— Почему ты просто не сказала нам, что знаешь её? — тихо спросил Малачи, как только дверь в подвал захлопнулась. Он медленно сокращал расстояние между нами. — Это ведь так?

Конечно же, он всё понял. Я не ожидала ничего другого.

— Я не хотела об этом говорить. И по-прежнему не хочу, — я рухнула на диван и склонила голову, позволив волосам упасть на лицо. Моё страдание наконец-то захлестнуло меня. — На самом деле я почти жалею, что эта стрела не попала в меня на несколько дюймов правее. Тогда тебе не пришлось бы иметь дело со мной, а мне с этим.

Малачи опустился на колени передо мной, как будто кто-то выбил воздух из его лёгких.

— Не говори так, Лила, — прошептал он.

Он протянул ко мне руки.

Я дёрнулась назад и скользнула боком вдоль дивана, подальше от него. Я не могла получить лишь кусочек него. Я должна была иметь всё, или ничего.

— Не прикасайся ко мне. Ты же сам хотел держаться подальше от меня.

Мои ботинки ударились об пол, и я вскочила. Ярость, заключенная у меня внутри, сделала всю мою сноровку ужасной и хрупкой. Крепко прижав кулаки к бокам, я резко разверну Малачи часть своей ярости, потому что альтернативой было рухнуть на пол и заплакать, и я не была уверена, что смогу остановиться, как только начну.

Малачи всё ещё стоял на коленях перед диваном, склонив голову, словно утешая мой призрак.

Я говорила ему в спину, швыряя слова, как ножи.

— Я расскажу, что тут происходит, и тогда ты сможешь решить, хочешь ли ты запросить отстранить меня от должности капитана. Ты готов к этому? Потому что ирония здесь прекрасна. Эта Мазикин была моей матерью.

Малачи поднял голову.

— Да. Теперь ты всё знаешь. Моя мама, должно быть, жила на улице. И они её поймали, — мне было гораздо легче рассказывать это, когда я не видела его глаз, когда мне не приходилось иметь дело с тем, что они могли отражать. — Подумай, что бы ты почувствовал, если бы не видел свою мать с самого раннего детства. Если ты был очень маленьким, когда она ушла от тебя, слишком маленьким, чтобы помнить её лицо, слишком маленьким, чтобы помнить, действительно ли она заботилась о тебе. Но когда она появляется, когда она смотрит на тебя твоими же глазами, всё возвращается. То, как она пела тебе и любила тебя когда-то, до того, когда больше не могла этого делать. Все эти воспоминания, похороненные глубоко в твоей голове. Годами. Ждали, чтобы устроить тебе засаду.

Я запустила руки в волосы и затеребила их. Мой голос стал тоньше, низким и снова высоким. Голос меня прежней.

— Жаль, что я не могу выкинуть эти образы из головы. Жаль, что я не могу их выкопать. В течение многих лет я полагала, что у меня их нет. И так было бы намного проще. Но когда она вдруг оказалась прямо передо мной, то же самое произошло и со всеми этими воспоминаниями. Всё сразу. Когда Генри прицелился в неё, я не думала. Я действовала.

Малачи медленно встал, но не обернулся.

— Да! — заорала я, предвкушая, что он скажет, прежде чем он успеет открыть рот. — Я знаю, во что ты веришь! Я знаю, ты думаешь, что я упустила свой шанс освободить душу моей матери, и всё потому, что я защищала её тело! Теперь я всё понимаю. Я вижу, как трудно убить Мазикина, когда он в теле человека, который тебе дорог. Я всё поняла. Должно быть, ты доволен.

— Конечно, нет, — сказал он так тихо, что я едва не пропустила его слова мимо ушей.

Я запустила пальцы в волосы и направилась к двери.

— Теперь они используют её, чтобы добраться до нас. Они назначили мне встречу под предлогом того, что моя давно потерянная мать снова хочет меня видеть. Ты пойдёшь со мной. Чтобы переводить. Видишь ли, я даже не могу понять, что она говорит, — горечь надломила мой голос, сделав его хриплым. — Но полагаю, ты справишься. Ты не мог провести все эти годы с Анной, и не выучить немного испанский.

— Ты права, — сказал он, наконец, повернувшись ко мне, глаза были полны печали.
Я чуть не закричала на него, чтобы он перестал так на меня смотреть. Это было нечестно, и мне нужно было уйти, пока я не выставила себя полной дурой, упав в его объятия и умоляя никогда меня не отпускать.

Я нащупала дверную ручку, отчаянно пытаясь убежать.

— Я дам тебе знать, когда дата будет назначена. Похоже, будет очень весело, — я распахнула дверь и поприветствовала прохладный воздух на своей горящей коже. — Я вернусь сегодня вечером. У нас осталось меньше недели до закрытия городских временных приютов на сезон. Нам нужно найти новое гнездо Мазикинов, а особенно Сила, прежде чем они начнут убивать этих людей, а также наших друзей одного за другим. Так что изучи свои карты и скажи остальным, чтобы готовились. Мы будем усиленно патрулировать, но, вероятно, теперь будем дежурить посменно. Задача по-прежнему состоит в том, чтобы найти Мазикина и отследить его до гнезда или захватить одного и заставить его сказать нам, где они находятся. Тебя всё устраивает в моём плане?

Его глаза задержались на моём лице, и он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но потом передумал, и выпрямился.

— Да, капитан.