Беннетт был весьма удивлен, обнаружив, что Томпсон доставил чайный столик на колесиках, с ароматным дымящимся кофейником, горячим молоком и чашками. Он вдруг ощутил голод.

   - Присаживайтесь, пожалуйста, - пригласил он. - Кофе?

   - Ах! - с благодарностью произнес Мастерс.

   - И - сигару?

   - Ах! - прочувственно произнес Мастерс.

   Главный инспектор аккуратно примостился на краешке дивана и взял чашку. Беннетт почувствовал, как удушливые миазмы ненависти, скопившиеся в комнате, уступают место вменяемой обыденности.

   - Вот что я хотел сказать, - продолжал Мастерс конфиденциальным тоном. - Я не стану задерживать вас надолго, мне нужно идти в павильон. Но сначала мне бы хотелось договориться об отношениях. О манере общения. Понимаете? Да? Не скрою от вас, - он снова заговорил доверительно, словно собираясь поведать какую-то тайну, - этот случай способен наделать шуму. И Ярд будет вынужден им заняться официально. И мне бы хотелось установить определенные отношения с кем-то, кому я мог бы доверять. Сэр Генри рекомендовал мне вас. Это хорошо. Видите ли, я очень подозрительный человек, мистер Беннетт...

   Не смотря на добродушное выражение лица, Беннетт чувствовал на себе проницательный взгляд, не упускающий ни единой мелочи.

   - Вам доводилось работать с сэром Генри прежде, не так ли? - спросил он.

   - Доводилось, - пробормотал инспектор, уставившись в свою чашку. - Если можно так выразиться, он думал, а я исполнял. - Он подмигнул. - Вам не следует сердиться на сэра Генри, мистер Беннетт. Он ворчит и ворчит, до тех пор, пока пребывает в полной уверенности, что именно этим он и должен заниматься; затем он принимается за работу - нечто вроде ребенка, сооружающего карточный домик. А затем вы вдруг узнаете, что дело раскрыто, и он вновь принимается ворчать. Да... Но я многим ему обязан, и это непреложный факт. Те случаи, которые мне приходилось распутывать вместе с ним, они... представляли для меня некоторые затруднения. Мне не нравятся "невозможные" преступления, которые не могли быть совершены, и тем не менее совершились. Например, убийство Дарворта в каменном доме...

   Невозможно было даже представить себе, о чем думает этот человек, но, поймав взгляд светлых глаз, Беннетт вдруг почувствовал, как к нему возвращаются его прежние сомнения.

   - Надеюсь, что это не тот случай, - сказал он. - Черт возьми, он просто не может быть таким! Впрочем, все зависит от времени, когда она была убита...

   Мастерс подался вперед.

   - Возможно. Инспектор Поттер сообщил мне некоторую информацию, полученную им по телефону. Она заключается в том, что по приезде из Лондона, - он бросил взгляд на мятый воротничок и галстук Беннета, - вы и мистер Бохан обнаружили тело. Так?

   - Да, так. Ну, в общем, почти так. Он оказался там на две или три минуты раньше меня.

   - Почти так... А теперь расскажите мне, что произошло. Все, что вы видели, - предложил Мастерс, - что происходило. Как можно более подробно.

   Он закурил сигару и выслушал рассказ Беннетта с непроницаемым лицом. Только к концу он как будто немного встревожился.

   - Погодите, погодите! - резко произнес он. - Погодите! Давайте посмотрим. Только одна цепочка следов, которая вела к павильону (мистера Джона Бохана), и ни одной, которая бы вела в обратном направлении?

   - Да.

   - Эти следы были свежими.

   - Готов в этом поклясться. Я заметил, что они едва припорошены снегом. Кто-то прошел незадолго до меня.

   Мастерс внимательно смотрел на него.

   - Свежие следы, а к тому времени, по вашим словам, тело уже остыло. Грррм. То есть следы не могли быть оставлены за несколько часов перед тем, как вы их увидели... Так, молодой человек, так-так-так! И никто не мог их оставить, хм. Во всяком случае, кроме мистера Бохана. - Его улыбка выглядела почти искренней. - Но кто-нибудь может подтвердить, что он делал, согласно его собственным словам? А?

   - Да. Конюх, или что-то в этом роде. Я позабыл его имя...

   - Угу, - произнес Мастерс, кивнув. Он поставил свою чашку и учтиво склонил голову. - А теперь мне хотелось бы узнать как можно больше об обитателях этого дома. Все, что с ними связано. Марсия Тейт убита! - сказал он. - Вот так история! Мне впервые повезло с тех пор, как... Хорошо... Прошу прощения за мои слова. Видите ли, я и миссис Мастерс часто ходим в кино, мистер Беннетт. - Он, казалось, был удивлен счастливой, точнее, ужасной возможности оказаться рядом с Марсией Тейт. - А к вам я обратился потому, что, по словам сэра Генри, вы хорошо знакомы с ними всеми? Вы путешествовали с ними, общались, знаете, что они из себя представляют... Так? Или нет?

   - Я путешествовал с ними. Но нисколько не уверен в том, что знаю их достаточно хорошо.

   Мастерс сказал, что так даже лучше; а затем, когда они искренне пожали друг другу руки, добавил, что он должен повидать инспектора Поттера и узнать, как дела. Когда он ушел, Беннетт поразмыслил над предположением Мастерса относительно Джона Бохана и пришел к выводу, что оно абсурдно. Это одновременно волновало и угнетало его. Найдя звонок около камина, он вызвал Томпсона и сказал, что хотел бы удалиться в свою комнату.

