ГЛАВА 27

Мазикин буравил меня взглядом с другого конца мата, оскалив зубы, обнажив острые, маленькие концы. Это был Кларенс. На его тощих бёдрах виднелись одинаковые раны от арбалета — маленькие круглые лунки, из которых сочилась кровь сквозь ткань грязных штанов. Несмотря на то, что я привязала его руки и икры к тяжёлому стулу, пока Джим и Малачи держали его, ни один из нас не терял бдительность, наблюдая, как наш враг пытается вывернуться из пут.

Генри передал нам Кларенса в переулке, а потом снова исчез в темноте, сказав, что он питает большие надежды, что эта тварь скажет нам, где находится гнездо, потому что он не смог выследить ни одного из них. Он рассказал мне достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения — уличный мальчишка был подставным и развел нас. Мазикины завербовали союзников-людей, и это наполнило меня ужасом. Так было намного легче добраться до нас. Мы не сможем увидеть их приближение. И не сможем кому бы то ни было доверять.

Малачи подошёл к боковому столу. За полчаса до этого он отказался вызывать Рафаэля, чтобы тот исцелил его, сказав, что это займёт слишком много времени. Поэтому я объяснила ему, кем является наш пленник, пока выщипывала осколки стекла из его ладоней и перевязывала их, оставляя пальцы свободными. Теперь он водил пальцами по множеству ножей перед собой.

— Ну и отвратительная же засада была на складе, Кларенс.

Старый Мазикин рассмеялся тихим, улюлюкающим смехом. Его губы потрескались, а кожа сильно обветрилась. Его улыбка создала лабиринт морщин на его щеках и лбу.

— Подожди, пока не увидишь, что мы будем делать дальше, — прорычал он.

Малачи одним ловким движение вложил заточенный нож в забинтованную ладонь, выражение его лица не выражало никаких эмоций, хотя я уверена, что ему было больно.

— А мы не собираемся ждать. Ты прямо сейчас поведаешь нам ваши планы.

— Не обязательно дела должны пойти таким путем, — Мазикин склонил голову в моём направлении. — Если дашь нам то, что мы хотим.

Рядом со мной беспокойно переминался Джим. Я искоса взглянула на него и, отступив, он прислонился к стене, его лицо превратилось в ничего не выражающую маску.

Кларенс, всё ещё смотрел на меня, игнорируя Малачи.

— Ты до сих пор не позвонила Силу. Он ждёт тебя. И он уже устал ждать.

Малачи встал передо мной.

— Тогда ему нужно преподать урок терпения.

— Малачи, — мягко сказала я.

Он напрягся, но затем отодвинулся в сторону.

Кларенс с интересом наблюдал за этим обменом репликами.

— Как всё изменилось. И эта девушка с волосам теперь твой хозяин?

Я покачала головой, но потом вспомнила, что мы не обязаны отвечать ему. Я хотела извиниться перед Малачи, но заставила себя подождать момента, когда мы останемся одни.

— Если мы отпустим тебя сегодня вечером, куда ты побежишь, Кларенс?

Его глаз дёрнулся, как будто я уколола его иглой.

— Я не стану убегать. Теперь я твой, чтобы убить меня.

Я сделала несколько шагов вперёд, достаточно близко, чтобы почувствовать запах пота и ладана на его одежде и коже.

— А мы не собираемся убивать тебя, — прошептала я.

Он немного откинулся назад, и его губы сжались в тонкую линию.

— Ты ведь рассчитывал на смерть, я права?

Он не ответил.

Я медленно обошла его кругом, подходя ближе, и сумела не вздрогнуть, когда он вытянул свою шею.

— Ты скучаешь по своей семье, Кларенс?

Он провел зубами по нижней губе и уставился на меня, без сомнения представляя себе, что бы он сделал, если бы его руки были свободны.

— Мы можем задержать тебя здесь надолго.

— И он может стать нашим питомцем, — добавил Джим, а потом рассмеялся сам же над своей шуткой, когда все остальные ответили ему молчанием.

— Нам придётся сделать его недееспособным, — добавил Малачи. — Если хотите, я могу отрезать ему руки и ноги.

Холодные, совершенно прямолинейные слова Малачи напомнили мне, что у него был десятилетний опыт допроса Мазикинов в тёмном городе. Он всегда убивал их, в конце концов, но он всегда пытался получить от них информацию. Вероятно, от отчаяния и страха заключенный Мазикин рассказал ему эту историю о том, как убийство Мазикина освобождает душу его жертвы. Лучше умереть быстро, чем бесконечно оставаться во власти капитана Стражей.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Малачи. В них не было ни капли извинений. Только жестокое спокойствие. Если бы я сказала ему сотворить ужасные вещи с Кларенсом, он бы так и сделал. Без колебаний.

И Кларенс прекрасно это понял. Он зашипел на Малачи, а потом взвизгнул, когда мой лейтенант сделал ложный выпад в его сторону и так же быстро отпрянул. Мне пришлось бы воспользоваться ятаганом, чтобы разрубить густой туман ненависти между ними. Пальцы Кларенса сжались в кулаки, когда он впился взглядом в Малачи. Он открыл рот и снова закрыл его, подавляя любые слова, которые собирался произнести. Затем он изобразил на лице отвратительную ухмылку и посмотрел на меня.

— Можешь делать со мной всё, что хочешь, девочка, но мы не оставим твоих друзей в покое, пока ты не придёшь к нам. Ты не в силах остановить нас. Всё, что ты можешь, так это отстрочить неизбежное. Но чем больше ты будешь ждать, тем хуже будет для тебя.

