— Как думаешь, сколько мы проживём, Раян? Думаешь, миру не всё равно? Мы скорее всего не проживём достаточно долго, чтобы это имело значение.
«Мне не всё равно. Я, может, и не тот, что раньше, но я не изменю своим принципам».
— Ты меня любишь? — тихим, уязвимым голосом спросила она.
Его правая ладонь сжалась в кулак:
— «Да».
— Тогда обними меня.
Ноги Раяна сами собой пришли в движение, но он пресёк свой порыв:
— «Нет».
— Это была не просьба, Второй, — сказала Эмма. — Это был приказ. — Когда он не отреагировал, она добавила: — Не заставляй меня его повторять.
Он в два длинных шага пересёк комнату, и крепко прижал Эмму к своей груди.
— Уф, — сказала она, когда воздух выдавило у неё из лёгких. — Пожалуйста, сними эту руку.
— «С одной рукой мне будет трудно тебя обнимать».
— Мне не нужны объятья. Мне нужен только ты, — сказала она, уткнувшись лицом ему в шею.
Миг спустя его рука с громким лязгом упала на пол. Эмма подняла взгляд, но увидела лишь маску.
— Маску тоже, — добавила она.
— «Эм, моё лицо…»
— Мне плевать!
Рука Раяна дрожала, когда он поднял её, чтобы убрать скрывавший его ужасное лицо от мира металл. То, что пряталось за маской, было ужасно, но Эмма всё ещё видела там Раяна, и из его сохранившегося глаза потекли слёзы.
Он видел, как по ней пробежала волна шока, когда Эмма на него взглянула, и начал отстраняться:
— «Теперь ты понимаешь. Вот и всё, что осталось».
Она вцепилась в него сильнее, отказываясь отпускать:
— Я хочу всё, что осталось — всего тебя. Прямо сейчас.
— «Это зашло слишком далеко, Эм».
— Будто мне не всё равно, — ответила она. На миг отпустив его, она стянула через голову своё платье. Под ним у неё ничего не было. — Снимай штаны.
— «Это не так легко», — ответил он, колеблясь.
— Мне что, приказать тебе? — спросила она, изогнув бровь.
— «Нет, я имею ввиду руку. Дай мне минутку».
— О! Верно. Давай, я помогу.
Следующие несколько минут были неловкими, неуклюжими и отчаянными, но в конце концов последнее препятствие было убрано. Эмма получила желаемое, и никаких приказов не потребовалось.