Малачи вытащил нож и пихнул меня за твёрдую стену своего тела.
— Я почти уверен, что мы на одной стороне, — произнёс голос. На крыльце над нами зажёгся свет. — Убирай-ка это.
Я резко отодвинулась от Малачи и обошла его. В дверном проёме стоял парень примерно нашего возраста. У него были растрёпанные светло-русые волосы и тёмно-синие, слегка налитые кровью глаза. Его лицо было мужественным, но немного округлым по краям, как будто он только что перерос свой возраст. Но его тело уже имело рельеф — я видела сквозь футболку, что у него было чертовски много мышц. Судя по его виду, он совершенно спокойно воспринял тот факт, что Малачи приставил нож к его горлу.
— Скажи мне, пожалуйста, кто ты и что делаешь в моём доме, — попросил Малачи.
Он всегда казался таким спокойным, когда собирался причинить кому-то боль.
Блондин отстранился от ножа и протянул руку.
— Джим. Меня назначили в это подразделение. А ты кто такой?
Малачи опустил нож, но руку Джиму не пожал.
— Малачи.
Джим посмотрел на свою ладонь и вытер её о джинсы.
— Ты здесь командуешь?
— Нет, — Малачи посмотрел на меня. — Она.
Взгляд Джима прошёлся по мне: сверху донизу, задержавшись на всех столь ожидаемых местах. Мне захотелось его ударить. Он широко улыбнулся и протянул мне руку.
— Хорошо. Капитан?..
— Лила Сантос, — я пожала ему руку, которая была немного липкой. — Откуда ты?
Ухмылка Джима растаяла.
— Ослепляющий Город.
— Ослепляющий... Город? Кто же там оказывается?
Я знала, что в Царстве Теней есть и другие адские миры, куда посылают мёртвых; что это Царство состояло не только из тёмного города — мира для людей, совершивших самоубийство, и Элизиума, который я воспринимала как рай.
Джим бросил на меня печальный взгляд.
— Можно сказать, ненасытно жадные. Наркоманы, игроки, мошенники и воры.
— Который из них ты? — спросил Малачи.
— Ну, это уже довольно личный вопрос, не считаешь?
Джим поднял руку и опёрся на дверной косяк, то ли не ощущая, то ли не заботясь о волнах опасности, всё ещё хлещущих с моего лейтенанта.
Я сделала себе мысленную заметку очень внимательно следить за Джимом.
— А как этот город получил своё название?
— Это самое яркое место, которое ты когда-либо видела, — сказал он, но по его голосу нельзя было сказать, что он скучал по этому месту. — Так много света, что аж больно. Прожекторы, уличные фонари, вывески и солнце, всё это горит одновременно. При таком освещении трудно что-либо скрыть, — он подмигнул мне. — Не то чтобы это останавливало людей от попыток.
— Ты был там Стражем? Как долго?
— Я стараюсь не думать об этом. Так, а откуда ты?
Я на секунду задумалась об этом.
— Отсюда.
— Вот оно как, — он кивнул, а потом нахмурился. — Что-что?
— Это длинная история, — хором ответили мы с Малачи.
Джим пожал плечами.
— Да, мэм, — он снова прислонился к дверному косяку. — Эй! Генри! Иди, познакомься с нашим новым вожаком. Тебе понравится.
Он шагнул на крыльцо, освобождая дорогу.
В дверях появился худой сутулый мужчина. У него было пухлое, стареющее лицо и самые печальные глаза, которые я когда-либо видела, отягощённые тёмными кругами и совершенно трагичной жизнью. С другой стороны, если он был Стражем, то это было почти само собой разумеющимся
Джим махнул рукой в мою сторону.
— Капитан Лила Сантос, познакомьтесь с капралом Генри Тревисом.
Генри торжественно кивнул нам. Джим стоял так, словно ожидал бурной реакции, но Генри не выглядел ни удивлённым, ни разочарованным, ни рассерженным. Просто ушедшим в отставку.
— Генри, а ты откуда? — спросила я, стараясь звучать дружелюбно.
В течение нескольких неловких секунд он молчал, а затем, едва шевеля губами, произнёс:
— Пустошь.
Не знаю, было ли дело в безнадёжном взгляде в его глазах или в опустошённом звуке его голоса, но я решила, что в данный момент я вообще не хочу знать, какого рода человек оказывался в подобном месте.
Я посмотрела на Малачи.
— Почему ты не сказал мне, что будут и другие?
— Потому что я не знал.
Джим ухмыльнулся.
— Наверное, Судья решил, что тебе нужна помощь. Что мы здесь делаем? И что это за миссия?
— Мазикины нашли способ пробить стену тёмного города и войти в мир смертных, — начала я.
— Подожди. Кто такие Мазикины? — спросил Джим.
Брови Малачи взлетели вверх.
— Ты... не знаешь, что такое Мазикины?
Джим покачал головой.
— Первый раз слышу о них.
— Я тоже, — сказал Генри, заметив выражение лица Малачи. — Может быть, вам двоим стоит войти?
Я осторожно прикоснулась к спине Малачи, потому что напряжённость в его плечах ясно говорила мне, что он думает о том, как только что новички пригласили его в его же собственный участок. Старые деревянные полы заскрипели под нашими ботинками, когда мы последовали за Генри и Джимом в гостиную, где стояло несколько разномастных мягких кресел и кушетка с обивкой из вышитых цветов. Генри примостился на подлокотник дивана, немного походя на богомола. Я уселась на резной деревянный стул, а Малачи встал рядом со мной. Я едва не протянула руку и взяла его за руку, но потом вспомнила, что была капитаном — всех этих парней, — и мне нужно было вести себя соответственно.
