— Прости, Рената, у меня нет ответов. Может, лучше, если я тебя провожу?

Она пристально посмотрела на него, поджав губы. По щекам Ренаты продолжали катиться слезы, которые она рассеянно вытирала рукой.

— Могу я перед уходом сходить в туалет?

— Конечно, — ответил Эмброуз, ненавидя боль в её глазах, но, не желая усугублять положение правдой. Его необузданное желание затмило страдания, которые он принёс в её жизнь десять лет назад.

Он молча проводил её обратно в главное здание, не зная, как утешить. Когда Рената извинилась и ушла в туалет, Эмброуз позвонил Луису.

— Спускайся сюда. Мне нужно, чтобы ты отвёз Ренату обратно в город. — Эмброуз услышал, как Луис зашевелился на другом конце провода.

— Иду. Что случилось? — спросил Луис.

— У неё фамилия Кабрера. Она — Рената Кабрера.

Луис резко вдохнул.

— Неожиданное развитие событий. Я прослежу, чтобы охранники приготовили машину. Буду через минуту.

Когда появился Луис, Эмброуз перестал расхаживать взад-вперёд перед ванной.

— Как вы, сэр?

Эмброуз издал низкое рычание. Ему хотелось броситься к Ренате и умолять её о прощении, снова ощутить тепло её тела. Но он проявит сдержанность, поскольку стремление быть с ней требовало иного.

Луис склонил голову набок, положив руку на бедро.

— Я думал о том, почему вы так разволновались из-за неё. Хотите услышать мою теорию?

Луис был с Эмброузом больше двадцати лет, и не мог припомнить случая, чтобы этот человек раздражал его больше, чем сейчас. О чём он говорит? Эмброуз с трудом мог сосредоточиться.

— Ты ходишь по тонкому льду, Луис

— Как скажете, сэр. Я с самой нашей встречи хожу по тонкому льду, и меня это так и не останавливало. — Он всегда ценил бесстрашную откровенность Луиса, поэтому доверял ему. Эмброуз пытался сосредоточиться на Луисе сквозь туман иррациональной похоти.

— Пожалуйста, поделись своей теорией.

Хотя поблизости никого не было, кроме Ренаты за закрытой дверью туалета и охранников, стоящих у главного выхода, Луис зашептал:

— Когда дело касается этой женщины, вы действуете иррационально, игнорируя собственные строгие правила защиты священного пространства этого анклава. Вы сразу же по собственнически стали к ней относиться, требуя разобраться самому. Похоже, вами движет голод, что необычно для вампира, известного безупречным самообладанием.

Когда до Эмброуза дошли слова Луиса, он не мог отрицать такую логику.

— Продолжай.

— Вы столько рассказывали мне за эти годы. На ум приходит древний Одом и его супруга Энива.

Эмброуз вспомнил ту историю и хрипло рассмеялся.

— Эту историю мне рассказал мой создатель, а ему — его. Обещанием найти суженую он принуждал нас вести себя скрытно, чтобы быть в безопасности. Соблазнял будущим, наполненным любовью и счастьем. В принципе, противоположность типичному существованию вампира.

— Возможно, сэр. Но что, если дело не только в этом? Что, если ваша реакция на Ренату, вызвана тем, что она ваша суженая?

Страх сдавил грудь Эмброуза.

— Если ты прав, то я потерял её в тот день, когда укусил её отца.

— Вы этого не знаете наверняка, — ответил Луис.

Эмброуз бросил на него испепеляющий взгляд и подошёл к двери ванной, в которую громко постучал. Потом ещё раз. Ответа не последовало. В панике он распахнул дверь. Окно оказалось открытым, в пустом пространстве эхом отдавались крики обезьян и птиц, а Рената исчезла.

— Я должен найти её, — проскрежетал Эмброуз сквозь стиснутые зубы. Но сейчас не мог выйти. До заката оставалось ещё несколько часов. Но он жаждал найти её. Выследить. Снова заключить в объятия.

Луис вытащил телефон.

— Она не могла далеко уйти. Предупрежу охрану и сам её разыщу. — Он положил руку на плечо Эмброуза. — Мы найдём её, и она простит тебя.

Луис дурак. Разве могла Рената когда-нибудь простить его за то, что он отнял у неё отца?