этот разум придумывает планы с большим количеством тел.

Ричард остановился, и Шарлотта остановилась рядом с ним. Сплошная стена зданий здесь была особенно ветхой, тент бледным и выцветшим от некогда глубокой ржавчины до бледного, печального оранжевого. Во всех направлениях к стене были прибиты обломки досок.

— Почему мы остановились? — пробормотала Шарлотта.

— За нами наблюдают часовые, — сказал он. — Один на другой стороне улицы на крыше, второй справа в лодке, а еще один прямо над нами на балконе, слушает все, что мы говорим. Они доложат Джейсону, а мы подождем здесь и посмотрим, захочет ли он нас видеть.

Она наклонилась ближе к нему.

— А если нет?

— Тогда я постучу, — сказал Ричард.

Стена дома позади них раздвинулась. Появилась старуха в бесформенном красном платье и с красным шарфом на голове. Она помахала им сморщенной коричневой рукой и исчезла внутри во мраке.

— Нас пригласили. — Ричард улыбнулся.

— Действительно.

— Следуй за мной, пожалуйста.

Он зашагал по узкому коридору. Собака побежала за ним. Она вошла в дверь последней, командуя тыловым подразделением, или как там это называется по-военному. Шарлотта последовала за собакой вверх по узкой темной лестнице, в коридор и через другую дверь. Перед ними простиралась просторная комната, освещенная знакомыми причудливыми фонарями. Фонари, похожие на пучки нежных светящихся цветов, каскадом спускались с крючков между окнами под высоким потолком. Дорогой ковер тянулся по полированному деревянному полу к каменному камину. В центре стоял чайный столик, окруженный мягкими креслами, обитыми светлой кожей.

В самом большом кресле развалился мужчина. Широкие плечи натягивали ткань серой рубашки. Грудь у него была широкая, а руки, видневшиеся из-под коротких рукавов рубашки, бугрились мускулами. Он был выше шести футов ростом, и его огромная фигура превосходила кресло. Его голова была выбрита серией тщательно расположенных полос различной ширины, которые тянулись от лба до затылка. Эффект заключался в чередовании полосок блестящих волос и гладко выбритого, загорелого черепа.

Его черты лица были бы по-мужски красивы, с квадратной челюстью, как у грозного лидера, но шрам покрывал большую часть левой стороны его лица. Ожог, поставила диагноз Шарлотта. Не напрямую — либо от пара, либо, что более вероятно, от магического жара вспышки. Более глубокие линии пересекали шрам. Вероятно, от какой-то решетки, которая закрывала источник тепла. Итак, это был Джейсон Пэррис. Она ожидала увидеть кого-нибудь постарше, но на вид ему было лет двадцать пять.

Глаза мужчины, поразительно зеленые на фоне его загорелой кожи, изучили Ричарда и остановились на ней. Умные глаза. Он излучал силу и угрозу, и когда она встретила его взгляд, его брови поползли вверх. Возможно, он ожидал, что она вздрогнет.

Рядом с ним стояла девушка, в противовес ему худая и хрупкая. Она выглядела слишком молодо, чтобы быть здесь, ей было семнадцать, возможно, восемнадцать лет. Ее лицо было гладким и чуть темнее, чем у него. Ее волосы свисали на лицо жесткими прямыми прядями — результат какого-то средства для волос. На ней были облегающие джинсы и серая толстовка с надписью «ГАРВАРД» красными буквами. Должно быть, вещь была из Сломанного.

— Охотник, — сказал Джейсон. Его голос был глубоким и звучным, и он говорил неторопливо. — Я чувствую себя польщенным. Ты чувствуешь себя польщенной, Мико?

Мико ничего не ответила.

— Видишь, она чувствует себя польщенной. — Джейсон развел свои массивные руки. В его голосе слышалась легкая насмешка. — От тебя воняет мочой, а выглядишь ты еще хуже.

Взгляд Джейсона скользнул к ней. Его светлые глаза расширились.

— Ричард, у тебя появилась девушка. И у вас уже есть собака. Какой вы хотите подарок? Я куплю вам тостер.

— Собака ее, — сказал Ричард.

Волкодав показал Джейсону свои большие зубы.

— Итак, что мы можем сделать для могучего Охотника?

Ричард полез в сумку.

Мико наклонилась вперед, сосредоточившись.

Из дверного проема вышел человек с арбалетом в руках.

Ричард вытащил из сумки выбеленную белокурую косу Вошака и бросил ее криминальному авторитету. Пэррис поймал ее в воздухе и посмотрел на светлые пряди.

— Когда?

— Около десяти часов назад.

— Кто-нибудь остался из его команды?

— Нет.

Пэррис взглянул на арбалетчика и подбросил косу в воздух. Болт просвистел и вонзился в противоположную стену, надежно закрепив ее на месте.

