Ох, как же мне нравится, как вздуваются и перекатываются его мощные мускулы, когда он — звенящим от ярости голосом — решительно высказывает командиру свое мнение. Боже, держу пари, он дьявольски силен. Даже думать боюсь, с какой легкостью он может, подмяв меня под себя, добиться своего. Да кого я тут обманываю? На самом деле мне очень хочется пофантазировать об этом. Желательно пару часов, лежа в своей кроватке.

И тут в грузовой отсек стремительно входит еще один йолкадиец. Солдаты веером рассыпаются в разные стороны, будто боятся его. Один лишь Скорван стоит как скала, вытянув по швам руки.

— Приветствую вас, капитан Плинаро.

Едва взглянув на высокомерно-брезгливое лицо наделенного властью чувака, понимаю, что мне он совершенно не нравится.

— Тебе не нужно посылать за мной людей, Скорван. Я сам спустился сюда, как только услышал, что нас… — он окидывает меня с головы до ног презрительным взглядом, — постигло нашествие паразитов. Человеческих паразитов, если не ошибаюсь. Самых низших из всех ничтожеств.

«Паразиты? А этот парень вызывающе груб!» — я демонстративно скрещиваю на груди руки и скептически приподнимаю бровь.

— Да, я человек. Но я не собиралась проникать на борт вашего чертова корабля. Это всего лишь досадная ошибка.

— Конечно же, это ошибка. Непростительная. Я посажу тебя в камеру.

Глаза Скорвана буквально мечут молнии в этого придурка.

— Вы не можете закрыть женщину в карцере, — его голос приглушен, но тверд.

Атмосфера накаляется. Мою кожу начинает покалывать ледяными иголками.

— Не могу?! — капитан Плинаро гневно топает ногами и, прищурившись, буравит Скорвана своими злобными глазенками. Он напоминает мне дитя-переростка, находящегося на грани истерики. — Как ты смеешь указывать мне, что я могу, а чего нет?

— Этот человек не сделал ничего плохого! — чуть ли не кричит Скорван. — Я сдержал угрозу. Никаких действий больше не требуется.

— Молчать! — рявкает капитан. — Это недопустимое нарушение субординации. Солдаты, схватить человека!

И тут все погружается в хаос.

Рекруты всем скопом окружают нас и начинают толкаться, спеша выполнить приказ. Я принимаю боевую стойку, готовясь защищаться, но мне не приходится применять свои навыки. Скорван раскидывает всех, не позволяя никому до меня добраться. Не имея никакого оружия, кроме своих кулаков, он отбивается от сотни парней. Но их с каждой минутой становится больше. Их уже чертова прорва!

Я понимаю, что у Скорвана нет ни единого шанса защитить меня от этой толпы, тем более все они вооружены. Но, к счастью, йолкадийцы, как мне кажется, не любят пускать в ход оружие. И все же, каким бы бравым не был мой защитник, он не сможет справиться с сотней вояк одновременно. И вот неполной дюжине солдат удается скрутить его и прижать к полу. Их одиннадцать! А он продолжает пинаться и отбрыкиваться. Но его крепко держат.

Солдат хватает меня за руки и надевает на них что-то вроде браслетов из серебристого сияния. Наручники выглядят какими-то мистическими, не настоящими, но я не могу раздвинуть свои запястья даже на миллиметр.

— Ты будешь сидеть в камере до тех пор, пока мы не найдем твой межгалактический протокол, — говорит мне капитан Плинаро с гаденькой улыбочкой. — Молись своим богам, чтобы этот процесс не затянулся.

«Черт!»

Я ничего не отвечаю. У меня нет межгалактического протокола. Их ведут только те, кто нанимается на работу в штат сотрудников Альянса Кроэмалс. Именно он контролирует эту часть Вселенной. А вот я не имею к ним никакого отношения. Я член подпольного повстанческого движения. И сражаюсь, защищая мирных жителей — как людей, так и инопланетян — от наглых захватчиков Кроэмалс. Я делаю все, чтобы эти рвущиеся к власти чуваки не стали главными.

Зная, на чьей стороне Йолкадия, я прекрасно понимаю, в какой опасности нахожусь. Любой боец сопротивления априори становится их врагом. И если йолкадийцы узнают об этом, то вряд ли устроят мне радостные проводы с полными баками топлива. Они тут же убьют меня. Или же выбросят в открытый космос медленно умирать в одиночестве.

Даже не знаю, что хуже.

А вот у Скорвана, в любом случае, будут большие неприятности. За попытку защитить меня его, безусловно, сурово накажут. Как же мне хочется, чтобы мы спасли друг друга и самих себя. Но, похоже, мы влипли основательно. Йолкадийские солдаты настолько превосходят нас численностью, что это уже не смешно.

Я смотрю, как Скорвана вытаскивают из грузового отсека, хотя он продолжает кричать и сопротивляться. Его удерживают одиннадцать вояк, но ему несколько раз удается почти вырваться. Скорее всего, нас обоих запрут в карцере. Но в нашем случае это можно считать везением.

Вот если бы нас поместили в одну камеру… Это стало бы неплохой компенсацией за все тяготы и невзгоды этого дерьмового дня. Да, черт возьми! Я могла бы выдержать — куда ж деваться — незначительную близость с сексуальным семифутовым красавчиком. Но не стоит тешить себя напрасными надеждами, этого никогда не случится. Эти балбесы будут держать нас как можно дальше друг от друга.

И тут до меня доходит, что следующим их шагом станет обыск моего корабля. И в первую очередь они, скорее всего, проверят мои летные записи. Я не могу подвергнуть опасности своих друзей-подпольщиков.

— Лола, отключи питание! — кричу я по-английски.

Не хватало еще, чтобы мой сверхдружелюбный бортовой компьютер выдал союзникам Кроэмалс информацию о повстанцах.

— Хорошо, что мне это по силам, — отвечает Лола.

Раздается сигнал, и все огни на моем корабле гаснут. Да благословит Господь Лолу! Эта умница сначала убедилась, что не сможет ответить ни на одну голосовую команду, пока я лично не активизирую ее интерфейс.

Последнее, что я вижу перед тем, как меня вытаскивают из отсека, — это раздраженный йолкадианец, в сердцах пинающий борт моего корабля. Видимо, его разозлило, что Лола не ответила на его запрос о маршруте моих передвижений.

Ты опоздал, придурок!

Меня тащат по коридору, а я не оставляю надежды, что еще увижу свой кораблик. А если это не так, то я буду безумно скучать по нашей с Лолой дружеской болтовне.