Глава 6

— Мне это не нравится, — уже наверное в четвёртый раз сказал Грэм.

Мойра сочувственно похлопала его по плечу:

— Очень жаль.

— Я не доверяю этому скользкому барончику, — добавил он, подчёркивая своё мнение.

— Ты очень мудр.

— Перестань относиться ко мне так снисходительно, — пожаловался он.

— Тогда перестань ныть, — парировала она. — Мы уже несколько раз это обсуждали.

— Я не понимаю, почему мы ждём здесь. Тебе следует иметь сопровождение.

— Барон Ингэрхолд будет моим сопровождением. У вас нет никакой одежды, подходящей для таких случаев, — терпеливо объяснила она… в очередной раз.

— У тебя тоже не было, — проворчал Грэм.

— У Джеролда не было никакой одежды, которая была бы вам впору, — отозвалась она.

— Однако же платье тебе в пору у него было — тебе это не показалось немного странным? Что это за человек, у которого дома полно женских платьев?

— Это было платье его сестры, и гораздо проще убрать немного ткани, чем попытаться создать ткань там, где её нет. Ты вдвое крупнее всех мужчин, каких мы пока что видели. Его портному нужно быть магом, чтобы заставить одну из баронских рубашек на тебя налезть, — тихо посмеялась Мойра.

— Как твой рыцарь, я могу носить броню, тогда не будет иметь значение, во что я одет, — предложил Грэм.

Она хмуро глянула на него:

— Ты не можешь быть при оружии в присутствии короля, и не можешь надевать свою броню не обнажая Шип. К тому же, ты вообще осознаёшь, как ты выглядишь в этой броне? У неё неземной вид. Ты до смерти напугаешь всех, кто тебя увидит. Не такое впечатление я надеюсь произвести.

— А ты чего молчишь?! — спросил Грэм, досадливо глядя на Чада. — Неужели ты согласен с этим планом?

Тот отпил своего бренди. Опустив бокал, и продолжая небрежно держать его в руке, Чад ответил:

— Я давным-давно дал себе зарок, малец. С дуростью я не спорю.

Мойра зыркнула на лесника, но Грэм уцепился за эту ремарку:

— Видишь! Даже он думает, что это глупая идея.

Чад поднял ладонь:

— Позволь пояснить. Она будет делать то, что хочет. Это довольно ясно. И беззащитной я бы её на назвал, но если что-то случится, и она не вернётся, мы пойдём, и утрамбуем всё с Его Королевским Величеством.

— А что конкретно это значит? — спросила Мойра.

Чад улыбнулся:

— Значит, тебе лучше поосторожнее быть. Данбару будет не очень хорошо без короля.

— Это начнёт войну, — парировала она.

— Коли их тут останется достаточно, чтобы набрать армию, — заметил охотник. — Нашему мальцу может понадобиться некоторое время, но он, наверное, сумеет прорубить себе путь от одного конца этой захолустной нации до другого. И это не говоря уже о паре взбешённых драконов, ждущих за городом. Можешь упомянуть это Его «Величеству», если переговоры пойдут худо.

Несколько минут спустя перед «Пыльной Любовницей» остановилась карета, и Мойра вышла наружу. Лакей Барона открыл для неё дверь, и она забралась внутрь. Ей не нужно было поворачивать голову — магический взор подтвердил, что Грэм и Чад глазели ей в спину.

Джеролд предложил ей выбрать, где усесться, прежде чем глянул в окно:

— Твои спутники не выглядят особо довольными твоим решением.

— Ничего с ними не случится, — заверила она его, — покуда я вернусь затемно.

— Ты не остановишься во дворце? — спросил Барон. — Король почти наверняка проявит гостеприимство.

Она улыбнулась:

— Лучше не испытывать судьбу. Мои друзья очень волнуются о моей безопасности. Ты не хочешь видеть, какими они бывают, когда разозлятся. Я вежливо откажусь… уверена, Король Дарогэн поймёт.

Джеролд кивнул:

— Конечно, ты права — о Короле, я имею ввиду. — Он положил палец себе на губы, и на его лице мелькнуло задумчивое выражение. — И всё же я не могу не задуматься. Я слышал много историй о Сэре Дориане, но философы обычно указывают на то, что сыновья великих мужчин редко соответствуют своим славным отцам. Неужели этот парень действительно настолько великий воин?

— Будем молиться о том, чтобы Данбару никогда не пришлось это выяснить, — таинственно ответила она. «О-о, хорошая реплика», — подумала она, довольная собой. «Отец бы гордился».

Барон эту тему, но минуту спустя снова заговорил:

— Прежде чем мы прибудем, есть новости, которыми мне нужно с тобой поделиться.

Мойра разгладила черты своего лица, стараясь казаться такой же уверенной и изысканной, какой он, согласно её надеждам, воспринимал:

— Я слушаю.

— Граф Бэрлэйгена сейчас во дворце с визитом к Королю, — начал Джеролд. — Я не знал, что Король вызвал его к себе, но он прибыл вчера вечером, когда я с тобой встретился. Это может быть очень удобным временем, чтобы добыть сведения, которые ты ищешь.

Это её удивило:

— Он остановился во дворце?

— У него есть дом в городе, и он оставил там своих слуг, но прошлую ночь он провёл во дворце, — проинформировал её Барон.

— Думаешь, у меня будет возможность с ним поговорить?