На этот раз я встала перед Малачи раньше, чем он добрался до Кларенса, и тот начал хихикать.

— О, дорогой, всё изменилось, не так ли? Это её душа, капитан? Или её тело? Ты будешь скучать по ней, когда она уйдёт? Или ты всё ещё будешь жаждать её, когда Королева примерит её кожу на себя?

Нож пролетел над моим плечом ещё до того, как Кларенс успел закончить свою фразу. Он вскрикнул и откинул голову назад. Его левое ухо шлепнулось на пол рядом со стулом. Я резко обернулась и уставилась на Малачи, чей пристальный взгляд был прикован к Кларенсу.

— Вытворишь такое ещё раз, и отправишься наверх, — тихо сказала я.

Я твёрдо напомнила себе, что Малачи защищал меня только потому, что я была его капитаном, и ни по какой другой причине, а затем снова повернулась к Кларенсу.

— Извини, дружище. Вот так, — я подняла ухо и положила ему на колени, стараясь сделать вид, что всё это было частью плана.

— Когда ты будешь в моём городе, я отплачу тебе тем же, — прорычал он, глядя на своё окровавленное ухо.

— Ты туда не вернёшься, — сказала я. — Никогда.

Он резко вскинул голову.

— Какие же люди глупые. Это тело не выдержит, — он мрачно усмехнулся. — Это продлится совсем недолго. Твоё представление о вечности очень ограничено.

Я обратилась напрямую к чудовищу, прячущемуся за его серыми глазами.

— Сначала ты не поймёшь, что происходит. В конце концов, тёмная башня — всего лишь здание.

Кларенс сощурил глаза.

— Кажется, всё достаточно просто. Всего-навсего пройти через вестибюль. Это ведь займёт не меньше минуты, верно? — я закрыла глаза и напряглась, чтобы не вздрогнуть. — Но потом двери исчезают. И это самая смешная вещь.

Я прислушивалась к шмыганью его дыхания, которое становилось всё более частым и неглубоким.

— Ты всё ещё думаешь, что сможешь пройти через здание. И так будет, пока первое воспоминание не настигает тебя. Всё дело в запахе. Или, по крайней мере, так было у меня. Запах чего-то. Ощущение его. Всё вокруг тебя. Внутри тебя. А потом всё это обрушивается на тебя разом. Твоя боль, твоё унижение, твой страх. Воспоминания, которые ты всю свою жизнь пытался стереть из памяти. Прежде чем ты успеешь отбиться от них, они уже ползут вверх по твоему позвоночнику. Прямо в мозг.

Я открыла глаза и посмотрела на него сверху вниз. Он был бледным, как смерть.

— И ты будешь бороться не только со своими воспоминаниями, но и с воспоминаниями всех, кто когда-либо был твоим хозяином. Так ведь? — я улыбнулась. — Всё в порядке, Кларенс. Ты не будешь там одинок. Все они будут вокруг тебя, другие люди, которые не смогли выбраться. Некоторые из них, вероятно, просуществовали там в течение многих веков. А может, и дольше. Видишь ли, здание их съедает. Всасывает их, крепко держит и медленно переваривает.

Вокруг радужки его глаз было сплошное белое кольцо.

— Ты прав, — мягко сказала я. — Вечность — не так уж и коротка.

— Тёмная башня находится не в этом царстве, — отрезал он, быстро моргая.

Он был прав. Я вроде как блефовала, но какого чёрта.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что мы здесь одни, — сказала я.

— Ангелы не будут вмешиваться. Им это не позволено.

Но теперь он весь вспотел. Пот проступал на лбу, стекая по крови, запёкшейся на щеке.

Я оглянулась на Малачи.

— Вызывай Рафаэля. Пусть он откроет дверь в тёмный город.

Выражение лица Малачи было каменным, а лицо бледным, вероятно, потому, что он был хорошо знаком с ужасами тёмной башни. Но он тут же вытащил из кармана телефон.

— Нет! — пронзительно закричал Кларенс. — Нет!

— Тогда дай то, что мне нужно! — заорала я на него.

— Нет!

— Малачи, набирай! Скажи Рафаэлю, что мне нужно, чтобы он вызвал двух Стражей из тёмного города!

Кларенс напрягся в путах, сухожилия на шее делали его горло похожим на перепончатое. Ядовитая слюна вылетела из его рта, когда он закричал:

— Мы уничтожим тебя, девочка! Если ты думаешь, что ты полна плохих воспоминаний, то они ничто по сравнению с тем, что мы с тобой сделаем!

Сильным толчком я опрокинула стул Кларенса, и он рухнул на пол; затем я вмазала ботинком ему по голове.

— А как же твои воспоминания, Кларенс? У тебя там есть что-нибудь хорошее? А как насчёт того раза, когда я тебя убила?

Кларенс застонал и начал сопротивляться, когда я уперлась коленом в его грудь.

— Где гнездо?

Он пристально посмотрел на меня.

— Если я скажу тебе это, то будет лучше, если ты отправишь меня в башню. Если ты уничтожишь гнездо, они узнают, что я предатель. Королева съест моё сердце прямо на площади.

— Тогда дай мне что-нибудь другое. Информацию, которую я смогу использовать, — я снова посмотрела на Малачи. Он поднёс телефон к уху. — Он сейчас разговаривает с Рафаэлем. И ты будешь удивлен, как быстро ангелы перемещаются с места на место.
Я понятия не имела, действительно ли Малачи разговаривал с Рафаэлем.