Криминальный авторитет повернулся к Ричарду.

— Ты приносишь мне такие прекрасные подарки, Охотник. Что тебе надо?

— Сегодня в одиннадцать к северу от города пришвартуется невольничий корабль. Они ожидают, что на борт поднимется команда рабов и работорговцев, — сказал Ричард.

Пэррис наклонился вперед, его глаза внезапно стали хищными.

— Они отвезут их на Рынок.

— Да. Одна маленькая проблема: команда работорговцев мертва, и им не удалось захватить ни одного раба. Если бы кто-то командовал такой командой, то этот кто-то мог бы занять их место.

Криминальный авторитет улыбнулся. Это была леденящая душу улыбка.

— Знать бы такого человека с такой командой!

Ричард пожал плечами.

— Он может оказаться ценным человеком. Он станет довольно богатым, но, что более важно, он станет человеком, который разграбит Рынок.

Пэррис поднял бровь.

— Безопасность на острове направлена на борьбу с беглыми рабами и разгневанными клиентами. Они не ожидают нападения пары десятков вооруженных бойцов. Это возможность получить деньги от работорговли, барыши агентов покупателей и шанс отомстить.

— Рискованно, — сказал Пэррис. — Мы не знаем, насколько хорошо охраняется это место. Я был полумертв, когда меня притащили на него, но я помню охранников.

— Нет мужества, нет славы, — процитировал Ричард.

Рискованно — это еще мягко сказано, подумала Шарлотта. Этот план, который вынашивал Ричард, заставил закоренелого преступника задуматься, а он даже не упомянул о нем заранее. Одно дело «беспрекословное повиновение», и совсем другое «не использовать весь свой потенциал». Ей придется указать ему на это, когда они останутся одни.

— Какую долю ты хочешь? — спросил Пэррис.

— Никакую. Мне нужен бухгалтер, и он нужен мне живым.

Криминальный авторитет задумался. Она чувствовала, что Пэррис колеблется. Им нужно было предложить ему что-то, что склонит чашу весов в их пользу. Что они могут ему предложить? Что могло заинтересовать криминального авторитета? Деньги, конечно, но даже если бы она могла получить доступ к своим финансам, она сомневалась, что только деньги заставят его рисковать своей жизнью и своими людьми.

Ее взгляд остановился на его лице. Шрам выделялся на его коже, как клеймо. Наверное, из-за него было трудно смотреть в зеркало каждое утро.

— Как ты получил свой шрам? — спросила Шарлотта.

Пэррис повернулся к ней.

— Подарок от Вошака. Я вырвался из грузового отсека. Мы собирались искупаться, но план провалился, и Вошак приказал своим ребятам прижать меня к корабельному отопительному агрегату. Пытался преподать мне урок. — Он сверкнул искрометной улыбкой. — Я усердный ученик.

— Хочешь, я его уберу? — спросила она.

Пэррис поднял брови.

— Ты можешь это сделать?

— Да. — Кожа была самой легкой из всех тканей тела, которую можно было вылечить.

Пэррис на мгновение задумался.

— Спасибо, но я, пожалуй, оставлю его себе. Теперь это часть меня.

Мико наклонилась к нему и что-то прошептала.

Джейсон нахмурился.

— Да, но тебе придется сделать так, чтобы он выглядел старым.

Мико снова что-то зашептала.

Пэррис задумался.

— Если она вылечит меня, и я получу всю прибыль от разграбления Рынка, то я в деле.

— Прежде чем что-то предпринять, ей нужно отдохнуть и поесть, — сказал Ричард.

Они говорили о ней так, словно ее вообще не было в комнате.

Пэррис уставился на него.

— Я что, похож на «Холидей Инн»?

— Восемь часов непрерывного отдыха за крепкой дверью, свежая смена одежды, еда и чистая вода для мытья, — сказал Ричард. — Таковы наши условия.

Пэррис вздохнул.

— Прекрасно. Но если к полудню мое лицо не будет исправлено, ты будешь лежать на глубине шести футов гораздо дольше, чем восемь часов.

ШАРЛОТТА последовала за Ричардом и женщиной, вооруженной мечом, вверх по лестнице. Они вошли в еще один узкий коридор, женщина остановилась у двери и распахнула ее. Ричард вошел внутрь, и Шарлотта с собакой последовали за ним в небольшой номер. Идеально чистый, с бледными, почти золотыми деревянными панелями на стенах и большими окнами, обрамленными зелеными занавесками, номер мог бы принадлежать любому из лучших отелей. Большая кровать возвышалась над полом, постельное белье и покрывало были манящего светло-желтого цвета. На кровати лежали две стопки одежды. Справа еще одна дверь вела в маленькую ванную.