— Он пытался заставить меня бросить собственного брата. Он пытался убить меня. Я смотрел ему в глаза. Они были холодными, как у акулы. — Ему хотелось плакать и кричать, как ребенку.

— Ни за что из того, что он сделал или кем стал, ты не отвечаешь, — сказал Ричард. — Он был взрослым человеком и сам виноват в своих грехах. Все, что он делал в своей жизни, привело его к этому. Я знал, что он нажмет на курок. Это было так же неизбежно, как восход солнца.

Джордж уставился на него.

— Я должен был это сделать. Я должен был покончить с этим… с ним.

— Ты чувствовал это в пылу момента, потому что смотрел на своего отца и видел наследие его преступлений. Это привносило тебе глубокий стыд. Ты хотел стереть это с лица земли и исправить ошибки, но убийство его не исправит их, — сказал Ричард.

— Мой младший брат предал нашу семью, и наши родственники погибли из-за этого. Его кузины, племянницы, племянники, дети, люди, которые любили его и заботились о нем. Он преломлял с нами хлеб, делил наше горе и счастье, а потом предал нас. Он был глубоко эгоистичным человеком. Он стал свидетелем убийства нашего отца, ему было больно, и он захотел отомстить. Это было все, что имело для него значение. Я смотрел ему в глаза, когда он сказал мне, что сделал это намеренно, и это было все равно, что заглянуть в душу незнакомца.

— Что с ним случилось? — Почему-то ответ казался жизненно важным.

— Мы заставили его пойти с нами на последнюю битву. Я видел его на поле боя. Я думал, что это моя вина, потому что он был моим братом и поставил семью под угрозу. Но я понял, что он сделал свой собственный выбор. Я мог бы убить его, но предпочел отстраниться от этого. Я оборвал много жизней, но я рад, что не забрал его. Его не было среди мертвых, когда мы закончили, так что он все еще где-то там.

Ричард наклонился, чтобы заглянуть Джорджу в глаза.

— Твой отец сам определил свою судьбу, и тяжесть ее раздавила его. Ему было суждено умереть здесь, от собственной руки. Никаких сожалений, Джордж. Ни вины, ни стыда. Оставь их здесь, на пляже. Если ты будешь носить их с собой, они отравят тебя. Пойдем. Мы должны вернуться на корабль.

Ричард повел его обратно в лодку. Они помчались через гавань обратно к кораблю.

Джордж уставился на воду. Ему было больно, и он убаюкивал узел этой боли внизу живота и пытался вырастить мозоль над раной.

РИЧАРД ступил на палубу корабля. Перед ним в каюту нырнул Джордж. Ричард повернулся и посмотрел на ад, захвативший остров. Бушевавшее оранжевое пламя поднимало в небо клубы жирного, черного дыма. Отдаленные крики отдавались эхом, некоторые из-за ярости, некоторые из-за боли. Слева медленно тонул корабль — единственное судно, пытавшееся спастись от резни. Пушки Джейсона произвели единственный выстрел из форта, и скользящий удар повредил величественную яхту. Управляемые магией насосы как могли удерживали ее на плаву, но они медленно проигрывали битву, и теперь изящное судно накренилось, служа предупреждением для всех, кто намеревался сбежать по-быстрому.

Вот как должен выглядеть ад.

Небольшая флотилия лодок отошла от причалов и понеслась по воде, их магические двигатели оставляли за собой бледные следы свечения. Команда Джейсона возвращалась.

Дверь каюты распахнулась за его спиной.

— Ричард!

Он обернулся.

Шарлотта двинулась к нему, охваченная гневом, гнев так ясно читался на ее лице, что она почти светилась. Она истратила все свои силы на острове. Она не могла прийти в себя за те скудные пятнадцать минут, которые потребовались им, чтобы добраться до пляжа и обратно. Его охватило беспокойство. Если она не будет осторожна, напряжение убьет ее.

— Ты позволил ребенку убить своего отца?

Он изумился ее ярости.

— Отвечай, бессердечный ублюдок!

Это место, этот ад на земле, должно было, сломил ее. Шарлотта должна была уже сдаться, подавленная ужасами и усталостью. Но она, по-видимому, видела боль в Джордже, и это побудило ее встретиться с ним лицом к лицу. Она никогда не пойдет на компромисс, понял Ричард. Она никогда не устанет и не растратит своей решимости. Сколько бы трупов ей ни пришлось миновать, она всегда будет верна своей цели. Она обладала благородством духа, к которому он стремился и которого ему так не хватало. Она не была наивной или слепой, она просто решила делать то, что было правильно, независимо от личной цены.

Он хотел эту женщину больше всего на свете. Жизнь с ней никогда не будет легкой, но он будет гордиться ею.

Он хотел ее так сильно, что это почти причиняло боль.

В его сознании корабль раскололся, она на одном конце пропасти, он на другом. Между ними лежало все то, что он делал, и то, что она видела. Им предстояло преодолеть слишком многое. Этого никогда не случится. Когда все будет сказано и сделано, она не захочет быть с закоренелым убийцей с кровью на руках. Она захочет кого-то, кто заставил бы ее забыть этот ад.

— Ричард, не стой просто так. Я заслуживаю ответа!

— Джон Дрейтон покончил с собой, — сказал он. — Джордж не причастен к его смерти. Он просто стал свидетелем. Так было правильно для него и привело к логическому концу.

