Тирион уставился на Лираллианту:

— А ты-то что сделала? — Вопрос был бы грубым, говори он с человеком, но представители её народа говорили прямо и без приукрашивания. Она на такую ремарку не оскорбится.

Лираллианта не мигая уставилась на него в ответ:

— Ты часто говоришь мне, что люди учатся на своих ошибках. Ши'Хар не допускают много ошибок, но когда это всё же случается, мы также пытаемся научиться на этом опыте как можно большему.

— Ты хочешь этого?

Она моргнула, на миг сбитая с толку:

— Пожалуйста, изложи свой вопрос более ясно.

Он встал, и шагнул ближе, положив ладони ей на плечи, чтобы физически напомнить её об их отношениях:

— Ты хочешь принять лошти? Как это подействует на нас?

Лираллианта отстранилась от него:

— Это никак не подействует на нас, что бы ни значило это твоё расплывчатое местоимение. Я изменюсь, ты — нет. Мои цели и приоритеты наверняка тоже изменятся, когда я впитаю знания веков. Сомневаюсь, что останусь той же личностью, которая знакома тебе сейчас.

— А любовь?

— А что с ней?

Он дёрнулся от её прохладного тона, снова напомнившего ему её совершенно нечеловеческое воспитание:

— Ты будешь испытывать ко мне те же чувства?

— Я чувствую боль, когда больно тебе, и моя верность стала иррационально запутанной, когда речь заходит о тебе, но я всё ещё не знаю, считается ли это любовью…

— …но будут ли у тебя потом прежние чувства? — перебил он.

— Я не знаю. Могу предположить, что не будут. Мой разум — лишь капля в том, что станет океаном знаний и опыта. — От неё исходило ощущение неуверенности, или, быть может, страха.

— Тогда не делай этого, — сказал ей Тирион.

— Я — дитя Ши'Хар, — прямо заявила она.

Рука Тириона с внезапной скоростью метнулась вперёд, схватив Лираллианту за волосы, и притянув её голову поближе к его собственной:

— Ты — моя.

Она не сопротивлялась, вместо этого уперев свой поблёкший взгляд в его глаза:

— С технической точки зрения, это ты мне принадлежишь, раб.

Он поцеловал её, затем провёл губами вдоль её челюсти, и прошептал ей на ухо:

— Пока я не попрошу тебя снять этот ошейник. — Это утверждение, конечно, было блефом — хотя она когда-то согласилась на его условия, снятие рабского ошейника превратит его в объект охоты для всех Ши'Хар.

— Пока я не решу отказаться, — промурлыкала она в ответ с разгорающимся желанием в голосе.

Его зубы нашли её шею, слегка прикусив её нежную плоть:

— В таком случае мы умрём вместе.

— Ты действительно предпочёл бы именно это? — спросила она.

— Если единственная альтернатива — потерять тебя, то могу и предпочесть, — признал он.

Её взгляд немного смягчился. Перемена в выражении её лица была такой неуловимой, что кто-то иной это бы упустил, но Тирион годами практиковался в чтении её спокойного лица.

— У тебя ещё есть полтора года, чтобы принять решение. Лошти созревает не сразу.

По Тириону прошла волна облегчения, но он это скрыл. Отступив назад, он сказал ей:

— О, хорошо, тогда у меня будет время закончить этот дом.

Лираллианта зарычала в ответ на эту кажущуюся отмашку, и вокруг них начали расти сплетённые из заклинаний лозы, заключив их обоих в маленький будуар.

— Сперва тебе нужно закончить с кое-чем другим.

— О, неужели? — невинно спросил он. — И с чем же именно?

Она одарила его редкой улыбкой:

— Со мной.