— Как вас выбрали для этой миссии? — спросила я.
Джим, устроившийся в кожаном кресле с откидной спинкой, посмотрел вниз, внезапно очарованный собственными ногами. Генри перевёл на меня свои пыльные глаза.
— Нас позвали в Святилище, и Судья предложил нам это.
— Но она не сказала почему?
— Не сказал.
Полагаю, что Судья явился ему в облике мужчины, но Судья, которого видела я, была женщиной. По-видимому, она могла становиться тем, кем хотела.
— Он сказал нам, что мы присоединимся к новому полевому подразделению и получим всё необходимое по прибытию на место.
— Но вы никогда не сталкивались с Мазикиными, — голос Малачи был твёрдым от гнева.
Джим провёл рукой по лицу.
— Может быть, тебе стоит поделиться с нами своей мудростью?
Малачи стиснул зубы. Я, можно сказать, читала его мысли — он был зол, что нам дали эту крошечную армию неудачников, и задавался вопросом, а не лучше ли нам быть самим по себе. Я думала о том же.
— Мазикины — не люди, — объяснила я. — Они духи, способные вселяться в людей. Обитают в их телах. И имеют доступ к их памяти и навыкам.
— Тёмный город, где я был Стражем, кишел Мазикиными, — сказал Малачи. — Мне трудно поверить, что их не было в ваших городах.
— А мне нет, — сказал Генри. — Пустошь — это место, куда никто не захочет идти добровольно. — Он на секунду задумался. — Знаешь, часть Пустоши занята огромной пустыней, а на её дальнем крае стоит куполообразный город. Ходят слухи, что там полно монстров.
Жёсткий холодок прошёлся прямо вниз по моему позвоночнику.
— Малачи, наверное, это их царство?
— Такое возможно, — ответил он, — но если они не в Пустоши, тогда должно быть что-то мешает им сбежать из своего города иным способом, кроме как овладением другими телами в других местах.
— Ты говорил, что для них это как тюрьма.
Он кивнул.
— Один из них сказал мне, что его дом — это место огня и смерти.
— Если они находятся под солнцем в пустыне Пустоши, то это звучит правдоподобно, — сказал Генри. Слушать его унылый голос было всё равно, что идти по кладбищу. — Не так уж много жителей Пустоши путешествуют по пустыне. Климат там слишком суровый.
— Погоди, — сказала я, — Джим, ты говорил нам, что Ослепляющий Город тоже полон света, верно?
— Да.
Я повернулась к Малачи.
— Мне вот интересно, Мазикины предпочитают темноту?
Он потёр затылок.
— Вполне возможно. Вероятно, это одна из причин, почему они так любили мой город. — Его плечи слегка расслабились. — Может, ночью они будут более активны.
— Как именно активны? — спросил Джим.
— Они буду вербовать, — ответил Малачи. — В тёмном городе они хватали людей с улицы, иногда даже из многоквартирных домов. Они привязывают свои жертвы к столу и совершают ритуал, во время которого сжигают благовония и поют на своём языке. Это вызывает дух Мазикина из их царства, и он вселяется в тело.
Генри поморщился.
— Ты имеешь в виду, это типа одержимости демоном или что-то в этом роде? Я уже слышал о таком. Значит, их можно изгнать? Мы этим должны заниматься?
По выражению его заросшего щетиной лица было видно, как ему стало не по себе от этой мысли.
Малачи покачал головой.
— Нет пути назад, как только дух Мазикина овладеет тобой. Тело должно быть убито. Это единственный способ справиться с ними.
— Не единственный, — тихо сказала я, вспомнив, что Мазикинов можно заточать в тёмную башню.
Заточение в ней заставляло всех нарушителей вновь переживать свои худшие воспоминания, и Мазикины получали двойную дозу этого. Они вынуждены были терпеть не только свои собственные травмирующие воспоминания, но и своих хозяев-людей.
— Убить их — единственный способ, — отрезал Малачи. — Если только ты не хочешь оставить человеческие души запертыми в этом месте огня и страданий.
Один Мазикин сказал ему, что убийство тела-носителя отправляло Мазикина обратно на родину и освобождало человеческую душу, которая была изгнана туда одержимостью.
Я подняла руки, чтобы показать, что не собираюсь спорить с ним.
— К счастью, это не так просто, как схватить прохожего на улице, — сказала я Джиму и Генри. — Исчезновение людей будут замечены их семьями, и те обратятся в полицию, а значит, их будут искать, и в скором времени Мазикин будет найден и разоблачён. Но к этому времени, их вероятнее будет уже несколько, потому что каждую ночь их становится всё больше.
— Несколько? — спросил Генри. — А сколько вообще этих тварей?
— Много, — ответила я. — Возможно и такое, что один Мазикин на каждого человека в этом штате.
Генри моргнул.
— И что же мешает им взять власть прямо сейчас?
Малачи поёрзал рядом со мной.
— Всё не так просто. Это требует некоторого согласования Мазикинов в их родном царстве, поэтому они собирают жертвы и овладевают ими группами, при этом они должны выполнять ритуал с одним человеком за раз. И судя по тому, что я видел, это длительный и болезненный процесс. Те, кто сейчас здесь, будут готовиться к приёму большего количества людей, и в некоторых случаях они, возможно, отбирают определённый тип жертв.