   Несколько извилистых проходов и одна великолепная лестница, - и вот он уже сидит на кровати, в очень большой и очень холодной комнате, двери которой выходят на широкую галерею второго этажа дома. В целом, место выглядело довольно печально. Хуже всего было то, что когда они шли по сумрачной галерее, он явственно услышал (и мог бы в этом поклясться!) чьи-то рыдания в одной из комнат. Томпсон, очевидно, это заметил, хотя и сделал поначалу вид, будто ничего не слышал. Он сказал, что завтрак будет подан через полчаса. Человек со вспухшей щекой (кажется, Бохан что-то упоминал о зубной боли?) явно испытывал боль, а сообщение об убийстве очевидным образом отрицательно повлияло на остатки его самообладания. Когда он услышал приглушенное всхлипывание, то начал говорить громким голосом, словно бы желая заглушить его; указывая пальцем на дверь в конце галереи, он все время повторял с истеричными нотками: "Комната короля Карла, сэр. Комната короля Карла. Ее сейчас занимает мистер Джон!". Галерея простиралась вдоль всего дома, и комната короля Карла располагалась как раз напротив той, которую отвели Беннетту.

   Сидя на кровати с выглядевшим весьма ненадежно балдахином, Беннетт исподлобья глянул на кувшин с горячей водой в раковине неподалеку. Черт бы побрал и их кувшины, и их камины, и их открытые окна. Изнеженный американец, да? Хорошо, почему бы и нет? Его багаж был аккуратно распакован. Он нашел свои принадлежности для бритья, а над умывальником обнаружил небольшое зеркало, повешенное под немыслимым углом, из которого на него смотрело криво ухмыляющееся лицо, достойное Кони-Айленда. Это было похуже, чем проснуться с похмелья. Где его чувство юмора? Голод, бессонница, страх; и вдобавок ко всему через коридор комната, в которой кто-то пытался столкнуть вниз с каменной лестницы Марсию Тейт.

   А потом он услышал это. Звук, крик, что-то вроде, раздавшийся где-то в галерее. Бритва выскользнула из его пальцев. На мгновение он почувствовал ничем не объяснимый ужас.

   Какое-то шарканье, и затем тишина.

   Он должен был что-то предпринять, чтобы обуздать свой гнев, или страх, или и то и другое одновременно. Нащупав халат, он закутался в него. Все очень просто: вы просовываете руки в проймы и обертываете его вокруг себя; после чего обматываете вокруг талии пояс и становитесь похожи на упакованный зонтик. Покончив с одеванием, он открыл дверь и выглянул в галерею.

   Ничего, по крайней мере, ничего пугающего или опасного. Он стоял в конце галереи; сквозь большие решетчатые окна можно было видеть внизу крышу крытых въездных ворот. Неяркий свет позволял разглядеть выцветшую красную ковровую дорожку, длиной футов в пятьдесят, простиравшуюся до самой лестницы; линию дверей в обшитых дубовыми панелями стенах; позолоченные рамы и кресла с изогнутыми ножками. Он посмотрел на дверь напротив. Не было никаких оснований предполагать, что шум происходил из комнаты короля Карла, за исключением того, что она ассоциировалась со всеми таинственными перемещениями в доме. В этой комнате расположился Бохан, но сейчас его там быть не могло. Он направился к двери и постучал. Внушительного вида дверь, заскрипев, подалась под его рукой.

   В комнате царил полумрак, создаваемый опущенными почти до половины окон гардинами. Он видел тусклый отсвет серебряной вазы, высокий балдахин над кроватью и отражение собственного лица в зеркале. Кровать была убрана, но одежда Бохана разбросана по креслам, ящики бюро выдвинуты в беспорядке. Непроизвольно, он искал глазами скрытую дверь на лестницу... Комната располагалась на углу дома, окна выходили на подъездную дорогу и лужайку. Лестница, должно быть, располагалась в стене слева; скорее всего, между двумя окнами. То место, где...

   Снова послышался шум. Он исходил откуда-то сзади, из-за какой-то выходившей в галерею двери, скрывавшей секреты Уайт Прайор. Он сделал несколько шагов по галерее, когда дверь прямо перед ним внезапно распахнулась. Ее движение было очень тихим, равно как движения вышедшей девушки, тяжело дышавшей и державшей руки на горле.

   Она не смотрела в его сторону. Из комнаты за ее спиной раздался шум, какое-то бормотание и шевеление, словно там находился больной. Дверь закрылась, шум смолк. Она наклонила голову, сделала шаг и выпрямилась.

   Прежде чем они взглянули друг на друга во мраке, она опустила руки, и он увидел синяки на ее шее. И еще он увидел лицо Марсии Тейт.

<p>

ГЛАВА ШЕСТЬ</p>

<p>

"Кто-то шел, не оставляя следов"</p>

   Он стоял немного в стороне, глядя на нее сверху вниз, так что серый свет падал на ее лицо. Как ни странно, испытав шок в первое мгновение, он не подумал ни о призраке, ни о галлюцинации, хотя лицо Марсии виделось ему везде. Он только подумал, испытав при этом громадное облегчение, что убийство - фарс, чудовищная шутка, обман, умышленный розыгрыш; ему хотелось рассмеяться.