Она долго смотрела на него, ее серые глаза сверкали серебром. Может быть, оставался еще какой-либо шанс на…. что-то…?

— Я бессердечный ублюдок, — сказал он ей, желая сократить расстояние между ними. — Но даже я не позволю ребенку убить собственного отца. Так вот как ты меня видишь? Шарлотта, неужели я в твоих глазах чудовище?

Она повернулась и пошла прочь. Он закрыл глаза, вдыхая дым погребального костра, который разносился от Исла Дивайн На. Что ж, так и есть. Он получил подтверждение.

Скоро она освободится от него. У них были гроссбухи. Через несколько дней все будет кончено.

— Ричард! — позвала Шарлотта.

Он обернулся.

Она стояла у каюты.

— Ты не чудовище. Ты самый благородный человек, которого я когда-либо встречала. Во всех смыслах этого слова. Я хотела бы…

Его пульс ускорился.

Джейсон Пэррис выскочил на палубу.

— Я вам не помешал?

Шарлотта закрыла рот.

Черт бы его побрал! Он задушит этого идиота и выбросит его безжизненное тело за борт.

— Да.

Пэррис усмехнулся.

— Что ж, очень жаль. Нам нужно убираться отсюда ко всем чертям.

Команда Джейсона наводнила корабль, опустив сети, чтобы поднять мешки с награбленным товаром.

— Если бы у меня было еще пятьдесят человек, я мог бы овладеть этим островом. — Джейсон обвел рукой горящий город. — Я бы превратил его в свою собственную Тортугу.

Так назывался пиратский порт в Сломанном. Он читал об этом в книгах.

— Адрианглия вряд ли потерпела бы Тортугу так близко от своих берегов. Что будешь делать, когда Адрианглийский флот захватит остров и начнет обстреливать его магическими ракетами размером с карету?

— Пригнусь и спрячусь? — Джейсон сверкнул зубами. — Что случилось с твоей рукой, старина? Неужели могучий Охотник действительно пострадал на этот раз?

Колени Шарлотты подогнулись, и она скользнула вдоль стены каюты на палубу.

Он оттолкнул Джейсона, сократил расстояние между ними и упал на колени.

— Шарлотта?

Она посмотрела на него ясными глазами.

— Ну, это просто неловко.

— С тобой все в порядке?

— Я в порядке, — сказала она. — Опечалена, но в порядке. Мне не следовало идти сюда. Я переутомилась. Я не думаю, что моей жизни что-то угрожает, но я, вероятно, потеряю сознание. Пожалуйста, не оставляй меня здесь, на палубе.

— Не буду. — Он обнял ее правой рукой. Она прислонилась к нему, прижавшись лбом к его щеке. Он не мог поверить, что прикасается к ней. — Обещаю.

— Посмотрите на себя, — сказал Джейсон над ним. — У вас жалкий вид. Может, после этого вам стоит планировать что-то менее утомительное. Чаепитие, или книжный клуб, или что там вы, пожилые люди, делаете в свободное время. Посмотрите на меня — шесть человек убито, город разграблен, а я в порядке. Гляньте на мою команду. Вы устали?

— Нет! — взревела дюжина людей.

— Видите? Свежие, как маргаритки.

Ричард издал низкий горловой рык. Однажды…

Шарлотта погладила его по щеке. Ее губы коснулись его губ, и он забыл, где находится и что делает.

— Спасибо, — сказала она.

Он замер неподвижно на месте на целую минуту, прежде чем, наконец, осознал, что она задремала.

КОГДА Шарлотта проснулась, она лежала на мягком сиденье под одеялом. Вокруг нее полированные стены безлошадного фаэтона сияли в солнечном свете, просачивающемся сквозь прозрачную занавеску. Конструкция фаэтона, уплотненная гладкой, прозрачной псевдорезиной, состояла из шестеренок и тонких металлических деталей, сквозь которые пробегали светящиеся, тонкие, как волосок, нити магии. Слабые огоньки теплой янтарно-зеленой магии время от времени скользили по нитям, растворяясь в металле, словно искусственные блуждающие огоньки. Сонная и расслабленная на мягком сиденье, она наблюдала за успокаивающим взаимодействием магии и металла. Ей пришло в голову, что она понятия не имеет, как на самом деле работает фаэтон. Она ездила в них сотни раз и никогда не думала об этом.

Кто-то наблюдал за ней. Шарлотта повернула голову. Напротив нее в кресле сидел Ричард. На нем была все та же одежда, пахнущая дымом. Его волосы были в беспорядке. Его рука покоилась на перевязи. Он был до смешного красив, и его темные глаза были теплыми, почти манящими.

Прошлая ночь прошла как в тумане. Она вспомнила, как устала, ожидая возвращения Ричарда и Джорджа. Рассказ Джорджа не имел смысла, и она погналась за Ричардом по палубе и потребовала ответа, позволил ли он Джорджу убить собственного отца. Ее разум был поражен мыслью, что он заставил ребенка жить с таким чувством вины, что нанесет Джорджу такой шрам, который никто не сможет исцелить.

Ричард смотрел ей прямо в глаза, стоя на фоне горящего города, словно прекрасный демон, и ничего не говорил. Тогда она разозлилась на него и обвинила в бессердечии. У него был очень странный взгляд, а потом он сказал ей, что Джон Дрейтон покончил с собой. Она поверила ему. Ричард не лгал.