«Три раза?! Да я не лучше животного».

Отодвинув ненависть к самому себе в сторону, он встал, и присоединился к родителем за завтраком. Ему нужно было работать, и работа не станет ждать, пока он будет лежать и стенать весь день.

Если родители и заметили его особо мерзкое настроение, то ничего не сказали. День прошёл с шокирующей нормальностью, и последующие дни были примерно такими же. Миновала неделя, а он всё ещё был свободен. Даниэл привык держать свой разум закрытым, и странные видения уже почти не беспокоили его.

Он проверял это время от времени, чтобы посмотреть, не почудилось ли ему всё случившееся, но каждый раз его разум легко раскрывался, и он обнаруживал свою голову наполненной странными ощущениями. Он не был сумасшедшим. Что бы с ним ни случилось, оно было реальным.

Две недели спустя он начал задумываться о том, что, возможно, жизнь сможет продолжаться. Его мечта о жизни с Кэйт наверняка растаяла, но в жизни были и другие вещи. Его настроение улучшилось, пока следующим утром отец не попросил его отвезти дров в дом Сэйеров. После того, как Мистер Сэйер исчез несколько лет тому назад, у них появился обычай рубить каждый год дополнительные дрова для Брэнды и её дочери. Для того и нужны соседи.

— Если ты не против, я бы предпочёл сегодня остаться с овцами, — сказал Даниэл.

Алан Тэнник посмотрел на сына так, будто у того отросла вторая голова:

— Ты что, заболел, сын?

— Нет, я просто волнуюсь. Видел вчера волка, — сказал Даниэл. Он не мог вспомнить, когда последний раз лгал отцу, но правду сказать ему не мог.

— Я буду держать ухо востро, — сказал его отец. — Иди, и задержись ненадолго, чтобы поздороваться с Кэйт, — закончил он, подмигнув Даниэлу.

Не зная, что ещё сказать, Даниэл кивнул:

— Да, сэр.

Два часа спустя он почти добрался до дома Кэйт. Даниэл решил попытаться оставить дрова поблизости, рядом с домом, не объявляя себя. Он думал, что у него есть неплохие шансы оставить их, не дав никому знать о своём присутствии. Позже он сможет сказать, что постучал, но никого не было дома.

Однако Кэйт была во дворе, и поприветствовала его прежде, чем он смог сбежать:

— Привет, Даниэл! — сказала она со светлой и жизнерадостной улыбкой, которая подчёркивала угнездившуюся в нём тьму.

— Привет, Катрин, — ответил он.

Использование полного имени заставило её нахмуриться. Не то чтобы оно ей не нравилось, но она не могла вспомнить, когда Даниэл последний раз им пользовался.

— Что не так, Даниэл? — спросила она.

— Ничего, — солгал он. — Папа послал меня привезти тебе и твоей маме дров, вот и всё.

— Сейчас я ей скажу, — сказала Кэйт, направляясь обратно в дом. — Сложи их вон там, будь добр.

Даниэл смотрел, как она шла к дому. «Тебе не нужно ей говорить. Просто позволь мне оставить дрова, и уйти».

Чуть погодя из дома вышла Брэнда Сэйер.

— Кэйт, я хочу, чтобы ты сбегала для меня в город, — твёрдо сказала она своей дочери.

— Но Мама! — возразила Кэйт, переводя взгляд с Даниэла на Брэнду, и обратно. — До этого ты говорила, что хочешь, чтобы я помогла в…

Брэнда бесцеремонно перебила её:

— Я передумала. Поспеши, чтобы это не заняло слишком много времени.

— Но ты не сказала мне, чего ты хочешь.

— Муки, — отрезала Брэнда. — Уверена, у Элис Хэйс она будет, — добавила она. Мистер и Миссис Хэйс держали в Колне небольшую лавку.

Пока женщины спорили, Даниэл неуклонно работал, разгружая телегу. Он не отрывал глаз от работы, даже когда чувствовал на себе взгляд Кэйт. Она надеялась на поддержку, на какую-то ремарку, которая сможет задержать её уход, по крайней мере настолько, чтобы они могли поговорить, но Даниэл отказывался смотреть на неё. Его единственной целью было разгрузиться, и убрать как можно скорее.

Кэйт ушла до того, как он закончил, но Брэнда наблюдала за ним с хищным блеском в глазах.

— Иди сюда, — сказала она ему, когда он выложил последнее полено.

— Нет уж, спасибо, — упрямо ответил он, направляясь к сидению телеги.

— Ты бы предпочёл, чтобы я рассказала Кэйт? — сказала она с крыльца.

Он замер на месте.

— Или я могла бы сказать твоему отцу, что ты проявил неуважение, пока был здесь. Думаю, тебе следует подумать о своих манерах, Даниэл, — легко сказала она, будто её слова не были угрозой.

Родители Даниэла серьёзно воспринимали такие вещи, и они доверяли Брэнде Сэйер. Если она скажет его отцу, что он был груб, то ему наверняка устроят порку, но остановило его не это. Остановила угроза рассказать её дочери. «Она не посмеет», — подумал он.

— Иди сюда, Даниэл, — властным тоном повторила она.

Его опалили злость и фрустрация. Развернувшись, он пошёл к ней, но не позволил завести себя внутрь. Вместо этого он сам бесцеремонно повёл её в спальню, а там уже дал ей то, чего она хотела, хотя на этот раз позволил своей агрессии ясно просвечивать в своих действиях.

Брэнда, похоже, была совсем не против.