Харолд одарил меня притворно искренним взглядом:

— Я всего лишь говорю истину, милорд. — Повернувшись к своим людям, он добавил: — Возвращайтесь на свои посты. Рассказами о кровавых деяниях Графа я вас попотчую как-нибудь потом.

Более не нуждаясь в побуждении, они ушли.

— Это была грязная уловка, — проворчал я Харолду.

— Если тебе не нравятся мои рассказы, то можешь подкрепить мои доводы, зажарив меня живьём прямо здесь и сейчас. — Он отвесил мне поклон, который, наверное, был наименее уважительным проявлением уважения из всего, чему я когда-либо был свидетелем.

— А ведь когда-то ты был мне по душе, Харолд.

Верзила-рыцарь осклабился:

— Если ты не хотел внушать ужас, то зачем объявился в этой одежде?

Далась им эта одежда…

— Если хочешь знать, я сегодня был с визитом в Данбар, — сказал я ему. — А сюда я заскочил не раздумывая, о чём сейчас и сожалею.

— Не будь таким мрачным, — дружелюбно сказал Харолд. Свой внешний щит я уже убрал, поэтому он подошёл ближе, и хлопнул меня между лопаток, что, вероятно, предполагалось как дружеский жест. — Пойдём в мой кабинет.

— Я просто зашёл повидать Ариадну, — ответил я.

Он покачал мне пальцем:

— Нет-нет-нет, вы арестованы, милорд. Идём, выпьем эля. А Бенчли может дать королеве знать, что тебя заковали в кандалы.

Слуга Королевы всё ещё терпеливо стоял футах этак в шести. Я окликнул его:

— Слышал, Бенчли? Меня арестовали. Надеюсь, теперь ты доволен. Пожалуйста, дай Королеве знать, что её кузена засадили под замок, и что он с удовольствием бы увиделся с ней при первой же возможности.

Я мог почти поклясться, что увидел мелькнувшую на его лице лёгкую улыбку, но это, наверное, был плод моего воображения.

— Всенепременно, милорд, — ответил он, и ушёл. Я отправился вслед за Сэром Харолдом.

Рыцарь отвёл меня в маленькое помещение, служившее ему кабинетом, и принялся шарить в шкафу, пока не нашёл два маленьких деревянных кубка сомнительной чистоты. Затем он наполнил их оба элем из стоявшего на столике у стены кувшина. Вкус у эля был таким, будто напиток некогда был весьма хорошим, но ныне стал удручающе пресным и выдохшимся. Подтащив стул, я сел, и решил не жаловаться.

— А вот говорить насчёт сжигания их заживо не было необходимости, — проворчал я.

Харолд рассмеялся:

— Эта история мне ещё долго будет помогать.

— Это как?

— Солдаты немного похожи на детей, — объяснил он. — Полезно иметь чудовище под кроватью, чтобы они не отбивались от рук.

Я нахмурился:

— Не вижу в этом никакого смысла.

— Смысл есть, и ещё какой, — ответил он. — Они будут больше меня уважать, поскольку только мне хватило смелости увести тебя — а позже, если кто-то из них начнёт бузить, я всегда смогу пригрозить отрядить смутьяна посыльным в Замок Камерон.

— Меня эксплуатируют, — простонал я.

Он сделал ещё один большой глоток из своего кубка, прежде чем поставить его обратно:

— А кого нынче не эксплуатируют?

Кивнув, я прикончил свой эль, и налил себе ещё. Было здорово снова увидеть Харолда — несмотря на его неважно выбранные шутки, это напомнило мне о былых временах. Были у нас и хорошие деньки.

— Возможно, мне следует заглянуть в казармы, и попотчевать твоих людей рассказами о твоей доблести, — предложил я. — Я мог бы рассказать им о твоей первой отважной атаку на шиггрэс в той пещере у Ланкастера.

Он выпучил глаза:

— Ты не посмеешь!

Я самодовольно повторил свою угрозу:

— Могу и посметь. Думаю, им будет полезно это услышать. — В те дни Харолд был только-только произведён в Рыцари Камня, и ещё не успел привыкнуть к своей силе, когда я попросил его пойти в атаку на баллисту, которой управляла группа нежити. На нервах, и накачанный адреналином, он именно так и сделал, но его первый прыжок из-за укрытия послал его головой прямо в нависавший над нами каменный потолок. Он едва сам себя не оглушил.

Харолд немного поглядел на меня, затем предложил:

— Мир?

— Покуда ты обещаешь не рассказывать им страшные сказки про злых волшебников.

— По рукам! — Он потянулся к кувшину эля, но обнаружил, что тот пуст. Тот не был полным изначально, поскольку мы с Харолдом приговорили всего лишь по полкубка. — Давай, я ещё принесу.

— А разве тебе можно пить при исполнении? — спросил я.

— Ни за что! — ответил он. — Только я не при исполнении. Однако ты поднял такой гвалт, что я всё равно прибежал.

Это показалось мне разумным, поэтому я его отпустил. Несколько минут спустя он вернулся с полным кувшином, и этот был заметно лучше. Только что набранный из бочонка. Я с благодарностью отхлебнул из своего кубка:

— Вот так-то лучше.

Харолд улыбнулся:

— Когда мы с тобой впервые встретились, я был ещё слишком молод, чтобы пить. Мне давали только маленькое пиво, и только за ужином.