— Это весьма вероятно, если ты этого желаешь, хотя я бы посоветовал сперва обсудить твою ситуацию с Королём Дарогэном, — сказал Джеролд. — Тебе нужно будет, чтобы он был в курсе твоих дальнейших действий, и поддержал их, если Бэрлэйген неважно отреагирует на твои вопросы.

— И ты думаешь, что он меня поддержит?

Барон Ингэрхолд пожал плечами:

— Это решение может принять лишь Король, но я на это надеюсь.

Она немного подумала: «Что бы мама сказала? Нет, что бы сказала Роуз?». В конце концов она ответила:

— Тогда я буду действовать согласно твоему опыту и мудрости. — «А если я узнаю, что Граф скрывает что-то от меня, то разберу его по частям, пока он не скажет мне, где мой отец».

С тех пор, как она покинула свой дом, Мойра была заворожена постоянным разнообразием, которое она обнаруживала в эйсаре окружавших её людей. В Замке Камерон, и даже в Ланкастере, почти все были защищены одним из амулетов её отца. Она изредка встречала незащищённых людей, обычно детей или занятых взрослых, просто забывших надеть свой амулет, однако с тех пор, как она прибыла в Данбар, она была окружена такими людьми.

Это отвлекало.

Она сказала своему сопровождающему правду, она не могла читать их мысли — но у неё едва ли была в этом необходимость. Проезжая по улицам, они миновали множество полных жизненной энергии миров — женщину, несущую воду, с ноющей спиной и разумом, поглощённым заботами, скорее всего о детях; мужчину, злого и чем-то фрустрированного — она не могла сказать, чем именно, но скорее всего это было как-то связано с его нанимателем; ребёнка, заворожённо наблюдавшего за летевшей в небе птицей, хотя его желудок жаловался на голод. Тысячи различных миров кричали ей о себе, некоторые — яркие, другие — мрачные, но все они были прекрасны.

«Нужно сосредоточиться», — сказала она себе, направляя своё внимание внутрь. Карета остановилась, и Джеролд выходил наружу, протягивая ей руку, чтобы помочь спуститься. Она не нуждалась в его помощи, но жест показался ей милым. За его действиями лежал щедрый дух — она довольно легко это видела, вопреки его отшлифованному поведению. Он страдал от некоторых из тех же самых пороков, какие присутствовали у большинства мужчин, но она могла видеть, что его разум упорно трудился над поддержанием дисциплины его мыслей. Судя по тому, что она до сих пор видела у незащищённых людей, это было редкой чертой характера.

По сравнению с ним стражники, наблюдавшие за их проходом через главный вход во дворец, выказывали гораздо меньше внутреннего самоконтроля. Их лица были прохладны, а внешность — спокойна, но в мыслях их была похоть. Один отвёл взгляд, игнорируя лёгкий интерес к форме её тела под платьем, в то время как другой, похоже, активно создавал у себя в голове очень подробную цепочку образов, в которых Мойра скорее всего находилась в унизительных позах и практически без одежды.

Она подавила дрожь, пока они проходили мимо. «Почему они не могут быть как Джеролд?» — задумалась она. Мойра начала ценить преимущества взросления в месте, где разум у всех был защищён.

— Всё в порядке? Ты уже довольно долго молчишь.

Голос Джеролда резко вывел её из задумчивого состояния. Кивнув, она ответила:

— Да, прости. Я просто пыталась придумать, как объяснить мою проблему Королю Дарогэну.

— Не волнуйся, — сказал Барон, улыбаясь, — он — приличный человек, по меркам людей, и отличный король, по меркам королей.

— Куда мы пойдём в первую очередь? — спросила она.

— На короткую аудиенцию с Королём, — ответил он. — Я заранее послал письмо этим утром. После этого он, как я подозреваю, попросит тебя присоединиться к нему в главном зале на обед.

Они прошли в маленькую приёмную, и уселись в удобные кресла, дожидаясь, пока камергер вызовет их внутрь, когда дойдёт их черёд предстать перед королём. Вскоре после них вошло несколько женщин, и их взгляды постоянно возвращались к ней. Их разумы практически сияли завистью и мелочными мыслями. Мойра начала гадать, что доставало её больше — похотливые мужчины или ревнивые женщины. «Мне что, придётся состариться и стать уродиной, прежде чем всё станет лучше?»

— Не обращай на них внимания, — сказал Барон, будто тоже ощутив их враждебность. — Они просто оценивают соперницу.

Минуту спустя большие двойные двери открылись, и камергер — аккуратный малый по имени Бё́рнард — пригласил их войти в зал для аудиенций.

Сам зал по планировке своей был похож на зал для аудиенций, которым пользовалась в Лосайоне Королева Ариадна, но стиль и украшения различались. Стены по большей части занимала декоративная ткань густого красного и малинового цветов, а вся мебель была из тёмной древесины вишнёвого дерева. Большая часть металлических предметов в комнате была золотой, создавая яркий контрапункт к красным оттенкам и тёмному дереву.

Ряды устланных подушками скамей, разделённых длинным проходом, были заняты горсткой людей, видимо дворян. Вдоль стен выстроились воины, и ещё трое человек стояли сбоку от мужчины, который, наверное, и был Королём Дарогэном. Высокий мужчина со светло-коричневыми волосами и простым золотым обручем сидел на резном деревянном троне.