Он вздохнул.

— Я уже говорил, что восхищаюсь тобой. Но целью этого брака было создание семьи.

— Мы семья. Ты и я.

— Это не та семья, которая мне нужна. Я не могу потерять поместье, Шарлотта.

Ей стало холодно и жарко одновременно, вся боль и гнев застыли от шока.

— Все дело в деньгах? Ты же понимаешь, что я могу заработать столько денег, сколько нам нужно.

Он вздохнул.

— Ты так безупречна большую часть времени, что иногда я забываю, что ты не голубокровная по рождению. Нет, конечно, дело не в деньгах. Тот, кто владеет поместьем, правит семьей. Это мое наследство, я родился первым, я учился большую часть своей жизни, чтобы заботиться о наших семейных интересах, и я не позволю этому ускользнуть.

— Это просто чертов дом! — Ее голос сорвался.

Самообладание Элвея растаяло, вежливый лоск соскользнул с него. Он повысил голос.

— Это дом моего детства. Моя семья насчитывает шестнадцать поколений. Неужели ты думаешь, что я просто позволю моему брату-идиоту заполучить его, пока мы с тобой притворяемся, что играем в дом здесь, в этих дряхлых развалинах? Нет, спасибо. У меня есть более высокие амбиции в жизни.

Слова обжигали.

— Это то, что мы делали? — тихо спросила она. — Когда мы с тобой занимались любовью в нашей спальне, мы играли в дом?

— Не будь мелодраматичной. Мы оба наслаждались этим, но теперь мы закончили.

Возмущение росло в ней, смешиваясь с болью. Прошлой ночью он поцеловал ее, прежде чем они уснули. Это был тот же мужчина, с которым она просыпалась каждое утро?

— Элвей, ты осознаешь, что я не представляю для тебя никакой ценности, кроме как племенной кобылы?

— Не нужно делать из меня злодея. — Элвей откинулась назад. — Я ходил с тобой на все анализы и процедуры. Я терпеливо слушал, пока ты волновалась из-за того или иного специалиста, сидел в приемной и старался уделить этому как можно больше времени. Больше никаких процедур не осталось. Я просто хочу иметь ребенка, как любой нормальный здоровый мужчина.

Каждый раз, когда она думала, что достигла предела боли, он вкручивал нож немного сильнее, погружаясь все глубже и глубже в нее, разрезая кровоточащую рану.

— Значит, я ненормальная?

Он развел руками.

— Ты можешь забеременеть? Нет. Ты неполноценна, Шарлотта.

Неполноценна. Он только что назвал ее неполноценной. Боль внутри нее начала тлеть от ярости.

— Мне любопытно, какое следующее слово ты применишь? Насколько жестоким ты будешь, Элвей?

— Ты стоила мне двух с половиной лет.

Два с половиной года разочарований, болезненных процедур и разбитых надежд, ощущения, что она калека, но нет, все это было из-за него. У нее никогда не будет собственного ребенка, но он видел только себя в роли пострадавшей стороны. Она должна была увидеть это в нем. Она должна была догадаться. Как она могла быть такой глупой?

— Ты ужасный человек.

Он вскочил на ноги и перегнулся через стол.

— Если бы я женился на ком-нибудь другом, то уже получил бы наследство. Я старался покончить с этим как можно вежливее, но ты решила устроить сцену. Мне нужен наследник, Шарлотта, а ты не можешь мне его дать. Что в этом такого сложного? Я больше не позволю тебе тратить мое время.

— Ты говорил, что любишь меня, — она все еще помнила, как выглядело его лицо, когда он это говорил.

— Тебе нужно было ободрение, чтобы начать терапию. Боже милостивый, Шарлотта, ты действительно так наивна или просто глупа?

Эти слова ударили ее. Темнота внутри нее дрожала, растягиваясь, готовясь вырваться. Она сжалась вокруг нее, пытаясь удержать.

— Позволь мне объяснить: я женился на тебе из-за твоего целительства, которое ты могла бы передать нашим детям, и из-за твоего самообладания. Ты привлекательна и образованна, и я знал, что ты никогда не поставишь меня в неловкое положение на людях. Кроме этого, мне нечего больше о тебе сказать.

Воздух стал густым и обжигающим, как кипящий клей. Она не могла дышать.

— Ты была голубокровной меньше трех лет. Моя семья прибыла на этот континент на Втором флоте, и они уже были титулованными.

Тьма извивалась внутри нее, умоляя освободить ее.

— Мой отец — граф, а мать до их союза была баронессой. Твой отец повар, а мать официантка. В каком мире ты могла бы думать, что хоть в чем-то равна мне? Я оказал тебе услугу. Я польстил тебе своим предложением, Шарлотта, но ты не смогла. Прими это с достоинством. Я считаю, что извинения уместны.

Он так глубоко вонзил лезвие в рану, что достиг темноты, в которой она пряталась. Ее защита лопнула. Темнота выползла наружу, покрывая кожу изнутри.

— Ты прав. Сейчас ты сядешь и извинишься передо мной, — в ее голосе прозвучала угроза.

Он уставился на нее.

— Ты не в том положении, чтобы отдавать мне приказы.

Ее магия выскользнула из нее и обернулась вокруг ее рук, изгибаясь вокруг ее тела черными ручейками, подсвеченными глубоким и интенсивным красным. Она никогда раньше не видела красный цвет. Бледное золото исцеления, да, сотни раз. Но этот темный, яростный черно-красный? Так вот как выглядит магия мерзости.