Маленькое пиво представляло из себя очень разбавленное пиво, которое подавали с большей частью трапез — его пили даже дети, поскольку это было безопаснее, чем пить воду. Я рассмеялся:

— Когда я тебя впервые увидел, у тебя даже бороды не было, был только пушок, который ты отказывался сбривать, потому что думал, будто он придаёт тебе мужественный вид. Я думал, Дориан с ума сошёл, когда он сказал мне, что, по его мнению, из тебя выйдет хороший рыцарь.

Он поднял свой кубок:

— За Дориана!

— За Дориана! — с готовностью согласился я. Моё настроение значительно улучшилось, то ли от полёта, то ли от трёх кубков эля, трудно было сказать. Мы ещё почти час обменивались байками и воспоминаниями, прикончив кувшин, и начав ещё один, когда в дверь постучали.

— Заходи! — проорал Харолд.

Это был Бенчли. Он вошёл, и одарил нас обоих неодобрительным взглядом:

— Королева послала меня уведомить вас, что готова вас принять, Ваше Превосходительство.

То, что я принял слишком много, я понял, лишь когда встал. Мир поплыл вокруг меня, качаясь из стороны в сторону — или, возможно, это я качался. Харолд тоже встал, и подставил мне своё плечо, а потом и сам едва не упал.

— О-о-о! — промычал он. — Бенчи, помоги-ка нам.

Бенчли никак не прокомментировал то, как исковеркали его имя, и таки помог нам устоять на ногах. Потом он повёл меня через дворец, крепко держа меня под руку, чтобы меня не уводило слишком сильно в одну или другую сторону. Поскольку Харолда не звали, он остался. Он предложил пойти со мной, но я сказал ему отдыхать. Не было смысла ещё и его втравливать в неприятности.

Вместо тронного зала или одной из комнат для совещаний, где заседали сановники, Бенчли повёл меня в сторону старого донжон. Оказавшись внутри, мы направились к королевским апартаментам, и остановились у двери в маленькую гостиную.

— Вы готовы, милорд? — спросил он меня тоном, показавшимся мне внимательным. Быть может, я ему всё же был небезразличен.

— Думаю, да, Бенчли, — сказал я ему. — Спасибо тебе. Прости за сегодняшнее. — Я всё ещё немного нетвёрдо стоял на ногах, но уже мог идти почти по прямой.

— Не берите в голову, милорд, — ответил он.

— Ты — хороший человек, Бенчли, что бы я о тебе раньше ни думал, — ляпнул я.

Его лицо приняло озадаченное выражение:

— Милорд?

— Я был подростком, Бенчли, но с тех пор я тебя сильно зауважал, — сказал я, не зная, делает ли это мою ремарку лучше или хуже.

— То были интересные времена, милорд, — нейтральным тоном согласился он. — Лучше не заставлять Её Величество ждать. — Он указал на дверь.

— Воистину. — Я открыл дверь, и нырнул внутрь.

Ариадна, Королева Лосайона, сидела в удобном кресле на противоположной стороне комнаты. Её парадное одеяние исчезло, сменившись более удобным и простым платьем из мягкой льняной ткани с меховой оторочкой. Волосы её были распущены, и она как раз находилась в процессе причёсывания.

— Ваше Величество, — поприветствовал я её. Мой поклон был отнюдь не изящным, поскольку я быстро обнаружил, что удержание равновесия во время сгибания вперёд было делом совершенно отличным от балансирования в выпрямленном положении. Я каким-то образом сумел снова выпрямиться, лишь слегка покачнувшись.

— Не нужно формальностей, Морт, — сказала она, — только не здесь. — Говоря это, она изучала меня взглядом. — Присядь, — добавила она, махнув рукой в сторону удобного на вид пухлого дивана.

— С радостью, — ответил я, и плюхнулся на указанный предмет мебели.

— Я не собиралась заставлять тебя ждать так долго, — продолжила она, — но после завершения моих сегодняшних дел мне не терпелось избавиться от этой одежды.

Дозволение находиться в присутствии Королевы в то время, как она расслаблялась, одетая в простое платье, и без каких-либо слуг — это было бы бесчестно, будь я кем-то другим, однако я был её родственником. С формальной точки зрения она была моей двоюродной племянницей, хотя первые пятнадцать или шестнадцать лет моей жизни я об этом не знал. Важным было то, что в юности я был лучшим другом её брата, и, соответственно, с ней мы тоже дружили с детства.

Хотя, конечно, с тех пор, как она стала королевой, между нами появилось некоторое расстояние, в частности — после того, как меня публично высекли, но по большей части вина в этом была моя. Мне потребовалось некоторое время, чтобы совладать с моей оскорблённой гордостью. Сейчас ситуация была лучше, но былой близости между нами уже не было.

— Ты не поверишь, как у меня чешется голова от этой короны, — сказала она, снова расчёсывая волосы. — Хотя мне, наверное, не следует винить корону. Проблема в том, что волосы у меня весь день заплетены и уложены.

Как у графа, у меня был венец, который я надевал на официальных мероприятиях, но поскольку волосы у меня были короткие, я на самом деле не мог знать, каково это — иметь вычурную причёску, поэтому я не стал никак это комментировать. Вместо этого я перешёл к более будоражащим новостям:

— Ты в курсе? Меня сегодня арестовали.

На её лице мелькнула лёгкая улыбка:

— Да, я слышала, хотя ты, похоже, пережил это без последствий.

— Темница у тебя очень удобная, а тюремщик был очень любезен, — ответил я своей собственной улыбкой.