— Я могу погубить всю твою семью, идиот. Я Целительница. Выбери чуму, и твои шестнадцать поколений закончатся прямо сейчас.

Элвей разинул рот.

— Ты бы не стала.

Магия хлестнула из нее, как нападающая змея, и укусила его. Элвей дернулся, на его лице отразилось недоумение. Она почувствовала, как ее магия ужалила его, схватив за горло, и ее захлестнула волна неожиданного удовольствия. О боги! Страх пронзил Шарлотту. Она дернула темный поток назад, втягивая в себя свою силу. Она позволила ей почувствовать лишь легкий вкус, крошечный кусочек, но та хотела большего, и ей пришлось напрячься, чтобы удержать ее.

Элвей закашлялся все сильнее и сильнее, зажимая рот рукой. Кровь капала между его пальцами, окрашивая кожу ярким, горячим алым.

Он начал подниматься, но замер на полпути.

Она поняла, что ненавидит его, и боль, причиненная ему, сделала ее счастливой. Сила текла через нее, мрачная, но волнующая. Ее магия умоляла о большем.

Нет, она не могла этого допустить.

— Сядь.

Он опустился в кресло.

— Ты получишь аннулирование брака, — сказала она. — Однако ты жил здесь все это время, и поскольку ты не хочешь, чтобы с тобой обращались как с моим мужем, я буду обращаться с тобой как с моим приживалом. Ты возместишь мне арендную плату, еду, одежду, подарки и услуги моего персонала. Ты вступил в этот фиктивный брак ни с чем, и уйдешь ни с чем.

Это была небольшая цена, но она не могла позволить ему уйти просто так. Гнев не позволял ей этого. Она должна была получить номинальную компенсацию. Если она этого не сделает, ее магия потребует свою цену.

— У меня нет таких денег, — сказал он.

— Меня не интересуют твои финансовые проблемы, — сказала она. — Я финансово поддерживала тебя все эти годы, и ты не можешь продолжать пользоваться мной. Я попрошу своего адвоката составить счет, и ты оплатишь его полностью, или я заставлю тебя принести гораздо более публичные извинения.

Вся кровь отхлынула от его лица.

— Ты получишь свои деньги.

— Пошли их в благотворительный фонд «Матери Зари.» Деньги пойдут на лечение детей. Из этого кошмара выйдет что-то хорошее.

Ее магия умоляла дать ей еще один крошечный кусочек его. Шарлотта сжала свою силу в кулаке и сдержала ее.

— Извинись передо мной за то, что ты бессердечный ублюдок.

— Прошу прощения, — сказал он деревянным голосом.

Шарлотта сосредоточилась. Магия окутала ее руку сияющим золотистым цветом исцеления.

— Дай мне свою руку.

Он протянул руку над столом. Его пальцы дрожали. Она сомкнула пальцы на его запястье, борясь с отвращением. Сегодня утром они проснулись в одной постели. Она лежала, думая, что он красив, и что она хотела бы иметь от него детей, в то время как он, должно быть, обдумывал условия расторжения брака. Документ был составлен адвокатом, что требовало времени. Элвей, должно быть, начал готовиться к этому моменту несколько дней назад. Ее разум изо всех сил пытался смириться с тем, что он может быть таким холодным.

Она отогнала эти мысли и сосредоточилась на том, чтобы залечить рваные раны на его горле. Мгновение, и его внутренние раны закрылись. Она отпустила его и вытерла руку о скатерть.

— Можешь выметаться. Твои вещи будут высланы тебе, когда благотворительный фонд сообщит мне, что твой платеж получен.

Он вскочил на ноги и выбежал. Она сидела одна во внутреннем дворике дома, который больше не казался ей родным, и думала, что же ей делать дальше. Темный поток силы обвился вокруг нее. Она чувствовала его голод, манящий ее. Он хотел, чтобы его накормили.

Наконец-то все бесконечные уроки и инструкции обрели смысл. Ее учителя говорили, что использование исцеляющего дара во вред вызывает привыкание, но они забыли упомянуть почему. Причинение боли бывшему мужу доставляло ей удовольствие. Она хотела сделать это снова.

Не становись мерзостью, Шарлотта.

Исключений из этого правила не было. Темная магия всплывет на поверхность, и радость, которую она принесет, поглотит ее. Она последует за его темной приманкой в бездумную бездну, где только следующий миг вызванной болью эйфории будет иметь значение. Она была бомбой замедленного действия. Она должна была сдерживать свои силы любой ценой.

Шарлотта откинулась на спинку стула. У нее было мало вариантов. Она могла бы вернуться в Ганерский Колледж и спрятаться от всего мира. Нет, о возвращении в Колледж, где ее все знали и знали о ее замужестве, не могло быть и речи. Их жалость сведет ее с ума.

Она могла бы остаться в поместье и жить в уединении, надеясь, что изоляция уменьшит искушение использовать темную сторону своей магии, но она также не хотела быть Шарлоттой де Ней. Леди де Ней была глупой, наивной девушкой, ослепленной красивым лицом и обещанием счастливого завтра. Она считала, что после долгих лет обучения и службы заслуживает того, чтобы ее любили такой, какая она есть, а не так, что любовь это какое-то право. Если она останется здесь, ей придется встречаться с соседями и друзьями и объяснять, почему ее брак был аннулирован. Нет, это тоже не очень хорошая идея, тем более что Элвей будет вращаться в тех же кругах, охотясь за новой женой.